В чужих морях

У настила из досок, связывающего оба корабля, маячит красная шапка Диего. Он ждет, чтобы перевести генерала и испанцев на борт.

С пиратского корабля доносится крик: по палубе пробегает мальчик. «Ваше оружие!» – упав на колени перед доном Франсиско и капитаном Антонио, он роняет к ногам испанцев шпаги. Его наряд вызывает у меня любопытство. Красивый костюм: оборки на шее и рукавах, никакой грязной парусины, как у других корабельных мальчишек-юнг. На «Какафуэго» дон Франсиско никогда не обращает на них внимания, разве что толкнет или пнет, если подвернутся на дороге. А тут он берет свою шпагу, согнув колено, и с улыбкой похлопывает мальчика по плечу.

В мгновение ока они уже здесь.

– Все на палубу! – кричит Диего, перепрыгивая на борт. – Все должны приветствовать нашего генерала.

Я не «все», и знаю это. Но тем не менее выскальзываю за дверь каюты.

Укрывшись за фок-мачтой, я наблюдаю, как люди выстраиваются в шеренгу. Капитан и дон Франсиско следуют за Диего на борт. Между ними мерцает золотом шлем генерала.

Они проходят в дальний конец, спиной ко мне, так что я незаметно проскальзываю на главную палубу и пристраиваюсь к остальным. И рядом, разрази его Господь, оказывается этот негодяй, Гаспар-бондарь.

Он усмехается:

– Все еще с нами, негритоска? Я думал, ты давно сиганула за борт.

Я выглядываю из строя. Они следуют друг за другом, капитан и дон Франсиско сообщают генералу имена и должности членов команды. Диего, к ярости капитана Антонио, кладет монеты в ладони маринерос.

По мере их приближения я слышу, что генерал говорит на испанском запинаясь, будто едва освоивший речь ребенок: «Мои извинения», «Прости меня, друг», «Генерал сожалеет, что мы сбили вас с курса». Когда генералу не хватает слов, вступает Диего.

– Нас заставила крайняя нужда, – объясняет генерал коку, – дело в том, что ваш вице-король запрещает нам самостоятельно обеспечивать себя водой и провизией.

– И серебром, – бормочет Гаспар.

Генерал останавливается напротив Паскуаля.

– А, вот и лоцман.

– Простой моряк, – ляпает дурак Паскуаль. На виске у него до сих пор ссадина от моего удара посохом. Как приятно это видеть!

– Паскуаль де Шавес? – спрашивает генерал, сверяясь со списком в руке. – В судовом журнале ты записан как лоцман.

Плечи Паскуаля опускаются.

– Да, верно. Я… немного разбираюсь в навигации.

– Ты-то мне и нужен, – кивает генерал. – Пойдешь со мной.

Паскуаль косится на капитана Антонио.

– Слушай, что тебе говорят! – рявкает Диего. – Пойдешь с нами, или вздернем на рее.

– Я никого не забираю против воли, – замечает генерал. – Тебе заплатят.

Он идет дальше. Я высовываюсь из шеренги, чтобы лучше видеть представление, и меня, конечно же, замечают. Рывком я возвращаюсь в строй, но слишком поздно. Капитан хмурит лоб.

Дон Франсиско шипит:

– Исчезни, девчонка!

Но меня точно придавливает неведомой силой. Свинцовый шар в сердце удерживает меня на месте. Я сцепляю дрожащие руки за спиной.

Генерал подходит ближе.

Он не намного выше меня, мы почти одного роста. Глаза у него темно-серые, как пушечная сталь: жесткие, неулыбчивые. Волосы соломенного цвета. Красное обветренное лицо. Борода с медной рыжиной. И маленький крючковатый, как клюв ястреба, нос.

Мне кажется, я знаю его давно. Не только по слухам, которые боязливым шепотом пересказывают испанские моряки в каждом порту северных и южных морей. Мне знакомо его лицо, этот гордо вздернутый подбородок. Воплощенная надменность. Он смотрит свысока.

– Эй, красотка! А каков твой род занятий? Может, ты и есть пропавший лоцман? – Сияя, он поворачивается к капитану Антонио.

Капитан выдавливает улыбку.

Диего хмурится и, кивнув на меня головой, говорит:

– Мария – компаньонка… дона Франсиско.

Генерал скрещивает руки на груди.

– Ты должна простить меня, я лишил тебя его общества. Уверен, это не такое уж большое… как сказать, Диего?

– Неудобство? Вмешательство?

В конце концов генерал подбирает слово сам.

– Не большая потеря.

Все это время я смотрю на доски палубы, чтобы не утратить стойкости. Но сейчас поднимаю глаза и по-английски, спотыкаясь на непривычных звуках, говорю:

– Думаю, я смогу это пережить.

Он смотрит на меня как на любопытную диковину.

Я открываю рот, но дон Франсиско щиплет меня за руку.

– Знай свое место, девчонка!

Генерал отмахивается от него.

– Пусть говорит.

– Генерал… – Что я творю? Медленно выдохнув, начинаю заново: – Вы должны знать, что после поражения наш корабль больше не может называться «Какафуэго».

Я опускаю глаза долу. Англичане, как и испанцы, считают кротость добродетелью. Женской, конечно.

Он поднимает мое лицо за подбородок, пальцы у него холодные.

– И почему же?

– Потому что мы не произвели ни единого выстрела. Благодаря мощи своих пушек ваш корабль по праву заслужил это имя.

Улыбка выглядит чуждой его лицу.

– Верно! Мы должны принять эту честь. Но в таком случае как теперь должен называться корабль дона Франсиско де Сарате? – Он хлопает его по плечу.

Дон Франсиско возводит глаза к небу, пытаясь обуздать ярость.

Я замираю, но, не отводя взгляда, с невозмутимым лицом, говорю:

– «Какаплата», что означает – «испражняющийся серебром». Потому что вы выгребли все до последнего слитка.

На мгновение кажется, что дела мои плохи. Все смотрят на меня с ужасом. Лицо дона Франсиско полыхает от гнева. Капитан Антонио трясется, сжимая кулаки, на руках выступают вены. Матросы молча таращатся. Гаспар хрюкает, как свинья, – впрочем, он свинья и есть. И тут генерал начинает смеяться. Он запрокидывает голову, кружево на шее ходит ходуном, грудь вздымается от хохота. Диего удивленно смотрит на него, и уголки его губ ползут вверх. Капитан Антонио, похоже, вот-вот взорвется.

Когда генерал успокаивается, я удерживаю его взгляд. Я должна найти правильные слова.

– Простите мою дерзость, генерал. Куда вы плывете?

– Я не могу раскрыть свои замыслы. В особенности перед нашими испанскими… друзьями. – Он снова хлопает по плечу помертвевшего от страха дона Франсиско. – Мы тут, к сожалению, незваные гости. В их саду сокровищ.

Речь у него забавно прерывается, как будто ему приходится прикладывать усилия, чтобы закончить начатую фразу.

– Но вы покидаете Новую Испанию?