В Афганистане, в «Черном тюльпане»

— «Метель» действует согласно сложившейся обстановке.

И обстановка постепенно стала складываться в пользу «Метели».

— Ну, что Андрей Николаевич, — Орлов положил широкую ладонь на карту. — Кажется, мы изменили немного ход операции. Не так уже все плохо, не правда ли? Вот, что значит, верно угадать замыслы противника.

— Да, командир, — улыбнулся Шульгин. — Против нашей «Метели» воевать нелегко. Кажется, ломаем «духам» хребет…

— Ну, до этого еще далеко, — задумчиво произнес Орлов. — Пока что, замполит, мы только играем с «духами» в кошки-мышки. Мы им только пятки щекочем. Это все пустяки, замполит. Настоящий хребет душманов — это проклятый Зуб. Непокоренная высота с семью ярусами обороны. Если мы возьмем эту высоту, то хребет банды действительно будет сломан.

Орлов склонился над картой, вглядываясь в каждую черточку.

— Есть одна идея, замполит. Страшно интересная идея. У меня от нее даже мурашки бегут по спине. Погляди-ка сюда… Смотри внимательно, какая интересная топография. — Орлов навис над тонкой бумагой в пятнах оружейного масла. — Мне кажется, Андрей, что этот мифический Зуб можно вырвать, если вот здесь, — Орлов ткнул карандашом в голубую линию на карте, — мы научимся летать…

Шульгин тоже склонился над картой.

— Видишь этот горный хребет рядом с Зубом, замполит. Длинная горная гряда тянется прямо к Зубу. Напряги мышление, Андрей. Улавливаешь, тактический ход? Именно в этой каменной полосочке — ахиллесова пята душманов. Хребет выходит буквально в третий ярус обороны, вот здесь, — Орлов поставил крест на карте. — Это и есть ключ к решению задачи! Понял!

Орлов азартно хлопнул себя по колену.

— Если мы неожиданно оседлаем этот хребет и вдоль него пройдем к Зубу, мы сядем им прямо на шею, замполит. И нас с этой шеи не удастся сбить никому, понял?..

Шульгин удивленно покачал головой.

— Прекрасно понял, командир. Выйти на Зуб по тропам горного хребта. Сразу на третий ярус обороны. Избежать смертельной для нас атаки укрепрайона в лоб. Это же ход конем! Только вот вопрос, командир! Как мы перейдем на хребет? Это же невозможно!

Шульгин скептически поджал губы.

— Вот именно! В том-то все дело, замполит, — дернул щекой Орлов. — Чтобы выйти к хребту, нужно пересечь глубокое ущелье, по дну которого протекает ледяная горная река. Что практически, невозможно. Это наши полковые стратеги учли… К тому же, — Орлов потер затылок, — «духи», висящие у нас на хвосте, никогда не позволят нам сделать этого…

— Но «духи» уверены, что мы слепо следуем плану операции, — возразил Шульгин. — Они будут пасти нас завтра утром вот здесь… — Шульгин показал на красную линию движения роты. — Поэтому можно оставить небольшое прикрытие, чтобы изобразить ложное нахождение роты на своем месте согласно старого плана операции.

— Вот именно… А основные силы роты тремя штурмовыми группами стремительными бросками пересекут ущелье, форсируют водную преграду и закрепятся на противоположном хребте. Ну, что?.. Твое мнение, замполит? Возможен такой план?

— Мое мнение такое, — Шульгин задумчиво потер лоб. — Лучше один раз форсировать ледяную преграду и сбить «духов» с хвоста, чем постоянно быть у них на мушке. Это, по-первых. Остальным ротам полка будет легче форсировать реку под нашим прикрытием… Во-вторых…

— Вот именно… — усмехнулся Орлов. — Для остальных перейти ущелье будет гораздо проще. Весь полк оставит «духов» по ту сторону реки. Они же не посмеют пересечь ущелье под нашими прицелами.

— Таким образом, — улыбнулся Шульгин, — вся операция будет выиграна. Вопреки всему. Здорово! Что тут еще скажешь? Я останусь с группой прикрытия. Это мое условие…

— А я выдвинусь с первым взводом Алешина.

— Нарушаем план операции, командир…

— Вот именно! Нарушаем, замполит… А если правильно сказать, действуем согласно сложившейся обстановке. Устав мы не преступаем.

— Будем считать, нас вынудили отойти в это проклятое ущелье силы пр ев о сходящего противника.

— Правильно, замполит. Вынуждены были отойти, но героическими усилиями вышли на другой хребет. Овладели новыми командными высотами. Я уверен, что тогда наш штаб воспользуется возникшим преимуществом и отправит все роты вслед за нами. Мы же все-таки — головная рота. Мы просто потянем за собой весь полк. Вот так!.. Осталась, замполит, самая малость… Перемахнуть через речку. Собирай взводных и сержантский состав…

— Есть, командир!

С шорохом полезла в планшет карта совместной операции десанта кундузской дивизии и отдельного файзабадского полка. Новые пометки легли на эту карту.

А между упомянутыми вершинами лежало ущелье такой страшной глубины и отвесности, что камень, сдвинутый с места, срывался и летел вниз так долго, что лень было наблюдать за его падением. Кроме того, блестела внизу серебристой нитью река, билась с шумом на порогах, хотя на вершинах не доносилось ни единого ее всплеска. И такие же крутые отвесные скалы поднимались на другом берегу и тоже упирались в седые клочья ленивых туч.

33

Солдаты стали готовиться к опасному переходу с вечера. Дружно скрипели пружины снаряжаемых магазинов. Лязгали автоматные затворы. Шелестели липучки на бронежилетах. Богунов с улыбкой растирал щеки снегом.

— Жрать нечего, ребята, это плохая новость. Зато снега больше, чем нужно, это новость хорошая, — он с аппетитом лизнул снежный комок, зажмурился. — Вот оно — наше солдатское мороженое. Эй, Пантацид, беги-ка сюда.

Богунов махнул рукой санитару из медсанбата, которого зачислили в состав орловской роты в «Первый» день операции.

— Где там твои поливитамины, которыми ты замучил добрых людей?

Санитар заворчал что-то неразборчивое и полез в свою здоровенную сумку. Он вынул большую жестяную банку, потряс ее:

— Полная совсем. Не жрете, паразиты. Вам Елена Сергеевна из санчасти специально дополнительный запас витаминов выделила. С полным уважением. А вы уклоняетесь. Зубы у всех шатаются от авитаминоза.

— Какого еще там аминоза! Я им пошатаюсь, — засмеялся Богунов и протянул руку за банкой. — Давай все сюда, Пантацид. Сейчас будем делать витаминное мороженое-драже. Потому что пустой снег жрать неинтересно. Только желудок обманывать. А вот так, смотри… И вкусно, и полезно.

Богунов взял полную горсть желтого драже и, высыпав в пригоршню холодного снега, слепил круглый запахший витаминами шар.

— Вот это солдатский пломбир. Ешь и радуйся, — оскалился Богунов. — Эх, братцы… С удовольствием залепил бы этим мороженым в морду тыловикам. Обленились, сволочи. Не могут паек доставить исхудавшим боевым волкам.

Сержант с аппетитом отхватил от мороженого кусок, затряс головой, зажмурил глаза:

— Наслаждение! Как на ялтинском пляже. В разгар сезона.

Тут же потянулись к санитару другие солдаты, зашумели:

— Ну-ка, Пантацид, давай. Сыпь свою желтую смерть…

— Всем поровну, ребята, не толкайся…

— Эй, кому эскимо, глазурованное окопной грязью?.. Кому сливочное с орехами…

Слепил такое же мороженое неулыбающийся Осенев. Откусил, сморщился болезненно и зашелся тяжелым грудным кашлем.

Матиевский хлопнул его рукой по спине:

— Ты что давишься, Осень? Поперхнулся, что ли?

Осенев махнул рукой:

— Случайно… Не в то горло пошло.

Усилием воли он заставил кашель умолкнуть, бросил под ноги свое «мороженое», поспешно наступил на него сапогом. Никто не заметил, что на белоснежном шаре алело пятно крови.