Уязвимость
Шрифт:
Разве можно так с живым человеком?…
— Чудовище… не могу поверить.
— Так не поверь, Саш, — пытается поправить волосы, заправив их за моё ухо. Дергаюсь от его рук. Не хочу…
– Попей воды. Не нужно переживать так. Ты ошибаешься.
— Ты не женат на Арине?!
— Женат.
— Ты соврал мне!!! Ты сказал — сестра.
— Это и есть правда.
— Всё, не хочу больше твоей лжи… хватит…
Ложусь снова лицом на руки, отворачиваясь к темному иллюминатору. Самолет гудит. По моему лицу текут слёзы.
Он выжидает еще немного.
— Я
— У тебя было очень много времени, чтобы объясниться, — убираю его руку. — А теперь мне не интересны детали.
— Ты обещала не убегать. Независимо от того, насколько неудобоваримым я буду.
Увы. В самолете бежать некуда.
— Ты подписала со мной этот договор.
— Я тебя больше не уважаю, Кирилл, — бормочу я потеряв всю энергию с закрытыми глазами. — Никаких договоров я соблюдать не буду. Что ты сделаешь?… Силой заставишь?
— Нет. Я тебя отпущу, — болезненно и тихо. — Я довезу тебя до дома сейчас и отпущу. Совсем.
Это так больно и страшно, что я погружаюсь в какое-то полуобморочное состояние. И закрывая глаза плыву в своей агонии. Я одна… Ничего этого не было… это все фейк… объясните это моейму дающему сбои сердцу. Объясните, что мужчины, которого я люблю не существует! А есть только вот этот.
— Пристегните ремни, самолет идёт на посадку…
Глава 61 — Ответственность
Кирилл забирает наш багаж. И сумку с “крылом” для Арины.
— Пойдем, Саша. Я довезу.
Он больше не пытается поговорить со мной. И я в прострации, до сих пор внутренне не верю во все происходящее. Что сейчас я окажусь дома. Одна. И это все станет сном, от которого я проснулась в свою реальность. Не будет ни Кирилла…. ни Арины… А она звонила мне перед вылетом. И ждет нас дома. И даже попыталась приготовить ужин для нас — “захотелось”. Никак не могу втиснуть Арину в эту конструкцию. Кирилл вписался проще. С ним все понятно мне. Арину — не могу.
Иду рядом.
Закидывает сумки на заднее сиденье. Открывает мне переднюю дверь. Преодолевая болезненность от того, что сейчас окажусь с ним опять так близко и почувствую все, то, что обязательно почувствую, сажусь внутрь.
Наблюдаю, как он ставит телефон на зарядку… поправляет зеркала… Он словно тоже в прострации. Молча едем. Когда проезжаем мимо поворота к его дому, нечаянно встречаемся взглядами с ним. Он спокойно и молча отводит свой. Внутри меня опять начинает все пылать и ныть. И теперь мне хочется разбиться об эти стёкла, и я начинаю понимать, почему он бил тогда их, у меня дома. Мне хочется также разбиться. Только насовсем. Чтобы не чувствовать то, что я чувствую.
Паркуется у моего подъезда. Молча смотрит на мои окна. Моя дверь заблокирована.
— Открой, — шепчу я.
Голос отказывает.
— Пара минут. Кое-что хочу отдать.
Вытягивает из моих рук сумочку. Вкладывает туда свой планшет.
— Всё лишнее я удалил. Здесь теперь только камеры от твоей квартиры и управление блокиратором на двери. Будь осторожна, Саша. Пожалуйста. Я больше не буду тебя видеть.
Голос
непривычный… говорит заторможенно.— Еще.
Кладет туда конверт.
— Пинкод — год твоего рождения. Там, на карте… те деньги, что принадлежат тебе.
— Какие еще деньги? — закрываю глаза.
— Твои. Забери. Тебе хватит на то, чтобы решить проблему с квартирой и еще останутся.
Я не понимаю о чем он говорит. Зачем мне этот планшет и какие деньги?… Я вообще ничего не понимаю сейчас. Возвращает сумочку.
Кладет пальцы на панельку с кнопками от дверей. Они подрагивают. Мне становится еще ужаснее внутри от того, что я понимаю, что он неравнодушен в этой ситуации. И ему тоже больно. И это тоже плохо ложится в мою картину. Но простить не могу. И принят не могу. Не могу!!!
Щелчок.
— Береги себя. Иди…
И наконец до меня полностью доходит, что сейчас со мной произошло. Что-то лопается у меня внутри. Наверное, то самое стекло, о которое мне хотелось бы разбиться. Это так больно… словно я вспорота заживо. Это адски больно! Не вздохнуть.
Мы встречаемся взглядами.
Пряча лицо в ладонях я начинаю рыдать, ненавидя себя за то, что не донесла свои эмоции и боль до дома.
Слышу, как срывается его дыхание. Вытираю глаза… все пальцы в черных разводах. Кирилл прикуривает сигарету. Огонёк в его руке дрожит, не попадая на ее кончик с первого раза. И я опять вижу, как его глаза моргают слишком выражено и часто. Это нервное… Зажмуривается, словно пытаясь справиться с этим.
Открывает окно.
— Пожалуйста, не надо так, Саш. Прости меня. Я не должен был допустить, чтобы… Я правда, старался найти какой-то правильный способ… Мне очень жаль, что тебе больно. Сейчас я отчасти сожалею, что не позволил тебе сбежать. Это было эгоистично. И быть может, ты и права и я — моральный урод. Мы. Но причин у твоей боли нет!
— Скажи мне… скажи мне, что это всё неправда… — ломаюсь я. — Пожалуйста. Мне очень больно.
— Это всё — неправда.
Его рука дергается, чтобы сжать мою.
— Ты врёшь!!! — одергиваю я пальцы.
Молчит, скуривая сигарету в несколько затяжек.
— Каждый должен верить в то, что считает правдой. Эту правду выбрала ты. Моя правда другая.
— Тогда говори её! Почему ты молчишь?!
Мне хочется обмануться еще раз?!
Мне хочется чтобы перестало быть так больно…
— Жду, пока захочешь услышать, Саша. Потому что ты имеешь полное право не хотеть. А я не оправдал твоего доверия, чтобы просить еще один аванс. Не получилось.
— Говори…
Достает вторую сигарету.
— Так долго искал слова, что не знаю с чего и начать. Слишком много всего. Дай мне минуту…
— Мне не надо “много всего”. Я хочу понять ту роль, что ты мне уготовил. Шведский брак?! Ты врал мне!!!
— Нет!
— Ты врал. Вы. Вы же сказали — “брат и сестра”!
— И это правда.
Я начинаю терять смысл разговора. Мне хочется отхлестать его по щекам.
— Ты врал мне! Ты врал мне и опять врешь!!! Ты обещал — будешь всегда! — судорожно дышу я. — Ты обещал…