Узоры на коже

Киваю, а Полина переводит взгляд на, сидящего ровно напротив неё, Сашу.

— Как дела ваши? — Её голос обманчиво спокоен, только чувствую как чуть дрожит от переполняющей злости рука, что сжимаю под столом.

До жути нравится, что доверяет и не закрывается. Так смогу быть ближе, рядом буду, что бы не потребовалось. Вдруг отчётливо понимаю, что согласен сделать всё, о чём попросит. Это ужасно, наверное, но даже дрыщёнышу смогу шейку-спичку свернуть — только попроси она меня об этом. К счастью не попросит — знаю, уверен, что не станет до греха доводить.

— Ой, дела у нас отлично, — щебечет Ася и накладывает в наши тарелки ароматное рагу. Запах потрясающий, и даже готов сделать перерыв и пожрать хорошенько, прежде чем разборки учинять. — Саше отпуск дали, так неожиданно. Не думала, что твой папа на щедрость такую способен.

Поля издаёт странный горловой звук, а я крепче сжимаю её руку, чтобы успокоилась и глупостей не делала.

— Да, папа иногда способен удивить.

— Не знаешь, что нашло на него? — интересуется Ася, не стирая счастливой улыбки с лица. Небось, уже в мечтах чемоданы пакует, чтобы к морям отправиться. — Хотя, какая разница? Саша давно уже на хорошем счету, я очень счастлива, что оценили наконец.

— Да, Саша, ты настоящий молодец! — восклицает Поля, и голос её звенит, точно натянутая струна. — Папа так хвалил тебя, так хвалил!

Падла дёргается, когда бью его пяткой под колено. Не сильно, но по лицу вижу — почувствовал.

Детский сад, конечно, самому смешно от того, какой ерундой занимаюсь, пихая его ногой под столом. Его по-хорошему нужно встряхнуть, за шкирку схватить, о стенку стукнуть. Но сорваться боюсь, непоправмое совершить опасаюсь. Кажется, увижу кровь — не остановлюсь. А я же обещал.

Дыши, Брэйн, дыши. Этого дрыща на месте паралич разобьёт, если дунутна него, не то что стукну хорошенько.

— Ещё? Или пока хватит? — спрашиваю, растягивая губы в улыбке.

— Да что ты себе позволяешь? — теряет терпение Санёк, вскакивая на ноги. — Грабли свои прибери, урод!

— Саша, успокойся! — вскрикивает Ася и тоже поднимается. — Что там тебя ужалило? Не кричи.

Они забавно смотрятся рядом: невысокий, миниатюрный звездёныш и рослая статная Ася.

— Что вы тут устроили, кто-нибудь мне может объяснить? — Её светлые глаза пылают праведным гневом, а руки упёрты в бока, и поза напряжённая. — Полька, ты чего молчишь?

Полина переводит тяжёлый взгляд с Аси на Санька — покрасневшего, взъерошеного.

— А я жду, когда у твоего мужа совесть проснётся, — заявляет после длительной паузы. — Саша, ничего мне пояснить не хочешь? Я же пока с добром к тебе, по-хорошему. Я ж не такая сволочь, как ты. Правда, не такая.

В комнате воцаряется гробовая тишина, в которой слышно, как где-то на улице воет собака. Прямо психоделический триллер замаскированный под дружеский ужин.

— Поля, ты меня пугаешь, — Ася нарушает тишину, вглядываясь в лицо подруги. — Что, мать вашу, происходит?!

— У мужа спроси, — говорю, разливая вино по бокалам. Чувствую, если так и дальше пойдёт, придётся кого-то из парней вызванивать, потому что выпившим за руль садиться не хочется. — Он много интересного рассказать может, если визжать и подпрыгивать перестанет.

— Так! У меня от вас всех сейчас голова кругом пойдёт. — Ася садится на стул, переводя растерянный взгляд с одного из нас на другого.

Санёк, гордо вскинув голову, точно партизан на допросе стоит, сложив руки на груди, и явно не заинтересован в продуктивной беседе.

— Анастасия, проведи гостей, — выдавливает из себя, а у самого харя, будто его головой в мешок с дерьмом сунули.

Чего-чего? Мне не послышалось? Ну, мать его, урод мелкокалиберный, сейчас без башки останешься. Плавно поднимаюсь на ноги и, несмотря на обещание, всерьёз намерен пустить одному мелкому сучонку кровь.

— Слыш ты, Александр Македонский. — Огибаю стол и становлюсь к гаду почти вплотную. Кажется, даже дыхание его в районе пупка ощущаю. — Не знаю, какая плесень твой мозг скукожила, но я сейчас скажу тебе кое-что, а ты уж постарайся с первого раза умишком своим дойти и познать смысл, потому что дважды ничего никогда не повторяю.

— Руки убери, — шипит, когда ладонью сгребаю белую рубашку, чтобы вырваться не подумал.

— Заткнись и слушай. — Наклоняюсь к чуть торчащему в сторону уху и продолжаю: — Ты же прекрасно знаешь, по какому поводу мы в гости зашли. Какого хрена лысого комедию ломаешь? Понимаю, в отпуск захотел, кости тонкие на солнце погреть, но Юрику зачем лишнее сболтнул?

Дёргается, икнув с перепугу и пару секунд пялится на меня водянистыми глазёнками.

— Отпусти, придурок! — пытается отодрать мои пальцы от своей рубашонки, но хрен ему, пока не выслушает.

— Я ещё не закончил, не дёргайся, — прошу почти ласково, чем бешу Санька безмерно. Он уже пятнами пошёл, всеми оттенками красного переливающимися. Гляди, инсульт разобьёт, разнервничался так.

— Паша, отпусти его! — выкрикивает Поля, а Ася стучит кулаком по столу, привлекая внимание.

Делать нечего, отпускаю.

— Я сейчас полицию вызову, — блеет Саша, растирая грудь. Наверное, вместе с рубашкой и кожицу бледную на голубиной грудке малость прихватил. Ну, что поделать? Бывает. Но нет, я не специально.

— Комедию ломать прекращай! — Полина вскакивает с места и гневно сжимает кулаки. Ещё немного и она бросится на него, будто кошка дикая. — Ты зачем моему отцу рассказал о том, с кем я встречаюсь? Зачем подробности выложил? И вообще, какие ты можешь знать детали?! Говори, придурок, или я за себя не ручаюсь!

Саша вздыхает и растирает ладонями лицо. Потом оглаживает чуть растрепавшуюся бороду, чёлку пальцами прилизывает и говорит:

— Полина, он спросил, я ответил. Рассказал то, что знал.

— Зачем?! — орёт Поля, и на лице пятна лихорадочного румянца. — Я к тебе лезла хоть раз? Ты какого хрена лезешь? Не мог же не знать, чем всё кончится!

Делаю быстрый выпад и хватаю придурка за шею в районе загривка, чтобы рыпаться не вздумал. Главное, не перестараться. Переводу взгляд на Полю и замечаю, что её трясёт от злости. Как бы её удерживать от мордобоя не пришлось.

— Саша, скажи: это правда? — спрашивает Ася, когда Полина снова на место садится, праведным гневом переполненная. — Ты рассказал о Полине и, — нервный жест в мою сторону, — Павле её отцу? Я всё правильно поняла?