В чужом обличье

– Я не сразу разобрался, все-таки порца и ведьмовство не моя специальность, но когда разобрался, то не стал стесняться.

– До меня доходили слухи, что чуть горы не обрушились, — кивнул Гарриш.

Реймонд опешил на мгновение — ведь он спешил сюда со всех ног! — но потом решил, что король просто подыгрывает ему.

– Всего лишь завалило ущелье вместе с ведьмами и их порцей, — ответил Реймонд. — Там, конецно, некоторое время будет проклятое место, куда лучше не ходить, но князя Вылинаса я предупредил, а дорога в Намрию и без того была завалена.

– Это отличная, просто превосходная новость, — заметил Гарриш.

Тут Реймонд припомнил, что у короля был свой маг, запнулся на мгновение, подавляя желание оглянуться и поискать его взглядом. Конечно, подмастерье это не магистр, но Реймонд на личном опыте убедился, что подмастерье в любой области, кроме иллюзий, тоже даст ему фору в сто очков. Тем более подмастерье с нормальным дипломом университета Миры, столицы Латии. Перпетолис в целом тяготел к Латии, недаром там учился Корсин и сейчас учится Фабио. Даже начавшиеся там недавно волнения, несостоявшееся строительство дороги, зачахшая торговля не меняли этого факта.

Все эти мысли промелькнули в голове Реймонда, и паузу заполнил посол Ойстрии.

– Ваше величество, ведьмы — это лишь самоучки, которых старые бабки научили что-то кидать в котел и варить вонючие смеси.

«А также проводить ритуалы для усиления», - добавил мысленно Реймонд, снова устремляясь в битву, благо злость вспыхнула и подсказала нужные слова.

– Ведьмы, может, и самоуцки, но вам придется иметь дело со мной! — ткнул пальцем Реймонд. — Уж я свой диплом не за красивые глаза полуцил!

– Со всем уважением, магистр, — чуть улыбнулся посол Ойстрии, — но в армии моего императора хватает отлично подготовленных магов.

Мог бы и не напоминать второй раз, Реймонд его и в первый отлично слышал. Но злость, нужда в короле и то, что отступать было некуда (какие еще сокровища деда, если Нуандиш займут ойстрийцы?), придали ему сил, а иллюзии позволяли удерживать нужное выражение лица. У деда их как раз было в достатке, суровых, насупленных, вгоняющих в страх.

– Куда пойдет ваша армия, когда я завалю все ущелья? — небрежно-ворчливо спросил он. — Не оставлю вам дорог, по которым можно пройти?

– Что? Даже архимаг…

– Вы меня будете магии уцить?! — перебил его Реймонд, чуть подаваясь вперед. — Или мне напомнить ваши же слова про самоуцек?

Посол Ойстрии побагровел не хуже Людвека, но сдержался, прожигая взглядом. Реймонд ощущал, что на нем сосредоточены взгляды всех в зале (кроме Гиозо, который следил за послами и королевой с кронпринцем), и продолжал вдохновенно блефовать и врать, благо рассказ о намрийских ведьмах подсказал способ делать это достоверно. Да что там, будь дед жив, он точно сумел бы все это проделать вживую.

– Пятнадцать лет в горах Перпетолиса, и королевская семья мне свидетель, я немало потрудился над местными дорогами и склонами ущелий.

– Истинно так, магистр Хатчет, — удовлетворенно добавил Гарриш. — Половиной своего расцвета Перпетолис обязан вам.

Послы смотрели злобно, а Реймонд подумал невольно: не пытались ли они вначале подвигнуть князей на смуту? А когда не вышло, отчасти из-за деда и его присутствия в столице, как объяснял Гиозо, тогда уже и взялись за уговоры, переходящие в прямые угрозы? Вполне возможно, хотя Реймонд за такую политику топил бы в выгребных ямах, по правде говоря.

– О мой король, ваше мудрое правление — вот истинная причина расцвета Перпетолиса, — подлила меду Вэйна, снова поднимая голову и поворачиваясь на троне.

Хотел бы Реймонд, чтобы Катрина хоть разок посмотрела на него так же ласково! Гарриш, впрочем, был более привычен к таким вещам, и даже бровью не повел, даже головы не повернул к королеве, продолжая обращаться к Реймонду:

– Отличные дороги, связавшие все долины, устранение обвалов и укрепление склонов ущелий, да, впрочем, вы и сами, магистр, знаете, что совершили, но я хотел бы добавить, что по этим отличным дорогам горцы теперь могут ездить и учиться у соседей, в том числе и в магических университетах!

– Численность магов… — сделал еще одну попытку посол Ойстрии.

– Не имеет знацения! — перебил его Реймонд. — Едва нога вражеского солдата вступит на земли Перпетолиса, я взорву все дороги и обрушу все ущелья! Нет, даже луце, я подожду, пока ваши армии войдут в ущелья, а потом обрушу их, похоронив там обе армии! У вас же есть маги в посольстве, пусть съездят, оценят заряды в камнях, да скажут, возможно ли такое!

Уж на что Реймонд был недоучка, но даже он знал — возможно. Дед с камнями, подобными тем, что Реймонд заряжал в долине Тильт, сотворил бы, что захотел. Да, пятнадцать лет трудов ухнули бы в пропасть, но, похоже, дед сходился с королем Гарришем в плане взглядов на свободу.

– Возможно, вы наберёте и приведёте новые армии, но они переломают ноги в завалах, и горцы не останутся в стороне, да и я тоже, — продолжал Реймонд, свирепо сверля взглядом послов. — Можете сами посцитать, сколько ваших солдат поляжет в заваленных ущельях, сколько их зарежут горцы, притаившиеся за каждым камнем!

Корсин опять хотел вмешаться, но королева повела правой рукой, удержала его на месте. Советник Виртуозо стоял с непроницаемым лицом, и Реймонд по-прежнему не знал, на чьей тот стороне.

– Горцы будут заняты выживанием, на камнях обычно плохо растет еда, — заметил посол Ранфии.

– Заповедано Спасителем, что никогда более не будут люди в рабстве! — вмешался Гарриш, и голос его загремел по залу. — Мы, горцы, чтим заветы Спасителя сильнее других, сильнее тех стран, что больше продвинулись по пути прогресса и цивилизации и забыли о заветах, предпочтя думать о прибылях! Свобода для горца важнее хлеба и воды, и уж будьте уверены: мы не успокоимся, пока не перережем всех захватчиков!

То, что захватчики все же могут перерезать горцев в ответ, так и не прозвучало. Нищим горцам было нечего терять, это понял даже Реймонд, тогда как Ранфия и Ойстрия могли лишиться всего. И остаться с завоеванными горами, которые еще предстояло заново расчистить и проложить дороги, затратив массу усилий и ресурсов.

– Мы можем грызться между собой, но против захватчиков выступим единым фронтом, — добавил Гарриш, и это был единственный намек на князей и их недовольство.

Послы, заверив, что все проверят, раз уж магистр предложил, откланялись, напоследок выдав несколько смутных угроз, мол, Перпетолису не сойдет с рук такое поведение.