В чужих морях

– Это он, братья. Тот самый английский Корсар.

Молоденький мальчик молится дрожащим голосом:

– Сан-Тельмо [11] , истинный друг мореплавателей, помоги и спаси нас от бед.

– Покусанный бабой дьявол, – говорит первый.

– Он не дьявол, а лютеранин, – откликается второй.

– Тем хуже, он проклянет наши души навек.

– К дьяволу твою душу и Богоматерь вместе с ней! – рявкает на него старый моряк. – Я боюсь за свою шкуру. Он сожжет нас заживо, вот и весь сказ.

11

Святой Тельмо, он же святой Эльм – покровитель моряков. В качестве атрибута имел подъемный ворот (лебедку), считавшуюся также инструментом его мученичества (согласно легенде, палачи разрезали ему живот и намотали внутренности на лебедку).

Мальчик стонет:

– Пресвятая Дева, владычица морей, помоги нам в сей час нужды!

Явный признак того, что этим морским безбожникам и вправду страшно: они молятся, натирая языческие амулеты из фигового дерева, надетые на шеи. Я закрываю перед ними дверь и забираюсь на кровать с ногами, раскачиваясь взад и вперед.

Маринерос не знают, как им повезло, что они не родились женщинами. Со мной случится намного худшее, прежде чем меня прирежут или утопят.

* * *

Ветер поднимается с юга. Мы дрейфуем. После атаки нас отбуксировали далеко от суши. Узлы на канатах, связавших корабли, стянулись натуго.

На рассвете они высыпают на палубу, оглашая ее резкими криками. Звуки ударов мечей о кирасы, щелчки затворов аркебуз.

Около дюжины пиратов перепрыгивает к нам на борт. Один из них басовито раздает приказы: «Ищите серебро, корабль набит им». Англичанин, но говорит по-испански. «Вы – обыщите каюты. Вы – в кладовую при камбузе. Нам нужны зерно, мясо, вода и вино».

Испанцы говорят, что опалы наделяют своего владельца даром предвидения. Не уверена. Но он точно позвал меня. Вот почему из всех дорогих вещей, разбросанных по каюте, я беру и прячу только желтый шелковый мешочек. «Возьми меня», – сказал он. Так я и сделала. Я сую его в кошель под юбками и снова забираюсь на кровать, потому что спрятаться все равно негде.

Так я и сижу, крепко обхватив руками колени. Тысяча крошечных взрывов полыхает в моей груди, как огонь, перебегающий по дорожке пороха к заряду. Я все еще дрожу, когда в каюту входит он.

Но в первый момент, когда я вижу вошедшего, удивление растапливает страх. Порох, зашипев, гаснет на полпути.

Такого я не ожидала.

Он высок и широк в плечах – настолько, что загораживает утреннее солнце, стоя в дверях и щурясь в темноту каюты. Он без акцента спрашивает по-испански:

– Можно войти?

И когда свет заливает его, я вижу скуластое лицо, чистую и гладкую кожу.

Но не это удивительно.

На нем белоснежное белье. Бриджи из тафты, не из парусины. Кожаная куртка и алая шапка, яркая, как перья попугая. Бородка коротко подстрижена. На указательном пальце он носит кольцо с рубином, а на бедре – шпагу в изящных позолоченных ножнах. И это не английский Корсар.

Никогда прежде я не видела африканца, одетого как белый.

4

– Меня зовут Диего, – представляется он, – Я из Сантьяго-де-Куба.

Не зная, что сказать, просто молчу.

– Я пришел во имя Господа. – Он кланяется. – Это каюта дона Франсиско де Сарате?

Я киваю. Ничего не соображая от страха, больно щиплю себя, чтобы вернуть способность мыслить.

– Вам не причинят зла. – Он склоняет голову, словно принимая мою благодарность. – Мы задержим корабль всего на день. Или на два, при встречном ветре.

Взгляд его жадно шарит по каюте, задерживается на полупустых сундуках. Я столько всего хочу спросить. Так много узнать. Но слова застревают в горле. И лишь потом чувствую боль – оказывается, я впилась ногтями в колени.

– Вижу, мое присутствие тебя беспокоит. Я не задержусь надолго. – Он снимает шапку и осторожно кладет ее на стол.

– Ваш капитан… – запинаясь, произношу я. – Это английский корсар?

Пират скрещивает руки, прислонясь к столу. Его глаза искрятся весельем.

– Он не корсар. Он посланник королевы Англии.

– Я слышала о нем как о пирате королевы.

– Если угодно. Никто из нас не властен над тем, как нас называют другие. А ты? – Он говорит это с вопросительной интонацией, протягивая мне руку, и я с задержкой понимаю, что он спрашивает мое имя.

А он продолжает:

– Мы забираем лишь то, что нам должны, ну и в чем нуждаемся. Не больше. Но вернемся к вопросу, как тебя зовут. Откуда ты?

На мгновение я задумываюсь, не назвать ли свое настоящее имя, чего не делала уже много лет. Но затем слышу, как смеются англичане, грабя наш корабль, забирая еду и сокровища. И вспоминаю их соотечественников, причину первого из моих несчастий. Поэтому говорю:

– Мария. Из ниоткуда.

– Что ж, Мария из ниоткуда, – смеется он. – Можно? – Он указывает на сундуки на полу.

– Вы забрали хозяина вещей, почему бы не забрать и вещи. – Я привстаю, чтобы лучше видеть.

Один за другим он выкладывает рулоны сукна и катайского шелка, чтобы добраться до того, что лежит под ними.

– Вы убьете его? – Я не хотела, чтобы в голосе прозвучала надежда.

– Нет, если только мой генерал не обнаружит его связи с вице-королем. – И спрашивает, не поднимая глаз: – А она есть?

Пауза затягивается, и все же я отвечаю:

– Нет.

Он поднимает бровь.

– Тогда мы не станем его вешать.

– Ваш генерал? – спрашиваю я. – Значит, вы солдаты?

Он улыбается, и морщинки вокруг его глаз углубляются.

– В некотором роде.

– В чем заключается недовольство генерала вице-королем? – А сама думаю: как смеет он быть им недоволен!

Пират сидит на корточках, идеально удерживая равновесие. Я только теперь замечаю, что он бос, хотя в остальном одет как джентльмен.

– Давние счеты, – наконец произносит он. – Несколько лет назад он поступил с моим генералом крайне несправедливо.

– В Сан-Хуан-де-Улуа?

Он вскидывает взгляд.

– Ты знаешь эту историю?

В Новой Испании нет ни одного мужчины, женщины или ребенка, которые ее не знали бы.

– Я была там. Видела это сражение. С берега в Веракрусе.

– Тогда тебе известно, что дон Мартин Энрикес – кровожадный злодей, не держащий слова.

Он устремляет на меня полный ярости взгляд, словно я и есть дон Мартин. Забравшись обратно на кровать, я подтягиваю колени к груди.