Уязвимость

Грохот в гостиной! И мы оба вздрагиваем.

— Твою мать!! — слышны сдавленные ругательства Арины.

Кирилл закатывает глаза, вдыхая поглубже.

— Ты можешь еще поспать.

Отрицательно качаю головой.

— Кофе?

— Да, пожалуйста.

Поправляет на себе боксеры, натягивает футболку и выглядывает за дверь.

— Живая?

— Ой, ну простите. Не хотела разбудить.

— Что разбила?

— Графин из кофеварки.

— Не порежься. Ты обута?..

— Нет.

Прикрывая дверь он выходит.

Мне хочется тут же выдернуть пульт из ящика его стола и посмотреть, что на мониторах. Но… Так же нельзя? В конце концов, он обещал, что все расскажет сам.

Поэтому я просто плету волосы в косу и иду в душ. После натягиваю свои джинсы.

Черт… Бюстгальтер осталася у него на столе на работе! Надеюсь, туда никто не входит кроме него. Какой кошмар… Что все эти люди подумают обо мне?

Еще крутится какое-то тревожное ощущение в груди, словно что-то забыла. Но что — не могу вспомнить. Вместо своего свитера надеваю его рубашку, которую он дал мне вчера.

Выглядываю. Кирилл с телефоном и сигаретой на лоджии, Арина в кресле с кружкой кофе, судя по запаху.

— Саша, доброе утро! Кофе будешь?

— Буду.

— Иди сюда, — стреляет она мне глазами на диван.

Чувствую, что за этой доброжелательностью спрятано очень много любопытства.

— Всё хорошо? — вглядывается она в меня.

Удивленно пожимаю плечами.

— Да.

— Что тебе заказать на завтрак?

— Мне овсянку и бутер с сыром, — заходит Кирилл.

— Да знаю… — бормочет Арина.

— Зачем заказывать овсянку? — с недоумением смотрю на него. — Хочешь я тебе приготовлю?

— Боюсь, что не из чего, — подает мне Арина кофе.

По дороге поправляет белую большую салфетку, свисающую с холодильника. Но не подтягивает ее выше, а наоборот, стягивает чуть ниже.

Кофе очень крепкий.

— Спасибо, — оставляю я кружку, делая несколько глотков.

— Извини, молока нет, — Кирилл встает за моё кресло, опираясь на него предплечьями. — Но сегодня будет.

Макушкой чувствую его близость. Мне становится спокойно и хорошо.

— А на счет овсянки — в следующий раз, ладно? — поправляет он невесомо пару прядей.

Арина звонит в доставку.

— Сашенька, — зажимает трубку. — Круассаны с шоколадом или с сыром?

Рассеянно открываю рот… Арина ухмыльнувшись заказывает и тех и других.

Я отыскиваю на ощупь его руку и веду пальцами по коже.

— Через десять минут, — скидывает вызов Арина.

— Так быстро? — распахиваю я глаза.

Утром в этом районе всегда пробки.

— Это кофейня в нашем доме.

— Мм…

Круассаны очень вкусные и еще горячие.

Кирилл не присаживаясь за стол и держа на весу чашку, ест свою овсянку, разглядывая нас по очереди.

— Ты любишь овсянку?

— Так… привычка.

— Мне, наверное, пора. — встаю я.

Кирилл смотрит не на меня. Внимательно и требовательно он смотрит на Арину.

— Мм… А у нас с тобой сегодня планы! — отмирает она, переводя на меня взгляд.

— Какие?… — удивленно смотрю на нее.

— Минуту, — сбегает Арина в свою комнату.

— Саш… Ты езжай с Ариной, ладно? Мне надо поработать. А потом возвращайся.

— Но…

— Не надо мне отказывать! — с давлением. — Пожалуйста. Я говорю — ты делаешь. И тогда все будет хорошо.

— Ладно…

Глава 37 — Арина

У Арины очень красивое тело. Но совершенно не такое как у меня. Как у фитнес-модели. Выраженные мышцы, небольшая грудь…

Расслабившись на массажных креслах-шезлонгах, мы лежим в лаундж-зоне бара, метрах в пяти от бассейна. Народу немного. День.

Её костяшки сбиты…

Веду по ним пальцем.

Она вздрагивает сжимая кисть в кулак. Встречаемся взглядами. Перед сауной она смыла макияж и меня беспокоит желтый синяк и чуть лопнувшая скраю губа на ее лице.

— Откуда это?.. — не выдерживаю я.

— Я люблю агрессивный спорт.

— Ваш Махито, — ставит на низкий стеклянный столик официант два бокала.

Арина заказывала.

Делаю глоток. Коктейль спиртной.

— Ты всегда пьешь за рулём?

— Ммм… Бывает. Немного. Киру не говори.

— Расскажи мне о нём…

— Он… самый лучший. Но идиот знатный. Сможешь принять второе, получишь первое.

— Это я уже и так поняла, — вздыхаю я.

— Про что тогда рассказать?

— Чем он занимается? В том офисе?..

— В том офисе, в основном, боевыми действиями. Это среднего размера корпорация, мы купили там пакет акций на момент передела прав собственности. Человек, который решил выйти из корпорации принципиально не захотел продавать свой пакет другим собственникам и слил его нам за бесценок. Бесценок для стоимости такого пакета. Но очень внушительная сумма для нас с Киром. И… мы по факту покупки ввязались в перманентную войну с другим руководством. Они властью контрольного пакета морозят все перспективные проекты, чтобы такие вот держатели акций, как мы не выдержали без прибыли и продали им свои пакеты. Или отказались от права принятия решений и влияния на стратегию развития организации, согласившись получать только дивиденды от своих акций.

— И чем закончится эта война?

— Кто-то должен сдаться. Кир — не умеет. Поэтому все так, как ты наблюдала…

— А чем занимается эта корпорация?

— Видеомониторинг закрытых объектов.

— Ммм… ясно, — закрываю я глаза.

Профессиональный вуаерист, значит?

— А кто ваши родители?

— Нахер родителей! — фыркает она. — Будем считать, что мы сироты. А твоя семья?

— Мне тоже с ней не слишком повезло, — пожимаю я плечами. — Отец не жил с нами и несколько лет назад умер. Мама…

Я замолкаю, уплывая в свои мысли.

— Мама?

— Я или обуза или средство для решения проблем. Ребенком мне побыть не посчастливилось.

Арина сжимает молча мою кисть, лежащую на подлокотнике кресла.

— Ты такая… хрупкая. Как ты выжила? Как ты выжила не огрубев? Я не смогла.

— Я не знаю. Мне кажется я выжила не полностью. А иногда мне кажется, что я в процессе “умирания”. Но жизнь не была ко мне слишком жестокой. Все было болезненно, то терпимо. Ты говорила про плен…