Узы крови

Победа. Невозможно описать все эмоции, какие испытывал Хранитель Южного Региона, когда въезжал на гнедом жеребце в только что захваченный замок. Поистине сладостное ощущение безграничной власти. Простые смертные падали перед ним на колени в надежде быть помилованными. Глупые крестьяне, готовые при первой же удобной возможности забыть прежних благодетелей, если того потребует новый. Суровые законы жизни явно были не для него, не для двадцатилетнего юноши, который не так давно повел в бой огромное войско. Следовало уже привыкнуть к некоторым издержкам кровопролитных побоищ, однако при виде такой постыдной тактики, как нападение из-за угла, Нолан вздрогнул. Несмотря на сложившеюся ситуацию, принц, в отличие от остальных вассалов, обладал некоторыми понятиями чести.

Он прекрасно понимал, что несчастные люди, теперь превратившиеся в изысканное блюдо для стервятников, не имели никакого отношения к гибели Рубена. Они просто солдаты, что отчаянно силились защитить свои земли, своих жен и детей. Если убивать только потому, что нельзя простить, то войны никогда не закончатся. Странно. Сначала его одолевала гордость за очередную успешную кампанию, но теперь – отвращение. При одном только взгляде на насилие и грабежи хотелось тотчас опорожнить желудок. Воистину, настоящие животные. Грязные твари. Не такими они были при отце, великом воине, павшем в сражении с королем Запада, Майклом Ланнистером. Но их невозможно исправить. Кровожадность достигла таких пределов, что запрещать им получать законную добычу было бы равносильно самоубийству.

Сегодня они срывают злость на искалеченных телах, а завтра – на своем предводителе. Оставив все как есть, Мартелл просто проехал мимо, сопровождаемый верными главнокомандующими воинства. На протяжении всего пути он искал оправдание совершенным зверствам. Король обманул его доверие, вновь нанеся смертельное оскорбление. Он пообещал выдать свою дочь, Ребекку, за него замуж, однако не выполнил священной клятвы. Предупреждение было проигнорировано, а значит, сын Мартина имел право на ответные действия.

Тогда почему в глубине души не чувствовал того удовлетворения, что, казалось бы, должно греть душу и разум? Во время захвата Штормового Гнева, принадлежащего Редвинам, происходило то же самое. Ему приходилось следить за заживо горящими людьми, слышать мучительные крики женщин, лицезреть великое падение старого ветерана войны, Томороса, который стремглав бросился на лошади с утеса. Мартелл втайне желал, чтобы этот человек выжил, добрался до берега целыми и невредимым.

Он сочувствовал заклятому врагу, даже запретил своим людям преследовать несчастного, чем вызывал в рядах заметное неудовольствие. Опасные игры с огнем продолжались. Нельзя разрешать опускаться до низких поступков. Пусть грабят, пусть насилуют женщин, но убивать невинных, поджигать дома, истязать детей – нет, никогда такому не бывать, пока он является своеобразным идолом для всех бойцов. Ради него они готовы расстаться с жизнью без сожаления, поэтому выполнить несколько просьб не составит особого труда. Капитаны порекомендовали Мартеллу произнести воодушевляющую речь, но делать это на фоне умытого кровью поля не хотелось, поэтому он отказался от столь абсурдного предложения. Если дать им хотя бы возможность подумать о том, что они совершают все это во имя какой-то неземной цели, то последующая кампания будет вестись с еще меньшим милосердием и большим ожесточением.

Солнечные лучи приятно щекотали взмокшее от пота лицо. Слипшиеся черные пряди волос покрыли большую часть лба. Уставший вид принца красноречиво говорил о том, что он не желает ни с кем разговаривать. Лучше потратить драгоценное время на продумывание дальнейших шагов. Не единожды сострадание одерживало непродолжительную победу над жаждой мести. Она упорно желала прекращения всех ужасов, возвращения домой, спокойной жизни в небытии. Но жестокосердие окружающих дурно влияло на молодого мальчишку, не искушенного в так называемых житейских вопросах. Фактически все решали опытные капитаны, лишь изредка предоставляя своему сюзерену возможность выбора той или иной тактики.

Они не могли пользоваться им в своих целях, поскольку для Дорна все эти противостояния были невыгодны, а боевой дух не приходил в упадок только благодаря живому и деятельному уму самого Нолана. Принц старался быть как можно ближе к простым солдатам, сражающимся за какие-то непонятные идеалы. Но сначала нужно отдохнуть после тяжелого дня. Переизбыток увиденного вызывал желание принять горячую ванну, что Мартелл поспешил сделать. Погрузив уставшее тело в воду, он ощутил, как жизненные силы вновь возвращаются к первоначальному владельцу. Необъяснимые свойства целительной жидкости снова проявили чудесное искусство. Все проблемы исчезли. Испарились, словно их никогда не было.

С ними прекратили свое существование совесть и безграничная жалость к проигравшим. Но надолго ли? Прикрыв наготу непроницаемой махровой тканью, Нолан потратил некоторое время на исследование всей территории крепости. Типичная для юго-западного региона архитектура – чересчур помпезная, в некоторых местах это смотрится даже нелепо, однако все остальное, в особенности картинная галерея с большим количеством шедевров и библиотека с несколькими тысячами книг, радовали глаз. Осмотр продолжался до тех пор, пока его не побеспокоил один из главнокомандующих.

Поразительной красоты панцирь, отполированный до блеска, с черным грифом, несущим в когтистых лапах младенца в самом центре. Несомненно, один из самых красивых гербов пустынных земель. Как бы там ни было, но его владелец прожигал лорда Железного Наконечника весьма подозрительным взглядом, будто они впервые встретились. Волосы пепельного оттенка обрамляли некрасивое, иссушенное старостью лицо с многочисленными морщинами, складками и шрамами. В области сморщенных щек и подбородка уже плохо росла борода – на ее месте виднелась слабая щетина. А ведь когда-то давно Альваро Блэкмонт считался одним из первых красавцев Дорна.

Мало кто мог похвастаться семью любовницами одновременно. К сожалению, те времена давно прошли, и теперь мужчина являл собой типичный пример самой обыденной старости. Изъеденный бесчисленным множеством труднопроизносимых болезней, старик славился умением блестяще спланировать осаду замка, не потеряв при этом ценных рыцарей. Впрочем, сегодняшний день не принес ему славы, ибо брать крепость штурмом возможности не представилось. Остальную часть времени он проводил за чтением старых манускриптов и распитием хороших вин, иногда не гнушаясь компанией обворожительных спутниц, но их было не больше двух.

Сейчас Блэкмонт предпочитал сохранять молчание. Родинка на правой щеке заметно дернулась, когда мужчина приоткрыл рот для последующего красочного монолога. Он коротко сообщил, что не так давно крепость посетил некий гонец с приказом передать важное послание новому нарушителю спокойствия Беленора. Прежде его никто не видел, что, тем не менее, не мешало посланнику сообщить о том, что он достаточно давно следит за продвижением молодого принца, все не находя возможности исполнить задуманное.

– Хорошо, приведите его ко мне, – Нолан махнул рукой, позволяя искусному тактику удалиться с приказом от его милости. Если это очередное предложение мира от Ланнистеров, то дочек у него не так много, чтобы возобновлять так и не начавшийся союз Солнца и Льва. Глупо было ожидать чего-то иного от правительства цареубийцы. – Не знаю, что ты задумал, Майкл, но у меня нет желания снова доверять твоим пустым обещаниям.

Нарушение клятвы относительно брака с дочерью короля задело его за живое. Он имел честь быть знакомым со знаменитой Ребеккой, именующей себя львицей, что, в итоге, привело к некоторым чувствам в душе юноши. Сердце с трепетом относилось к предстоящей встрече. За все гадости, что смели говорить в ее адрес низшие солдаты, грязные ублюдки, он наказывал со всей жестокостью, на какую был способен. Томительное ожидание предстоящей встречи просто возбудило в нем опрометчивое желание остановиться, перестать наносить ущерб Простору, отвести войска с атакованных земель, даже принести извинения за причиненные страдания. Но каково же было разочарование Мартелла, когда он узнал, что принцесса бежала вместе со своими братьями из столицы, не желая связывать свою судьбу с убийцей.