Увидеть солнце

«Я всегда буду с тобой!» — захотелось сказать Сергею, но горло перехватил спазм, и он не смог вымолвить ни слова. Но Полина поняла его без всяких слов: нащупала и благодарно сжала его руку. На душе сразу стало легко и свободно, а все кошмары последнего сна мгновенно улетучились. Если бы только можно было никогда не размыкать этих объятий. Но всё когда-нибудь заканчивается. И Вольтер — вот же вредный старик! — откашлялся и уже в полный голос сказал:

— Что же нам теперь делать?

Непонятно, к кому он обращался, может, к самому себе, но Полина сразу освободилась. Сергей готов был прибить за это въедливого учёного.

— Что и собирались: едем на Речной Вокзал, — ответила девушка и, перебравшись обратно на сиденье машиниста, запустила заглохший двигатель — так ловко, словно всю жизнь только и делала, что заводила дрезины. — Если не хотите подхватить дозу, советую надеть противогазы и укрыться за броней. Мы уже достаточно отъехали. Скоро начнётся заражённая зона.

* * *

Перестук колёс внезапно оборвался, и сила инерции толкнула Сергея вперёд, на защищенный свинцовыми пластинами борт. Он машинально выставил перед собой руку, чтобы смягчить удар, но его так и не последовало — дрезина остановилась. А вот тишина не наступила. Что-то гудело и завывало вокруг… Что-то похожее на разноголосое рычание или сытую отрыжку неведомых чудовищ.

— Мы приехали?

Полина долго не отвечала Сергею, да и сам ответ прозвучал довольно странно, словно она и не слышала вопроса:

— Речной Вокзал.

Дрожь в её голосе заставила Сергея немедленно схватиться за автомат и выглянуть наружу, но уже через секунду он понял, что стрелять здесь попросту не в кого. Станция была так же мертва, как и все её жители.

Горящие фары дрезины высветили лежащее на путях тело человека. То, что это именно человек, можно было понять только по надетому на нём прорезиненному комбинезону. Да и то Сергею потребовалось несколько секунд, чтобы осознать это. Больше всего труп походил на наполненный водой бурдюк. Кисти мертвеца распухли настолько, что напоминали гири, привязанные к раздувшимся шлангам. А лицо! Оно превратилось в бесформенную маску или даже один сплошной пузырь, заполненный мутной полупрозрачной жидкостью, внутри которой что-то плавало. Сергея замутило. На обезображенном лице несчастного невозможно было определить ни глаз, ни носа, ни очертаний рта.

Дальше впереди, как раз на границе света и тьмы, куда пробивали фары дрезины, лежал ещё один труп. Он точно так же распух, но, слава богу, лежал спиной вверх.

Однако увиденное на путях не шло ни в какое сравнение с тем, что открылось взорам путешественников на станционной платформе. С другой стороны путей, параллельно первой, тянулась другая платформа, но Сергей старался туда не смотреть — ему хватило и того, что он увидел здесь. Мёртвые, раздувшиеся тела лежали повсюду: и между квадратных колонн, поддерживающих станционный свод, и вдоль стен, украшенных по контрасту с произошедшей здесь трагедией, круглыми цветными витражами с изображениями цветущих городов.

Один из погибших, вытянувшийся вдоль стены как раз под одним из таких витражей, умер ещё в противогазе, и раздувшееся лицо, не поместившееся под врезавшейся в распухшую плоть резиновой маской, выпирало наружу безобразными волдырями, заполненными всё той же мутной жижей. Ещё один труп, попавшийся на глаза Сергею, выглядел вполне обычно, если не считать того, что у него вообще не было головы. На её месте по платформе растеклась огромная лужа крови. Рядом валялся и дробовик, из которого несчастный разнёс себе череп. Хотя, если сравнивать его конец со страшной участью остальных погибших, самоубийцу, наверное, можно было назвать счастливцем.

— Это РА-12, — прошептал Вольтер, осматривая лежащие на платформе трупы.

Он произнёс это очень тихо, но Сергей стоял рядом и сразу обернулся:

— Что вы сказали?

— РА-12. Созданный в нашем центре искусственный вирус. Поражает лимфатическую систему человека и убивает в течение нескольких часов.

— Вы определили это по внешнему виду тел?

— Такие симптомы ни с чем не спутаешь. — Вольтер глубоко вздохнул и вдруг, поразив Сергея, стащил с головы противогаз.

— Что вы делаете?! — ужаснулся молодой человек.

Учёный снова вздохнул:

— Не беспокойтесь, мёртвые тела не заразны. Разносчиками инфекции являются только живые.

— Говорите, только живые? — уточнила Полина.

Она прошла вглубь платформы и остановилась возле какой-то бесформенной груды. Подойдя ближе, Сергей увидел, что она разглядывает тушу неведомого монстра с толстым, как бочка, телом и такими же толстыми, напоминающими тумбы, лапами. Но Полину, похоже, заинтересовал не сам монстр, а кожистая бахрома, свисающая с его передних лап. Что-то в этой бахроме показалось Сергею знакомым. В следующее мгновение он понял, где он её видел, — на трупах упырей. После смерти их кожистая летательная перепонка обычно лопалась, собираясь как раз в такую бахрому. Значит, это не неизвестный монстр, а всё тот же распухший до неузнаваемости упырь!

Подошедший к туше Вольтер тоже узнал монстра. Он нервно кашлянул и сейчас же снова натянул противогаз.

— Может быть, ваши коллеги «улучшили» и этот вирус? — поддел самоуверенного учёного Сергей.

Вольтер глубоко задумался, но заговорил совсем не о том, о чём его спросили:

— Знаете, а ведь материалы по РА-12 отправили из нашего центра с тем же литерным поездом, что и информацию о Чёрном драконе. Выходит, среди этих материалов была не только документация, но и сами опытные образцы. Живые образцы! — Он перевёл взгляд на Полину: — Когда здесь вспыхнула эпидемия?

— Я слышала, что в последний раз сталкеры с Речного Вокзала приезжали на Октябрьскую неделю назад.

— Значит, после этого кто-то нашёл этот поезд, подцепил вирус, а когда вернулся на станцию, заразил всех остальных.

— И выпустил дракона? — закончила за учёного Полина.

Вольтер отчаянно замотал головой. Его начала колотить нервная дрожь.

— Нужно быть сумасшедшим, чтобы вскрыть контейнер!

— А чтобы делать отраву, превращающую людей вот в это, — Полина гневно указала на один из безобразных раздувшихся трупов, — не нужно?!

Вольтер судорожно сглотнул:

— Да, вы правы. По-видимому, так всё и было. Мне… — он помолчал, — стыдно за то, что я делал. Мне уже никогда не искупить этой вины. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы хоть кого-то спасти… если это ещё возможно.

Последнюю фразу он сказал шёпотом, видимо, для себя. У Сергея похолодело внутри. А вдруг учёный прав?! Хорошо, что Полина не услышала его последних слов.

Она ещё раз обвела взглядом мёртвую станцию, словно надеялась найти прячущихся по углам живых. Но чуда не произошло, и девушка произнесла:

— Здесь больше нечего делать.

— Да. Надо пробираться к вокзалу, — подтвердил Вольтер.

Полина резко обернулась к нему, и Сергей понял: она до последнего момента надеялась, что учёный предложит повернуть назад. Он подошёл к любимой и, подождав, когда она взглянет на него, тихо сказал:

— Полина… Я… Спасибо тебе. Дальше мы пойдём одни.

Её глаза за стёклами противогаза сузились в две узкие щелочки, и в них вспыхнули сердитые искорки.

— Бросаешь меня?

— Что ты?! — опешил Сергей. — Я просто… Там опасно. Я не хочу рисковать твоей жизнью!