В чертогах памяти
Шрифт:
Может, у Саймона не было аналитических способностей брата, но в какой-то момент он вполне отчётливо осознал, что из подвала никто живым не уйдет. Осознание это родилось отнюдь не в результате тщательного разбора ситуации. Нет. Просто услышав тон и поймав мельком взгляд «монаха», подросток понял, что сейчас мужик посчитает всех присутствующих, нападавшие уйдут, а в убежище останутся только трупы.
Поэтому, когда боевик потащил Леночку к выходу, а его спутники отвлеклись на сопротивляющуюся и визжащую девушку в его руках, Сай поднялся с колен, сделал два кошачьих шага к ближайшему боевику и перерезал ему горло. Дэвид Грэй-старший мог бы гордиться своим внуком, который всё сделал так, как
— Саймон!!!
Громкий крик матери прервала короткая автоматная очередь. Пули прошили женщину насквозь и ударили в бронежилет боевика, опрокидывая уже мертвое тело и стоящего за ним подростка на спину. В следующий момент в живот псевдомонаха с глухим рычанием врезался Дэвид, пытаясь его повалить. Мужик крякнул, и попытался ударить мальчишку прикладом, но сзади уже вцепились в оружие, в бронежилет, в подсумки и разгрузку… Через секунду отчаянно сопротивляющийся «священник» скрылся под грудой тел, из под которой некоторое время были видны его дрыгающиеся ноги в тяжелых армейских ботинках.
Из дальнего угла грохнул выстрел дробовика, а затем раздался дикий вопль, словно кого-то заживо рвали на части. Один из стоявших поблизости боевиков выпустил короткую очередь в кучу, что накрыла его командира, но тут на ноги поднялся худосочный мальчонка из соседнего подъезда. Болезный десятилетний паренёк по имени Дэниэль Мастерс, большую часть времени проводивший дома, просто хлопнул в ладоши. Голова стрелка лопнула, словно по ней с двух сторон ударили два тяжеленных молота. Щедро окропив окружающих кровью, в разные стороны полетели осколки шлема, куски черепа и ошметки мозга.
— Телекине…!!!
Громкий вопль прервался неразборчивым бульканьем — в шее у крикуна торчал метко брошенный нож. Дед Семён с удовлетворением усмехнулся, но тут же упал, сраженной длинной очередью. Получив по голове тяжелой тростью, его убийца отлетел в сторону, где на него тут же накинулись разъяренные жители дома. На боевика посыпался град ударов — в ход пошли руки, ноги, кусок доски и старая ножка от стула, которую ему просто воткнули в окровавленный рот и вбили в горло.
Дольше всех прожил несостоявшийся насильник. Всё это время он безуспешно боролся с брыкающейся Леночкой, пытаясь использовать её как живой щит. В конце концов, он оттолкнул от себя девушку и вскинул оружие, собираясь выстрелить, но Дэниэль снова хлопнул в ладоши. В этот раз голова просто сплющилась, уменьшившись в анфасе и увеличившись в профиле. Слабо улыбнувшись Леночке, мальчик мешком осел на землю, обильно пустив кровь из носа.
Впрочем, большую часть всего этого Саймон не видел. Кое-как спихнув с себя мертвого боевика, он полз к матери…
***
Следующие пару часов в убежище царило лихорадочное оживление. Раненых, как могли, перевязали. Погибших людей положили в одном углу, неподалёку от входа. Нападавших обыскали, забрали всё оружие и снаряжение, и временно свалили в кучу в другом. После этого выжившие принялись обсуждать дальнейшие действия. Было ясно, что вторая линия баррикад пала и в любую минуту здесь могут появиться другие боевики, однако выходить из подвала сейчас было довольно рискованно. В итоге, было принято решение дождаться темноты и уходить дворами в сторону железнодорожной станции, а пока караулить спуск в убежище.
Подвал опять наполнился суматохой. Из «самого необходимого», взятого с собой (и потихоньку подтаскиваемого из квартир в течение этих двух дней) люди собирали «самое-самое необходимое». Кто-то попытался подняться наверх, чтобы забрать оставшиеся дома вещи, но караульные никого не выпускали, отчего
на выходе то и дело вспыхивали ссоры и скандалы. Оставшиеся в живых Грэи в этом участие не принимали. Наташа, отойдя после истерики, забылась тревожным сном на коленях у тёти Фи. Дэвид с угрюмым видом сидел неподалеку, готовый в любой момент снова успокаивать сестру. А Саймон… Всё это время подросток провел возле тела матери. Он не отзывался на попытки заговорить и не давал прикрыть голову Панацеи, тут же откидывая простыню назад. Просто сидел и смотрел на чуть испуганное и одновременно — удивленное выражение, застывшее у неё на лице.В конце концов суета стихла и в убежище вновь наступила тишина, изредка прерываемая чьим-то кашлем или бряцаньем оружия. Медленно тянулись минуты, складываясь в часы. Уже практически подошло время выступать, когда один из боевых старичков, стоявших на часах, внезапно насторожился.
— Кто-то идёт! — прошипел он и осторожно выглянул за дверь.
Вновь вспыхнула суета. Большинство пряталось в закоулках убежища, в то время как люди с оружием подтянулись к входу, занимая наиболее удобные для стрельбы позиции. Старик продолжал напряженно всматриваться за угол, а затем вдруг шандарахнул из дробовика.
— А ну стоять! — гаркнул он. — Кто идёт?
— Свои, б. дь! — донёсся приглушенный ответ. — Вы там с ума посходили, что ли?
— Тут уже одни такие «свои» заходили — больше не надо, — парировал часовой. — Чем докажешь?
— Из Грэев кто-нибудь есть? — раздражённо поинтересовались сверху.
Старик растерянно оглянулся и вздрогнул, наткнувшись на мёртвый взгляд Саймона.
— Это Михаил Борисович, полицейский, — равнодушно сказал подросток. — Пустите их.
— Спускайтесь! — После некоторого колебания разрешил дед и добавил: — Только без глупостей.
Спустя несколько секунд в дверном проёме показалась приземистая фигура Борисыча.
— Что у вас тут про… — начал было он, но тут же осекся, коротко выругавшись.
— Я же говорю, «свои» заходили, — хмыкнул часовой.
Отпихнув стоявшего на пути старого друга, в убежище спустился Александр. Чешуйчатый мутант с тревогой обвёл взглядом помещение, словно выискивая кого-то. Наткнувшись глазами на Саймона, он растянул было рот в облегченной улыбке, но в следующее мгновение резко изменился в лице. Шатающейся походкой Рыба подошёл к телу Панацеи и опустился на колени.
— Прости меня, Пани — я опять опоздал, — прошептал он, с нежностью касаясь щеки погибшей женщины. — Опять.
Глядя, как по щекам мужчины текут слёзы, Сай всё понял. Почему, несмотря на крепкую дружбу, отец перестал общаться с Александром, почему родители никогда не упоминали о нём, почему даже Борисыч, который часто бывал у них в гостях и обожал потрепаться, ни разу не заикнулся о третьем члене школьной бригады… Однако это знание уже никак не затронуло оборвавшихся струн в душе. Поэтому они так и сидели молча, пока спустившиеся дружинники общались с людьми и осматривали тела уничтоженных боевиков. Лишь спустя полчаса Михаил подошёл к другу и тронул его за плечо:
— Саша!
— Отвали Бэтер, — глухо отозвался мут.
— Посмотри сюда, — терпеливо произнёс Борисыч и сунул под нос напарнику газовую гранату, один из тех, что люди сняли с тела псевдомонаха.
Александр нехотя перевёл взгляд и некоторое время равнодушно изучал цилиндрик с двумя чёрными полосками и непонятными символами на незнакомом языке. Затем мутант встрепенулся.
— Это же БОВ[5]! — с яростью прошипел он, поднимая глаза. — Где они вообще его взяли?
— Хороший вопрос, но несвоевременный, — буркнул Михаил. — Сейчас нужно срочно уводить людей и предупредить штаб. Хрен знает, сколько еще ДРГ[6] шароё…ся сейчас по округе.