Уязвимость
Шрифт:
— Ну не знаю… Напиши, что он “козёл”, а с тобой всё хорошо.
Нормальная инструкция…
Сполоснув стакан, Арина убирает его наверх.
— Чаю?
— Нет.
— Валерьяночки?
— Кириллу предложи.
— Обойдется сигаретой. Давай по бокальчику мартини?
Не дожидаясь ответа наливает два бокала. Подумав, достает третий. Наливает в него из другой бутылки — квадратной с черной этикеткой. Не успеваю уловить, что там написано.
— Кир, будешь? — поднимает она бокал повыше.
— Нет, — слышу его голос за спиной.
— Как
Опять сбегает.
Чувствую как он подходит ближе, чуть ощутимо касаясь моих пальцев своими.
— Не хотел напугать… — шепотом. — Но если ты… дерзаешь оголить чью-то уязвимость… то… защищай это. Не надо бить по этому.
Сжимаю его пальцы.
— Мне кажется все время, что ты вот-вот ударишь по моей.
— Нет.
Разворачиваюсь, заглядывая в его глаза. Он очень уставший.
Мои пальцы взлетают и замирают у его лица. Он закрывает глаза…
Чуть касаясь, веду под глазами, там тени…
— Хочешь, я приготовлю тебе ужин?
— Полночь, Саш… Приготовь мне завтрак.
— Хорошо.
— Я купил молока для тебя…
— Спасибо. Не запирай меня больше, пожалуста. Я не собиралась сбегать. Только прогуляться.
– Пойдем спать.
— Пойдем.
Глава 44 — Поиграть
Просыпаюсь от ласковых прикосновений к моему лицу чем-то нежным. Пытаюсь открыть глаза, но что-то мешает мне. Тянусь руками к лицу, чувствуя пальцы Кирилла…
— Тихо… тихо… расслабься… это повязка…
Послушно позволяю ему завязать мне глаза.
Мое запястье обхватывает что-то мягкое, как обруч… слышу щелчок… Ловлю ободок пальцами. Кирилл перехватывает и вторую руку, тоже пленяя ее мягким браслетом.
— Что ты делаешь?…
— Хочу поиграть с тобой. Не бойся… Расслабься.
Обхватывая мои кисти своим, оставляет несколько проникновенных поцелуев на пальцах.
— Ты такая красивая…
Я растекаюсь от его слов и голоса. Он тянет мои запястья, прищелкивая мягкие наручники над головой.
Мне немного страшно. Меня никогда не пристёгивали, не связывали. Но его голос такой мягкий и руки очень нежные… Горячие ладони скользят по животу, ныряя под футболку.
Моё тело начинает напрягаться. Оказывается, когда ты беспомощен и уязвим, то все воздействия и прикосновения ощущаются гораздо острее. Но он не касается слишком уж “остро”. Просто поглаживает ладонями кожу, обрисовывает грудь, не прикасаясь к соскам. Обхватив ладонями лицо прикасается к мои губам своими. И рисует на нем пальцами, проводя по носу, повторяя линию бровей над повязкой… скулы… линия челюсти…
— Очень красивая… нежная моя девочка…
Присаживается между моими бедрами. Теплые губы, скользят по коленке…
Задирает футболку так, чтобы оголить грудь.
Я слышу его возбужденное тихое рычание.
Сжимает щиколотку, устраивая мою ступню у себя на плече. Двумя резкими рывками разрывает мои тонкие трусики по бокам. Я вскрикиваю от неожиданности.
— Кирилл…
Просто
маниакальная страсть оставлять меня без нижнего белья!— Небольшая жертва, — усмехается он. — Я купил тебе белье, наденешь другие.
Чувствую себя распятой и открытой. От этого ощущения кружится голова. А закрытые глаза делают меня еще более беспомощной. И я хочу, чтобы он отстегнул меня. Но и удовольствие мне хочется доставить ему тоже. И если это доставляет ему удовольствие… Прислушиваясь к себе, пытаюсь расслабиться.
Его руки очень помогают. Они просто гладят… гладят… Пока я не погружаюсь в горячее расслабленное состояние, и перестаю ожидать каких-то слишком острых неприятных касаний, которым не смогу сопротивляться.
С тихим стоном ложится лицом мне на грудь, и мы замираем так. Но мое тело начинает ломить от потребности в том, чтобы он продолжил начатое. Бедром я чувствую его горячий влажный член. И вот пока он прижат своим телом ко мне, моя тревога сразу же исчезает. Пусть берет связанной и делает все, что ему вздумается…
Но чувствую, как он встает с кровати.
— Кирилл… — мне очень неуверенно быть связанной и не чувствовать его.
— Все хорошо…
— Ты ушел…
— Чтобы включить камеры.
— Нет! — мои колени тут же соединяются, беспомощно дергаю руками.
— Почему?
Я не могу ответить ему почему. Это же очевидно…
— Почему? — более требовательно повторяет он.
Я слышу едва заметный звук включившихся экранов.
— Кирилл, не надо…
Он возвращается, разводит с давлением мои колени и устраивается сверху. Чувствую его щетину на щеке.
— Попробуй мне объяснить — почему нет.
Очень сложно подбирать слова, когда его член, касается меня там, где очень нужен сейчас моему телу.
— Не хочу чтобы были записи…
— Ты не хочешь, что я мог посмотреть запись с тобой, когда мне этого захочется?
— Ммм… Сейчас — да. Хочу. Но если мы расстанемся…
— Нет, — перебивает он меня.
— Но ведь… никто не знает, что будет завтра…
— Нет… — шепчет он. — Поздно. Я тебя не отпущу.
Господи, как же подкупают эти слова! Я не хочу, чтобы он отпускал меня! Никогда-никогда…
— Ты все подписала… Я буду всегда. И завтра… И послезавтра…
Его губы касаются моей шеи и от ощущения его щетины там, моё тело выгибается от удовольствия вжимаясь в него.
— И чтобы нам было хорошо… мы будем учиться… получать удовольствие… теми способами… — он гладит мою шею своими колючими щеками и, тая от этого, я почти не понимаю, что он говорит. — Которые… необходимы… другому…
— Что?
— Я помню твой сон…
Сон? Про мужчин?!
— Нас что — кто-то видит?!? — дергаюсь я снова.
— Тихо… — втрамбовывает меня в постель сильнее. — Расслабься.
— Господи… — я практически теряю сознание от этого факта.
— Доверяй мне… Ничто из того, что я делаю. Никак по тебе не ударит. Мы просто поиграем…