В чужом отражении

Я кивнула быстрый взгляд на пресловутый общий портрет, где мы, абсолютно одинаковые, улыбались в объектив.

— Принесла вина? – крикнула сестра с кухни.

— Да!

— Неси сюда, поставим в холодильник.

Бросив ещё один взгляд в сторону портрета, я направилась в сторону кухни вместе со всем своим скарбом.

Пока Анька деловито рассовывала бутылки по морозилке, я проверила окно, под которым уже притаилась моя охрана. Пока – без подмоги.

— Держи, — Аня сунула мне под нос фужер с чем-то светлым.

— Что это? – спросила я, так как это не могло быть моим вином: Я купила две бутылки красного вина.

— Шампанское, осталось немного, — пожала плечами Аня. – Вино пока тёплое.

— Спасибо, я не буду шампанское.

— Брезгуешь? – прищурилась сестра. – Или боишься?

— Ни то, ни другое, — устало вздохнула я.

— … тогда? – Анька замерла – со страхом замерла. И этот страх сказал мне многое.

Я полезла в сумку и достала справку, выданную в поликлинике.

— Я ещё под медикаментами.

— Что это? – Анька, схватив справку, начала читать и уже через пару секунд, повеселев, вернула бумажку мне обратно. — Значит, я тогда оказалась права, да?

Я пожала плечами. Аня ехидно рассмеялась.

— А Соболь об этом знает?

— О беременности или об аборте?

Сестра, залпом выпив всё содержимое бокала, рассмеялась в ответ.

— О беременности, разумеется. Вряд ли бы он разрешил сделать тебе аборт. – Сестра, покосившись на то, как я убираю бумажку обратно в сумку, заметила.

—Ян, не рви себе этим душу. Ты знаешь, на маленьком сроке это просто скопление клеток — никакого ребенка там ещё в помине нет. Ни сердце, ни души. Не о чем горевать.

— Это страшно, — поёжилась я, вспомнив гулкие и пустые коридоры поликлиники. Аня пожала плечами.

—Это просто жизнь и бабская физиология. Мужики боятся стать импотентами, мы боимся залететь. Баш на баш.

—У тебя… были аборты?

Анька снова рассмеялась.

—А у кого них не было, сеструха. Если только у мамашки нашей, ну или у бабки. Так они почти праведницы: одна всю жизнь при единственном мужике прожила, а маманя только раз с пути истинного сбилась.

—Ты говоришь злые вещи.

—Я говорю нормальные вещи, — поправила меня сестра. – Если тебе нравится жизнь нашей матери – да Бога ради, только меня не заставляй существовать по тем же правилам. Мне хорошо там, где я сейчас нахожусь.

Я криво улыбнулась.

—Это действительно так? Тебе всё это нравится?

—А что не так? — усмехнулась. — Что тебя так коробит, а? Я, в отличие от тебя, не лезу в чужую жизнь.

— Да, ты не лезешь, — кивнула я. – Не лезешь…

Аня, налив себе остатки шампанского из бутылки, поставила пустую бутылку вниз.

— Я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь? – нахохлилась сестра. – Если тебе не понравилось то видео, которое я сняла, могла бы просто его удалить. Зачем было включать и смотреть.

— А зачем было его снимать?

Анька нехорошо рассмеялась.

—Может, я хотела открыть тебе глаза на твоего муженька.

— Открыла? – поинтересовалась я.

—Что, неужели розовые очки всё-таки слетели с носу, а? – ухмыльнулась сестра. — И что тебя тогда не устраивает?

— Ну, с учетом того, что именно благодаря твоему вмешательству, моя жизнь становится всё честнее и честнее, наверное, мне надо поблагодарить тебя.

—Наверное? – Анька расхохоталась. – Так ты все ещё не раскусила эту тварь, за которую вышла замуж?

Прищурившись, я посмотрела на сестру.

—Ань, признайся, тобой движет только это?

—Ты такая глупая, — фыркнула Анька. — А какие ещё у меня могут быть мотивы?

—Если честно, то я не знаю, — я покачала головой. – Ты мне скажи.

Передёрнув плечиком, Аня недовольно прошлась по кухне.

— Ян, я понимаю, ты на стрессе – первый аборт и всё такое… Но через это проходит любая баба, ты ещё ужасно припозднилась. Но, тем не менее, это не повод выдумывать всякие небылицы.

—Я никогда не спрашивала у тебя, когда именно ты познакомилась с Соболевым.

—Что за бред ты несёшь? – фыркнула сестра. – Ты же знаешь…

—Я знаю, что он вызывал тебя… как профессионалку, когда мы поссорились. И что до этого момента ты его уже знала.

К сожалению, я хорошо запомнила тот разговор в особняке, когда все думали, что я отрубилась в комнате. И то, с каким панибратством общались Соболев, Раф и Аня крепко засело в моём мозгу.

—Соболев сказал, что когда мы стали встречаться, он не изменял мне… и не вызывал тебя… ну, кроме того раза, когда всё открылось.

—Неужели ты ему веришь? – рассмеялась Анька. – Неужели даже после того видео, которое я тебе прислала, ты всё ещё думаешь, что этот парень – невинная овца, которой он прикидывается?

— Я спрашиваю тебя, — сделав ударение на последнем слове, произнесла я. Аня недовольно фыркнула.

—Я не понимаю, зачем тебе весь этот бред, — пробормотала она. – Какая разница, что я скажу.

—Для меня большая, — пожала я плечами и выглянула в окно, проверяя охранников. На улице все было тихо. – Потому что этот портрет… — я кивнула в сторону комнаты – и твои фальшивые документы с именем, очень напоминающим моё, наводят на грустные мысли.

— Как ты смогла их найти?! – всполошилась Анька. – Как тебе удалось…

—Не важно, — замотала я головой. – Знаешь, я долгое время размышляла над тем, почему ты тогда так со мной поступила. Почему нельзя было просто помирить нас – особенно, если Соболев был честен со мной весь тот период, пока мы жили вместе. Или почему ты просто не рассказала мне обо всём у себя дома, а буквально вытолкнула меня к нему, заставив узнать правду наихудшим способом.

Аня, молча фыркнув, прошлась по кухне.

—А вдруг ты бы мне не поверила? – через минуту спросила она. – Соболь легко навешал бы тебе лапши на уши.

—Я тогда тоже так подумала… Но странное дело: каждый раз, когда ты оказывалась замешана, всё становилось ещё хуже. Раз за разом.

—Ты думаешь, что ты говоришь? – рявкнула сестра. – Ты, что, пытаешься выставить меня виноватой? Меня???

Анька громко расхохоталась.

—Из-за тебя меня пользовала толпа мужиков! Из-за тебя я вынуждена была скрываться в старой халупе без света и воды. Из-за тебя и твоего распрекрасного муженька.