В 4

– С-с-синий.

– Замечательная версия. Господин Волк?

– Голубой.

Голос у Обнулителя был глубокий, сочный. Под стать обладателю.

– Вы все правы. Только там еще есть цвет морской волны и может даже лазурный. Если честно, я не очень в них разбираюсь. Факт в том, что здесь есть оттенки. Которых зверолюды практически не различают.

Я достал записку на архаллуском, что мы с Лицием нашли в прахе убитого нападавшего.

– Вот оно, доказательство. Которое было все время со мной. И на которое я давно обратил внимание, но не сразу понял. Попробуем еще раз, Лиций, какого цвета чернила на этом пергаменте?

– Темно-к-к-красные.

– В точку. Ты совершенно прав. Знаешь, в чем беда? В оригинале, в той записке, которую мы подобрали с убитого, написано все было багровыми чернилами. Пустяк, который могучий разум не заметил, потому что зверолюды не различают оттенки. А я вот запомнил. Только не сразу понял, что же меня смущает.

– Я… я…

– Нанял ту троицу. Собственно, один из них стоит сейчас именно здесь. Видимо, ты заранее предупредил, что тебя должны «вывести из игры», если нападение вдруг не пройдет. Непонятно, на что ты надеялся. Ну да ладно, ничего не получилось. Двое из троих мертвы. И тут мы находим записку на архалусском языке, содержимое которой ты не захотел мне говорить. И на ходу придумал ту ересь, которую и озвучил. Приплел покойного Иллуса. Я понимаю, когда импровизируешь, фантазия бывает ограничена.

Я прервался, наблюдая за Лицием. Хвост того дергался, но сам зверолюд молчал. Пришлось продолжать.

– Мы отправились в лабиринт, потом бежали от тех монстров в город. Ты оставил меня на попечение одного из наркоторговцев, не знаю, правда ли надеялся, что мне помогут или это был хитрый план. Важно другое, после ты действительно побежал за Троугом и Рис. Но перед этим заглянул на базар, что находился у Ворот. Именно там ты и купил краску и пергамент, который я сейчас держу в руках. Вопрос, зачем ты переписал ту записку и что там было?

Ответа не последовало. Лиций угрюмо сверлил меня взглядом, его хвост жил собственной жизнью, однако зверолюд молчал.

– Думаю, ты знаешь способности лика Разрушитель. К примеру, я могу разболтать любого несговорчивого собеседника. Боюсь, тебе вряд ли понравится быть тупой марионеткой в моих руках. Ну так что?

Я блефовал. Хотя бы потому, что Болтливость слил на проводника-механоида. Но Лиций этого не знал. И повелся.

Навык Убеждения повышен до двадцать восьмого уровня.

– Ты не п-поймешь…

– А ты попробуй.

– Мы всегда оставались для остальных существами второго сорта.

– Вы, это зверолюды?

– Да. Нас согнали с родных миров в пустынный, никому не нужный Уллум, думая, что мы будем рады такой участи. Однако в сердцах многих из нас живет надежда на освобождение. И как только я стал Игроком, как только стал ходить между мирами и наблюдать, то знал, наступит время и мы вернем себе свои дома.

Лиций преобразился. До этого он стоял сгорбившись, сжавшись, глядя на меня с опаской, но как только речь пошла о его народе, глаза заблестели, а шерсть встала дыбом. Сам зверолюд выпрямился, хвост встал трубой, того и гляди, кинется драться. Будто я лично занимался геноцидом его народа.

– Так я познакомился с Вуфом, – кивнул Лиций на волка, – у них была небольшая организация, занимавшаяся помощью нашим собратьям и подготовкой к открытой войне. Со временем нам удалось расширить ее, благодаря моим знаниям и финансам. Так, например, я отправился в Отстойник, чтобы найти артефакт, что утащили черти, но сам попал в ловушку.

– Где мы с тобой и познакомились. Правда, никакого артефакта я не помню.

– Я его спрятал, когда обыскал логово. А позже продал. Деньги переправил своим «братьям».

– И все это время ты думал, как бы получше меня продать?

– Нет, – Лиций искренне смутился, – я думал, что действительно встретил достойное существо-незверолюда. И Троуг, и Рис… Они не без изъянов, но были хорошими людьми.

При слове «были» я подался вперед, но Лиций поспешил поправиться.

– Я имел в виду Троуга. С девушкой все в порядке.

– Так что же произошло?

– Он слишком увлекся, – рыкнул волк, – забыл о нашей миссии. И мне пришлось ему напомнить о нашей цели.

– Дружба двух существ не стоит свободы целого народа, – сказал Лиций, опустив глаза.

– И когда это началось? Когда ты меня сдал?

– Давно. Во время первого путешествия в Крайн. Я договорился с одним иорольфом из центральных миров, но все пошло не совсем по плану.

– Погоди, это не в тот ли раз, когда на общину Крайна было совершено нападение?

– В тот, – голос Лиция стал жестче, – идиоты из центральных миров мнят себя солью земли. Поэтому не понимают, что когда говорят через двадцать часов, то отсчет идет по тому времени, где назначена встреча. Это вышло мне боком. Наемники оказались глупы. И вместо того, чтобы тихо ждать, устроили резню. А заказчик еще потребовал с меня неустойку за потраченное время. Тогда я и понял, что лучше спланировать все самому.

– Хочешь сделать хорошо, сделай сам. Только у тебя получилось все не слишком блестяще.

– Этот глупый корл не должен был с тобой разговаривать. Просто уколоть дротиком. Паралич действует мгновенно. Ты находился в таком состоянии, что не успел бы ничего сообразить.

– Ты там был?

– Конечно, я взял с собой основное сонное снадобье. Но корл все провалил. Тогда я вызвал своих лучших зверолюдов.

– Стрелка, Спрута и вот этого?

– По моим расчетам, их должно было хватить.

– Но покушение возле дома опять сорвалось. И ты решил попытать счастья в каньоне.

– Только перестраховался на тот случай, если вновь ничего не получится.

– И первым они «вывели» из строя тебя.

– Я думал, что ты используешь откаты, чтобы вывести меня из-под удара, – несколько обиженно сказал Лиций, – тогда бы Вуф обнулил тебя, а Спрут связал.

– И опять все пошло не так. Впрочем, мне это не интересно. Скажи лучше, почему ты заменил ту записку?

– Эту?

Лиций мгновенно выудил пергамент, я даже среагировать не успел. Откатывать время не стал, все же ничего страшного не произошло. Зверолюд бросил пергамент мне под ноги, а я его подобрал.

– Это не записка. Листовка. Одна из многих. Призыв нашей организации остановить притеснение зверолюдов. Обращение к братьям и сочувствующим. Я сказал, чтобы на дело никто не брал личных вещей. Ничего, что после возможной смерти могло бы вывести на нас. Но Иллус ослушался. Он был слишком уверен в успехе миссии.

– Архалус, радеющий за права зверолюдов, – я поднялся на ноги, – еще недавно меня бы это удивило. Итак, ты на ходу придумал новую записку, которую после мне и подсунул. Смешно, такая маленькая деталь, но именно она обрушила этот огромный карточный домик.