В горячих сердцах сохраняя... (сборник)

— Берегись! — закричал Кармона что было сил. Бегущий услышал крик и молниеносно среагировал, бросившись за камень на какую—то долю секунды до того, как Шакал нажал на спусковой крючок. Тишину взорвал грохот очередей.

Пули ложились все ближе от Гарсиги, расщепляя прибрежные камни. Он приник к земле, стал ее частью, спрятав голову в небольшой выемке. Острые выступы камней царапали ему кожу. Пули, совершив свой смертельный полет, то и дело разбивали вдребезги лежавшую вокруг гальку. Одна из пуль чиркнула по уху Гарсиги, и все же он был жив.

Кармона зарядил новый магазин и дал очередь. Но бандит уже спрятался в укрытие, и пули лишь пропели в воздухе. И тут капитан поднялся и бросился прямо к тому месту, где скрывались контрреволюционеры. Через каждые три шага он нажимал на спусковой крючок и автомат яростно подпрыгивал у него в руках. До цели оставалось каких—нибудь десять метров, когда из расщелины стало высовываться дуло автомата. Кармона взглянул налево, увидел небольшое углубление за продолговатым камнем и, послав короткую очередь, бросился туда.

Он пытался отдышаться, когда метрах в трех от него в землю ударились пули. «Ну вот и все, — подумал капитан. — Теперь им деваться некуда».

Напряженная тишина воцарилась над пляжем.

— Сдавайтесь! — закричал капитан и выглянул из—за камня.

Он выбрал удачное место — совсем недалеко от бандитов, причем они не могли точно определить, где он лежит.

Шакал попытался вытащить автомат, но короткая очередь почти над самой поверхностью земли заставила его отказаться от этой затеи.

— Сдавайтесь! — повторил Кармона, не отводя глаз от прицела своего автомата.

Ответом было молчание, длившееся какие—то мгновения. А затем произошло непредвиденное. Сначала послышались спорящие голоса, потом кто—то закричал:

— Я сдаюсь! Не стреляйте!

И снова разгорелся ожесточенный спор. Затем раздался голос Шакала:

— Я выхожу! Но если начнете стрелять, то убьете его!

«Что этот мерзавец задумал?» — спрашивал себя капитан. Его сомнения рассеялись, когда он увидел, как из расщелины показался человек, который тащил за собой другого, прикрываясь им, словно щитом.

Делас дрожал, а Шакал тащил его, обхватив рукой за шею. В правой он держал автомат. Ему было нелегко пятиться назад, так как приходилось волочить Освальдо, держать автомат на боевом взводе и одновременно следить за действиями капитана.

— Не стреляйте! — умолял насмерть перепуганный Освальдо. — Я хочу сдаться! Не стреляйте!

Бандиты хотя и с трудом, но все—таки продвигались к манговой рощице.

«Надо что—то предпринять», — лихорадочно соображал капитан Кармона.

— Если не остановитесь, буду стрелять! — предупредил он.

— Не стреляйте! Не стреляйте! — вопил Освальдо с глазами, вылезающими из орбит. — Умоляю, не делайте этого!

«Они могут уйти», — подумал Кармона. Он тщательно прицелился поверх голов контрреволюционеров и нажал на спусковой крючок. Пули просвистели в воздухе.

Освальдо не выдержал. Он застонал, ноги у него подкосились, и он медленно сполз на землю. Шакал нагнулся вместе с ним, продолжая целиться в направлении продолговатого камня.

— Сдавайтесь! — приказал капитан из своего укрытия.

— Вставай, Освальдо! Вставай, сволочь! — орал Шакал и в приступе злобного отчаяния и бессилия направил свой автомат на глыбу, за которой скрывался Кармона. — Сволочи!!! — вопил он, не отнимая пальца от спускового крючка. — Чтоб вы все сдохли!!!

Не выходя из укрытия, Кармона перекатился по каменистой земле к правому краю плоской глыбы. Там он остановился. На мгновение автомат замолчал. «Пора», — сказал себе капитан, а в это время раздался истерический вопль Шакала:

— Выходи, собака! Я тебя…

Слова застряли у него в горле, когда неожиданно совсем по другую сторону глыбы он увидел сначала автомат, а потом руки, плечи и твердый взгляд Кармонм. Его мозг послал приказание левой руке передвинуть дуло автомата чуть левее, правой — нажать на спусковой крючок. Но в тот же миг в глаза ему сверкнул огонь — автоматная очередь прошила воздух прямо перед ним. Удар был страшен. Тело Шакала скрутило и подбросило над землей. Он кувырнулся в воздухе и мешком рухнул на гальку.

Тяжелая, страшная тишина опустилась на берег и держалась до тех пор, пока не послышались рыдания Деласа.

Со стороны болота приближалась группа бойцов.

— Помогите Гарсиге! — приказал Кармона, показав на идущего товарища, зажимавшего рукой раненое ухо.

Капитан легонько отряхнул одежду и неторопливо двинулся в путь. Темно—зеленая форма была в нескольких местах разорвана, сам он слегка ранен.

Он подошел к трупу бандита и, нахмурившись, некоторое время глядел на него. Потом поднял глаза на море, глубоко вздохнул и провел рукой по лбу.

Теперь предстояло захватить катер. В сумерках он должен был прийти за своими людьми. И тогда операцию можно будет считать законченной.

Росендо Альварес Моралес

Страх

По моему приказу грузовики остановились.

— Апарисио, личному составу — к машинам!

Я обратился к шоферу:

— Ну, товарищ, здесь простимся. Возвращайтесь в «Аустралиа» как можно скорее и помните о моем донесении.

Начиналось сближение колонны с противником. Мне нужно было руководить курсантами так, как я их учил в школе. Нужно было продемонстрировать, что то, чему их учили, на войне самое главное и необходимо использовать это в бою. Правда, сам я никогда не был в настоящем бою, если не считать стычек в Эскамбрае.

Если строго следовать требованиям тактики, то мне полагалось идти позади, но я не мог так поступить, потому что курсанты подумали бы, что я боюсь, и перестали бы верить мне как командиру, а кроме того, строй растянулся бы и я бы оказался далеко от головы колонны, что тоже не очень здорово, ведь я имел дело с необстрелянными бойцами. Не мог я идти и впереди колонны, так как первый же выстрел мог лишить солдат командира. Поэтому я решил идти вслед за боевым охранением, то есть позади трех первых бойцов. Ну а кого поставить первым? Конечно, кого—нибудь из лучших, чтобы у него было больше шансов остаться в живых. Так кого же? Кого я пошлю первым навстречу смерти?