Ужасная госпожа

Прикурить от лампады все не получалось, Иса начала нервничать, но пронзительный вопль, донесшийся из спальни брата, заставил довольно улыбнуться и отложить трубку.

— Пойдем, посмотрим, что там случилось, — вздохнув, она встала и расправила платье.

Две девицы — знатная и простолюдинка — одна — подобрав пышные юбки, а вторая — подол сари, поспешили наверх.

Дверь в комнату юного графа была распахнута, а, видимо, вбежавшая Дуда вжалась в стену и казалась белее простыней, сейчас валяющихся на полу, сбитых и скомканных.

Граф де Сильва, только недавно важно и степенно отдававший приказы за обеденным столом, сейчас бился в истерическом припадке и жутко сипел, поскольку сорвал голос.

— Убери… убери их!

С трудом расслышала Исабель, замершая на пороге и в полном восторге наблюдающая за братом.

— Дуда, сними их с меня. Они меня укусили, я умру, — и снова закатывал жутко выпученные глаза с желтоватыми белками. — Это она. Эта дьяволица решила меня убить. Хочет, чтобы внимание папеньки принадлежало ей, — мышцы лица Жуана нервно дергались в отвратительных гримасах, и он едва мог говорить.

— Граф де Сильва, прекратите истерику, — раздался от порога холодный голос Исы. — Подобает ли так вести себя перед прислугой. Возьмите себя в руки.

— Это все ты! Ты-ы-ы, — с трудом приподнявшись на ложе, просипел Жуан и ткнул в сторону сестры трясущейся рукой. — Смерти моей хочешь.

— Полно говорить ерунду. Держите запертыми окна и двери, и никто к вам не заберется. Пурнима, живо убери змей, — повернулась она к служанке.

— А вы где были сеньорита Исабель? — увидев, что появился человек, способный избавить комнату от мерзких тварей, Дуда повернулась и обвиняюще уставилась на юную госпожу. Уж она-то не сомневалась кто виновник и зачинщик столь дурной шутки. Если уж гадкая девчонка способна опозорить ее при скоплении высокородных гостей, способна пасть так низко, что отдаться грязному рабу, то от нее можно ждать чего угодно, в том числе и покушения на собственного брата.

— Я работала в кабинете отца. Должен же кто-то заниматься делами. Разбираться со счетами с судов и складов, пока мой брат изволит отдыхать. Это же обязанность любой любящей сестры, — с безупречной прямой спиной и снисходительно склоненной головой, Иса говорила хоть и кротко, но в голосе отчетливо звучали неприкрытые снисхождение и презрение. — Почти с самого обеда и до тех пор, пока меня не прервал визг графа, — она склонилась в издевательски-почтительном поклоне. — А сейчас я пойду проведать больного, как и полагается девушке благородной фамилии. Это такое счастье помогать нуждающимся, утешать их в страданиях, облегчать боль… Впрочем, — еще один снисходительный взгляд на будто проглотившую кол няньку, — откуда тебе это знать. Ты же не принадлежишь к дворянскому роду, — и, довольная, что удалось еще один раз унизить чопорную наставницу, повернулась к служанке. — Пурнима, выброси эту гадость, — кивнула на завернутый в сари шевелящийся клубок змей, — затем сходи на кухню за едой для больного и пойдем, навестим его перед сном. — С вашего позволения, граф, — присела в поклоне перед Жуаном, на лицо которого уже вернулась обычная бледность. — С твоего позволения, Эдуарда, — удостоила и ее насмешливого поклона и покинула душную, пропахшую лечебными травами комнату.

Исабель спускалась не торопясь — бархатные туфли на высокой подошве требовали особой осторожности — поэтому, когда подошла к двери, ее уже нагнала Пурнима, с уставленным яствами подносом, на котором к тому же возвышался кувшинчик воды.

— Сеньорита, — по пути к конюшне робко подала голос Пурнима. — Как думаете, сеньорита Эдуарда напишет графу о том, что сегодня произошло?

— Тебе показалось, что она это сделает? — покосилась на нее Иса. Вопрос служанки только подтвердил подозрения, что нянька вполне способна наябедничать отцу на поведение дочери. Тем более, что Дуда уже этим угрожала. Пурнима пожала округлыми плечами. — Следи за ней. Если увидишь, что передает что-то слугам, забери и принеси мне. Поняла? — Пурнима кивнула, но Иса не увидела. — Поняла, я тебя спрашиваю? — она развернулась к девушке и в лунном свет сверкнули невероятно красивые и такие же лживые глаза.

— Поняла, — покорно прошептала служанка.

Девушки переступили порог конюшни и сразу очутились в терпкой духоте.

— Он был где-то здесь, — пробормотала Иса и уверенно шагнула в темноту, но увидев, что освещает слабый огонек лампады, невольно потянулась к висящему на перегородке кнуту.

— Успокой… тесь, графиня, — прозвучал над ухом знакомый голос.

Извернувшись в руках Витора, Иса фурией уставилась на него.

— Как ты посмел смотреть на грязных служанок? Ты моя собственность, мне решать, что и с кем ты будешь делать. Отпусти! — дернулась она. — Не смей касаться меня после этой грязнули, — Иса изо всех сил оттолкнула Витора, и ее взгляд упал на все еще прячущуюся в углу Дипали. — Как ты посмела, бесстыдница, коснуться того, что принадлежит мне? Дрянь! Будешь знать, как засматриваться на то, что принадлежит твоей госпоже!

Кнут снова взвился, Дипали прикрыла глаза от страха и втянула голову, но Витор перехватил его и выдернул рукоять из пальцев Исы.

— Госпожа, оставьте ее в покое.

— Жалеешь? — ядовитой змеей прошипела Иса. — А ты, — сверкнула глазами на служанку, — мужика захотелось, потаскуха? Пурнима! — обернувшись, крикнула горничной. — Иди сюда!

Страшась непредсказуемости госпожи, но зная, что непослушание еще более опасно, Пурнима приблизилась.

— Раздевайся, — приказала Иса, потом посмотрела на изумленно хлопающую ресницами Дипали. — И ты тоже. А ты смотри, — взяла за руку и отвела Витора от девушек, чтобы видел сразу обеих.

— Госпожа… — дрожа всем телом и до конца не веря, Пурнима просительно посмотрела на Ису, но встретила только холодный взгляд и тянущуюся за кнутом руку.

— Шевелись, — приготовившись наблюдать, Иса прислонилась с загородке. — И ты тоже. Живее!

Витор попробовал урезонить разгневанную графиню, но сурово сжатые губы пригвоздили его к той же загородке, на которую опиралась Иса.

— После меня ты возжелал служанку, — холодно заявила она. — Вот и смотри, как они ублажают друг друга.

Пурнима уже успела раздеться и стыдливо ежилась под презрительным взглядом хозяйки, а Дипали так и не решилась исполнить приказ.

— Раздень ее, — кивнув на прачку, приказала Иса. — Если будет сопротивляться, то я так отхожу ее кнутом, что от сари останутся только лохмотья.

Испугавшись угрозы, Дипали послушалась. Дрожа от страха и почти не дыша, она стягивала с себя ткань под заблестевшим взглядом Исы и испуганным Витора.

— Поскольку ты сразу исполнила мой приказ, — теперь, когда все было сделано по ее желанию, голос Исы растекался густым медом. — Тебе достанется самое приятное. Ложись на солому, а эта девчонка станет тебя ласкать.

В предвкушении Иса облизнула полные губы.

— Ты же хотел увидеть ее голой, — процедила Иса. — Смотри. Вот только прикасаться не смей. И к тебе никто не посмеет прикоснуться. А если кто-то окажется столь безумным, что ослушается меня, то уже не со служанкой будет развлекаться, а пойдет на потеху матросам с папочкиного корабля, — заявила она, нисколько не сомневаясь, что ни у кого не хватит духу пойти наперекор. — Что застыла? Приступай! Не видишь, Пурнима заждалась, — прикрикнула на мешкающую Дипали.

Не желая принимать в этом участие и понимая, что его слова не действуют на избалованную графиню, Витор развернулся и шагнул к выходу.

— Ты куда? Не смей уходить! — сразу же окликнула Иса.

— Я не хочу. Вы можете делать со мной что угодно, даже убить, но смотреть я не буду, — и Витор решительно вышел из душной конюшни, где, казалось, сама атмосфера была отравлена пороками и жестокостью графини, на свежий воздух. Чистый и прохладный, наполненный тонкими ароматами цветов.

Решительность и самоуправство Витора несколько удивили Ису. Еще ни у кого кроме глупышки Дуды не хватало смелости дать ей отпор, и никто не оставался после этого незнаказанным.