Узы согласия

– Ты под моим покровительством. – весело проговорил Аластор. – Поэтому снежные лошади не скинут тебя и не съедят. Садись, они знают дорогу. Только обхвати за шею покрепче. Или можем отправиться на одной.

Я представила, как мы скачем на одной лошади, как я спиной чувствую тело Аластора. Даже через слои одежды и меха…

– Предпочту сама.

– Тогда дай подстрахуюсь, чтобы ты не замерзла.

Прежде чем я успела отреагировать, Аластор наклонился и прижался губами к моим губами. Я попыталась отдернуться, но тут ощутила, как в меня буквально вливается тепло. Точно посадили рядом с печкой и дали в руки глинтвейн. Безумно хотелось продлить это ощущение. Особенно в царстве льда. Я даже потянулась вперед, отчего руки Аластора точно сами по себе мигом забрались мне под шубу. Он так осторожно держал меня, точно я была вазой. Старинной хрупкой вазой, а он – коллекционером.

Перед глазами промелькнуло смуглое лицо с черными глазами. От него не веяло теплом, но жаром. Примитивным животным желанием. И это меня точно отрезвило.

– Нашел время!

– Ты меня не ударила! – Аластор разглядывал мое лицо точно диковинку. – Ты даже меня не оттолкнула. То есть не сразу.

– При дворе Зимы толкать того, кто может согреть? Поехали.

– Во всем прагматичная. – пробормотал Аластор. – Но я не теряю надежды однажды проснуться вместе с тобой.

– Мы недавно ночевали в одной спальне. – напомнила я.

– Проснуться не так. Ты в курсе, что утренний секс имеет особую прелесть?

– В курсе. – передразнила я его.

А что, думает я до сих пор краснею при слове “секс”? Партнеры у меня были, одного вон даже почти полюбила. Жаль, что пока не нашла того, который заставляет сердце биться чаще. Думала – это Лекс, но тот оказался идолом на глиняных ногах.

– Поехали. – повторила тише. – Не время сейчас обсуждать кто и где, и с кем.

Тряхнула головой, прогоняя образ черноглазого незнакомца. Странно, что сердце от лишь только мысленного образа начинает биться странно, точно с перебоями. Это не любовь, не влюбленность, но что? Потом подумаю. Когда разберемся с нашими проблемами.

Снежный жеребец так сверкнул глазом, что я едва не попятилась. Зубки у него треугольные, острые и блестящие.

– Будь хорошим мальчиком. – проговорила торопливо. – Зубы мне не демонстрируй, я тоже кусаться умею.

И улыбнулась, широко-широко. Понимаю, что против лошадкиных мои зубы так себе. Но, видимо, жеребец смелость оценил. Фыркнул, тряхнул гривой, обдав меня снежной пылью, и замер.

На ощупь он оказался точно стальным. Стоило мне вскочить, как я ощутила попой все мышцы, что перекатывались под шкурой.

– Держись! – предупредила Кесси.

А сама вцепилась жеребцу в шею и понадеялась, что не свалюсь. Нет уж!

Аластор сидел прямо, лишь чуть сжав ноги по бокам жеребца. Короткий свист, и кони рванули вперед. А затем… взлетели.

– Мама. – сообщила я в воздух, обхватывая шею еще сильнее.

К счастью, лететь оказалось даже лучше, чем скакать. Не так трясло, по крайней мере. Я даже рискнула посмотреть вниз, но кроме белизны ничего не увидела. У меня сложилось четкое ощущение, что мы сейчас летели не столько сквозь Тир-На-Ног, сколько сквозь магию сидхе.

Оглянулась, выискивая взглядом Аластора. Тот мчался неподалеку, по-прежнему сидевший с идеально прямой спиной. Хотя нет, чуточку пригнулся навстречу ветру.

Кстати о ветре. Здесь, наверху, он оказался гораздо злее и холоднее. Вскоре я поняла, что одной шубы мало. Затем стали обмерзать пальцы на руках. Про лицо молчу, оно онемело. От превращения в ледяную статую спасало лишь тепло, оставшееся после поцелуя Аластора. Оно теплилось в глубине тела, и поддерживало меня.

Потому, когда лошади стали снижаться, я едва не заплакала от облегчения. Да и Кесси, судя по вздохам, была рада такому повороту.

Мы опустились посреди небольшой площади. Белые камни, солнце отражается в крышах домов и замерзших водопадах. Двор Зимы точно растянулся среди леса. Тут и там деревья в инее, водопады виднелись в стороне, падающие со скалы. Но все затмевал собой дворец. Его сложно описать. Он выглядел легким и при этом точно выточенным из хрусталя. Невероятно прекрасным и ужасающе холодным. Знаю точно: такое зрелище никогда не забудется.

– Нам сюда.

Мы прямо на лошадях направились ко дворцу. Это хорошо, потому что я пока вряд ли смогла двигаться прямо. После полета даже при Дворе Зимы воздух казался почти теплым. И я точно медленно оттаивала.

Сидхе обратили на нас внимание почти сразу. Я чувствовала их взгляды, при этом сами зимние делали вид, что им неинтересны всадники, свалившиеся с неба. Но взгляды продолжали колоть, точно ледяные иголки.

– Мы одни здесь верхом. – пробормотала себе под нос.

Удивительно, но Аластор услышал и кивнул. Его лицо стало похожим на лица остальных сидхе. Идеально красивое, идеально высокомерное и очень холодное. Зимний сидхе. Красота и убийственный холод. Даже глаза превратились в ледяные изумруды. Точно не они совсем недавно согревали меня.

Эх, у меня такого актерского таланта нет. Потому натянула на замерзший нос мех и постаралась выглядеть как можно равнодушнее.

– Ал, тут можно ездить верхом?

Он лишь кивнул и шевельнул губами. Я прочитала его фразу как:

– Нам – можно.

Дворе вырос внезапно. Вроде только что был далеко, и вот мы уже у дверей. Точнее – у дверищ. Или как это еще можно назвать. Я задрала голову: огромные ворота исчезали где-то высоко над нами.

И что делать дальше? Посмотрела на Аластора, который продолжал восседать на коне. Охрана дворца стояла, точно выпиленная изо льда. И смотрели прямо перед собой.

– Смотри-ка, – ухмыльнулся Аластор, – пытаются помариновать нас у дверей. Ну да, как же. Знаешь, что не любит Мэб?

– Что?

Варианты у меня были, но озвучить я их не посмела. Мэб в своем королевстве может услышать все.

– Мэб не любит сильного шума. – подмигнул мне Аластор.

И тут же заорал:

– Э-э-э-й Эге-ге-ге-е-ей! Двор Зимы, младший сын прибыл. Увидеться желает! Кто-нибудь! Ого-го-го!

И так на протяжении минуты. Голос у Аластора что надо, громкий, зычный. У меня даже появилось желание уши зажать. Что касается Кесси, то она жалобно пискнула под шубой.

Стража не пошевелилась, хотя у меня появилось стойкое подозрение, что они в панике. Что-то изменилось, хотя поза осталась прежней. Возможно, выражение глаз.

А потом в воротах открылась дверь. Обычная дверь в человеческий рост. И оттуда вышел сидхе, весь вид которой говорил: “вы все – дерьмо под моими ногами”. Правда, выражение слегка пошатнулось, когда он посмотрел на Аластора. Тот же помахал ему рукой, продолжая восседать верхом.

– Советник Лием, вас послали лично? Такая честь… для вас.