В городе жестоких людей

— Хорошо. Вчера сняли гипс. Ты бы видела, как она резво скакала на костылях, — улыбнулась, вспомнив бабушкины виражи по дому. — Я бы так не смогла.

Ира всё ходила вокруг да около, не затрагивая самой главной темы. Страх, как хотелось, но, наблюдая за поникшей подругой, сдерживалась из последних сил.

— Ксюх, ну а ты как сама? Может, сходим к психологу? Только не злись, не замыкайся, прошу. Я же вижу, что тебе плохо, — быстро затараторила, искренне переживая. Ксюша вернулась из дому исхудалой, ещё больше расстроенной. — Так нельзя, понимаешь? Если мне не говоришь всех подробностей, то давай найдем специалиста, который сможет выслушать, помочь. Хочешь, я поговорю с мамой Тимофея, у них на роботе по-любому есть хорошие спецы.

Ксюша уткнулась лбом в прохладное стекло. Вздохнула, проследив, как холодный ветер гнал между корпусами снежную пелену. Не было смысла говорить. Да и не хотела.

— Спасибо. Но я не хочу вспоминать об этом. Всё хорошо. Правда.

И кого она пыталась обмануть?

Неожиданно сердце учащенно забилось, а по телу разлилось давно забытое приятное тепло: из административного корпуса показалась чёрноволосая высокая фигура Дениса. Толи от того, что давно не видела и успела соскучиться, то ли от переполняющих сердце чувств, которые приходилось искусно прятать, первые несколько секунд так и прикипела к стеклу не мигая. Раньше если и замечала, насколько он высокий, то не придавала этому особого значения. Сейчас же… сейчас перехватывало дыхание от одного только взгляда на его рост.

Денис был не сам, а в окружении одногруппников, среди которых Ксюша узнала Александрова, Долина, Баклана, Настю, Люду. Парни потянулись за сигаретами и дружно засмеялись над чьей-то шуткой, а она не сводила глаз с широкого разворота плеч, чёрного драпового пальто, пыталась разглядеть лучистые глаза и тихо радовалась, что он в порядке. Что вернулся к учёбе, мог улыбаться, стряхивая с волос растаявший снег и, зажав сигарету губами, лепить снежки, которые тут же бросал в хохочущих девчонок.

До белой зависти завидовала им. До искусанной до боли губы и судорожно сцепленных рук. Но стоило Денису забыться, как правая рука бессознательно тянулась к левой стороне грудины, улавливая остаточную боль. Ни на минуту не забывала, по чьей вине он испытывал её, и от этого чувствовала себя ещё хуже.

Жаль, что невозможно вернуть время вспять.

Ира, тоже наблюдавшая за Денисом, осторожно положила на её плечо руку, вынуждая вернуться в реальность.

— Я тут подумала, — улыбнулась ободряюще, перебрав на себя убитый взгляд.

Да, она не могла прочувствовать до конца её состояние, но стоять в сторонке и делать вид, что всё хорошо — не в её правилах. Ксюша нуждалась в разгрузке, в друзьях и хорошем настроении.

— Ты ведь на эти выходные остаешься в городе?

— Ну…

— А давай в эту пятницу махнем к Тимофею на дачу? На лыжах покатаемся. Природа. Красота. Снега дохренища. Чистого. Белого.

Ксюша всё же улыбнулась, отвернувшись от окна.

— Ты не поверишь, но я только что приехала из таких мест. Зачем к Тимофею? Лучше к нам с бабушкой. Я тебе отвечаю — и природа, и воздух свежий, а снега-а-а-а — подняла руку над головой, — дохренища. Ну, так как?

Ира скривилась.

— Сори, но к тебе не хочется. Я свободы хочу, понимаешь? Чтобы побыть с любимым наедине, без всех этим мам и пап, братьев и сестер.

— Вот, а ты ещё меня тащишь? Отдохните нормально, устройте там полный романтик. А я только буду мешать.

— Да прям, — возмутилась Ира. — Ничего подобного. Если бы ты нам помешала — фиг бы предложила. Комнат там предостаточно. Мы как-то ездили туда осенью, так что в курсе. Есть где развернуться. Ксюш, на два дня. Тимофей шашлык забабахает, а мы там салатики… нарезочку. Пивка прихватим. Будем только мы. Соглашайся…

Конечно, было бы не плохо. И не в красоте природы дело. Просто хотелось покататься на лыжах, но…

— Прости, Ир, но я не поеду. У меня два зачета в подвешенном состоянии. Буду готовиться.

— Ксюх, а может хватит, а? Прятаться по переходам, избегая с ними встреч? Это Антон пускай шарахается по углам, понимаешь? Это не выход… — Кучер прервалась, провожая взглядом прошедшую мимо Иванову. Подбешивала она не то слово. И то, как Ксюша ответила на её приветствие добродушной улыбкой, напрягало. — А это ещё что за новость? Вы как теперь, подружки что ли? Ещё скажи, что простила её закидоны.

Ксюша вздохнула.

— Не простила, но смогла понять.

Ира не была в курсе всех подробностей. Есть вещи, о которых нельзя говорить, тайны, о которых не стоит распространяться. Откровения, которые лучше спрятать на самую глубину души в самый дальний ящик. Это о себе она могла рассказать, поделиться наболевшим и то, были моменты, когда вынуждено ставила преграды. А Дашкину исповедь оставила при себе нетронутой. Ни к чему её знать посторонним. Кто не испытал на себе подобное — не поймет.

***

То, что с братьями не избежать встреч, поняла в тот же день под конец пар.

Спускаясь по лестнице, спешила к куратору на сдачу практических работ, и неожиданно наскочила на вошедшего с улицы Дениса.

Испугалась. И его, и близости с ним. Его пронизывающий взгляд пробирал до костей, а мощные магнитные потоки, притягивающие к себе, действовали на неё сокрушающее.

Дыхание сбилось, стало нечем дышать. От запаха его морозного, свежего, закружилась голова. Глаза невольно прошлись по губам, гладко выбритым щекам, пытливому взгляду.

Денис тоже напрягся, застыв от внезапности. От него не ускользнуло, как она хотела шарахнуться в сторону, но хлынувший сверху поток студентов не позволил сделать и шагу. Оставалось или ринуться к нему на встречу, или немного подождать.

Ксюша взяла себя в руки, прижавшись в поиске опоры к деревянным перилам.

— Дай пройти, — попросила громко, опустив глаза. Уж слишком пристально он рассматривал её.

Денис стоял на две ступеньки ниже и они находились почти на одном уровне. Одно движение руки — и можно прикоснуться к нему. Насладиться ароматом горькой полыни, разглядеть снежинки на коротко стриженых волосах.

Как же хотелось спросить: «Как ты?»

Прикоснуться, а ещё лучше обнять. Крепко-крепко.

Блииин. Где же её хваленная выдержка?

Его глаза напротив её. От нахлынувшего волнения пересохли губы. Не отдавая себе отчета, чисто машинально, прошлась по ним языком, увлажняя, и вздрогнула, заметив, как Денис поднялся на одну ступеньку выше.

— Ксюш, может, хватит играть в прятки?

— А я и не играю. С чего ты взял? — ответила сдержано, пожимая плечами.

— Не верю. Ни единому твоему слову не верю. И глаза твои говорят иначе, — улыбнулся холодно, сокращая и без того короткое расстояние.