Уязвимость

Не позволяя подняться, давит ладонью на спину. Выходит.

Пальцы ласково рисуют на бедрах, размазывая сперму.

Сперму…

О, черт! — вдруг я осознаю, что вторые сутки не пью свои противозачаточные. Потому что они в сумке. И будильник-напоминалка стоит на телефонах. Один из которых я оставила в поезде. А второй — дома.

Я совсем сошла с ума от происходящего и забыла обо всем на свете!

Как я могла забыть?! Никогда я не забывала пить таблетки.

Разворачиваюсь, кусая в шоке губы.

— Я сделал тебе больно? — вглядывается внимательно.

Отрицательно качаю головой.

— Что тогда?

Как сказать? Ведь это же мои проблемы, по большому счету? Что-то я не верю, что Кирилл будет в восторге от таких перспектив. Да мы едва знакомы…

Вот так, наверное, и проверяется степень близости. Всё остальное — розовые очки. И близости — нет. Потому что я не могу это ему сказать сейчас. И оставляю свою панику себе, пытаясь скрыть ее глубже.

— Саш?…

Качаю головой, поправляя пуловер и обнимая себя руками, сидя на этом стеклянном столике.

— Не надо так делать, — гневно звенит его голос и я сжимаюсь еще сильнее.

Перехватывает руками моё лицо, его глаза не моргают.

— Говори…

— Мне нужна моя сумка… — отвожу я взгляд. — Там противозачаточные… Я забыла о них.

— Аа… — хмурится и успокаивается тут же. — Мы не предохранялись?

— Нет, — пропадает мой голос. — Извини.

— За что? Я не мальчик. И если я не надеваю презерватив, то готов к последствиям.

— А я что-то не очень… — сглатываю я.

— Да не волнуйся слишком, — грубоватая усмешка. — Вряд ли мне повезет настолько.

Глава 40 — Головокружительные полёты

Еще один непростой день вместе. Мы как два инопланетянина… Молча изучаем друг друга. Но разговариваем только телами, взглядами и короткими фразами. Мне все время хочется вытянуть его на какой-нибудь разговор, но он очень осторожен и краток в своих ответах.

Сегодня ночью Кирилл работает. Не дома. И я решила, что еду домой. Он не настаивал, чтобы я осталась, пока его не будет.

В машине играет музыка. Между нами не случается пустых разговоров. Мы не болтаем. Мы оба не умеем болтать ни о чем.

Периодически меня погружает в тихую панику на счет таблеток. Но возобновлять прием в этом месяце уже нет смысла. Только с начала нового цикла.

Вот и сейчас я опять варю в голове эти таблетки.

— Саша, — сжимает он моё бедро на светофоре. — Не грузись.

Вероятность забеременеть конечно невелика. И, наверное, мне и правда не так уж и страшно теперь. Женщины в этом отражают мужчин. Если мужчина спокоен и не боится, и ее страх исчезает.

— Что будет, если я забеременею?

— Ребенок, — пожимает он плечами. — Ребенок у которого будет семья, если его мама на это решится. Но отец будет точно, Саша. Очень благодарный тебе за ребенка отец. Поэтому — особенно не грузись.

— Ладно, — сжимаю я его пальцы, лежащие у меня на бедре. — Ты хотел бы ребенка? Не сейчас, но…

— Я не уверен, что способен зачать ребенка. Но иметь такую женщину, как ты и не хотеть, чтобы она родила тебе ребенка? Сейчас… потом… время оно вообще ничего не меняет, Саша. Это всё глупости. Если ты встречаешь своего человека, ты чувствуешь это сразу.

— Я твой человек?

— Мой.

Он перехватывает мою кисть, прижимая к губам. Глядя в лобовое оставляет поцелуй и мы едем дальше.

В моей голове зудит много и других вопросов.

— Ты работаешь по ночам?

— Не часто.

— А что ты там делаешь ночью? В той корпорации? Мне Арина немного рассказала…

— В “Вижуал”? Нет. Там я не работаю ночами. Это другая работа.

— У тебя есть еще и другая работа?

— Есть.

— Какая?

— Подожди.

Паркуется, достает телефон и теряется там в переписках, пролистывая какие-то видео. Жду минут пять. Никакой реакции…

Я уже заметила, что часто он так уходит от вопросов.

— Я пойду, ладно?

— Иди.

“Сгущенки” не полагается? — вздыхаю я.

Не то, чтобы я к ней привыкла. В последний год со Стасом ее тоже совсем не было. Но от того, что не будет каких-то прощальных прикосновений… Ему это не нужно, значит? От этого мне больно и немного холодно.

Берусь за ручку.

— Стой… — не отрываясь от переписок. — Минуту… Я провожу. В подъезде кто-то есть.

— Там тоже камера?

— Там тоже камера, да.

— А в моей квартире еще остались?

— А это важно? Ты хочешь что-то скрыть от моих глаз?

— Да нет… Просто я не хочу, чтобы там были камеры.

— Почему?

— У тебя будет меньше поводов стремиться встретиться со мной, если я все время буду в доступе на камерах, — признаюсь я.

— Мне тяжело терять тебя из вида, — тоже признается он. — Я не могу спокойно работать.

От этих признаний кровь бросается в лицо и голова кружится как от признания в любви!

— Ладно, можешь вернуть камеры.

Помогает мне выйти.

Я беру его под руку, скользко…

Внутри меня трепет и восторг, что это мой мужчина. МОЙ!!! Только сейчас идя с ним под руку по улице, я начинаю немного осознавать это. Как мне могло показаться, что он обычный мужчина, там когда я разглядывала его в первых раз. Нет в нем ничего обычного… Он особенный.

В подъезде и правда слышны голоса, немного накурено. На этаж выше кто-то что-то празднует. Слышна музыка, смех…

Кирилл открывает своим ключом мою дверь. Мне немного неловко от этого.

Заходим. И я снова решаюсь сама забрать свою “сгущенку”, потому что внутри натягивается болью и одиночеством, когда я осознаю, что он развернется и уйдет просто так. А он сделает это.

Надо же мне на чем-то выживать до нашей новой встречи. Оставь мне немного себя напоследок, Сталкер.

Не включая свет, я обнимаю его. Наши губы отыскивают друг друга в темноте. И мне перестает быть неловко от своей инициативы в ту же секунду. Потому что я чувствую, что он кайфует от этого поцелуя и вкладывается в него. Я не могу оторваться, жадно кусая его обветренные губы. Тяжело дыша, он разрывает наш поцелуй сам, пряча губы на моей шее.