В горячих сердцах сохраняя... (сборник)

— Пятеро или больше. Они продвигаются к пляжу, — сказал он и направился к тому месту, где оставил свой автомат.

— Как же это? — тревожно выдохнул Делас. Марио и Хулио Порруа переглянулись. У Джонни автомат выскользнул из рук.

— Держи крепче и не будь бабой! — сердито приказал ему Гаванец и взял в руки пистолет.

Доктор Тамайо нащупал под пиджаком свой обрез и подумал: «Если я хочу остаться в живых, лучше держаться подальше от этих придурков».

Хрипатый схватил винтовку и крепко сжал ее в руках.

Механик посмотрел на свой пистолет: «Ну, вот и началось».

Уильям Лейва остановился посреди пещеры и, тупо уставившись на Аренсибию, спросил:

— Что будем делать?

— Шкуру свою спасать, — ответил тот.

— А как?

— Как знаешь! Я лично знаю, что мне делать. Ведь если я попадусь им в лапы, они мне припомнят и ополченца, и катер. У меня нет выхода. Я буду держаться до конца.

— А мне—то как быть? — снова спросил Лейва и оглядел всех. — Ведь я только взрывчатку готовил. Меня не касаются ваши ополченцы и все такое. Я работал, и мне за это платили. А теперь что же?

— Ты молиться умеешь? — спросил его Аренсибия.

— Нет.

— Так учись, скоро пригодится. Я лично намерен выбираться из этой мышеловки…

— Минуточку! — закричал Шакал из глубины пещеры.

Все повернулись к нему. Он сжимал в руках автомат, дуло которого было направлено явно не в землю.

— Среди нас стукач, и мы должны с ним рассчитаться.

— Точно, — послышался противный голос Хрипатого, — мы не имеем права это так оставить.

Аренсибия смотрел то на выход, то на Шакала, сгорая от нетерпения.

— И кто же этот стукач? — спросил Делас прерывающимся голосом. — Кто это может быть?

— Сами что—то напортачили, вот вас и накрыли, — сказал доктор, желавший только одного — поскорее покинуть пещеру.

— Ничего мы не напортачили, — раздраженно ответил Шакал. — Нас предали, и кажется, я знаю кто. — И он многозначительно взглянул на Даниэля из типографии.

— Ты что, Шакал, спятил?! — возмутился тот. — С чего это вдруг? С какой стати?

— Да ты что, Шакал, он не мог… — начал было Делас, но Ромуальдо оборвал его:

— А кто же тогда? Может, ты, Освальдо?

— Нет, Шакал, что ты… — забормотал Делас, пятясь до тех пор, пока не уперся спиной в скалу. — Я только хотел сказать… может быть… что он… что… Может быть, ты и прав. Может быть, и он…

— Вы что, свихнулись? — негодовал Даниэль. — Как вам такое в голову могло прийти? Нам спасаться надо, бежать из этой западни…

— Я был против твоего участия, — продолжал Шакал, — ты всегда был мне подозрителен. Ты говорил, что хочешь в Штаты, потому что там твоя любовница, а у тебя баба, оказывается, здесь, на Кубе.

— Да нет, Шакал, это совсем другая. С этой я только развлекаюсь. Ты ведь знаешь, я большой любитель женского пола…

— И Освальдо говорил, что уж больно ты рвался на совещание в Бока—Сьега. Хотел, видно, разнюхать обо всем и донести своим проклятым коммунистам.

— Да ты что, Шакал? Просто хотелось узнать, что нам предстоит.

— Эта паскуда наложил в штаны, а нам из—за него теперь крышка! — заорал Хрипатый.

— А что, если оставить его заложником? — предложил механик.

— Ну уж нет, теперь не до этого, — ответил Хрипатый и поднял винтовку, из тех, что еще валялись на земле.

Даниэль молниеносно выхватил пистолет.

— Смотри! Так просто вам меня не прикончить, — зло бросил он.

— Да вы что?! — вмешался Лейва.

— Прекратите, — попросил доктор, — иначе они нас всех здесь сцапают.

— Если они услышат выстрел, нам отсюда не выйти, — поддержал его Аренсибия.

— Он прав, — сказал Гаванец.

— Не трус я и не предатель, — пытался объясниться Даниэль.

Джонни молча наблюдал за происходящим.

— Ладно, — согласился Хрипатый, — скажи спасибо, что… Не знаю, как тебе объяснить… Сейчас главное — выбраться отсюда.

Даниэль опустил дуло пистолета. Хрипатый нагнулся, будто собираясь положить винтовку на место, но вдруг вскинул ее и, поддерживая другой рукой, выстрелил. Даниэль согнулся, выронил пистолет и схватился рукой за живот.

— Ну, Хрипатый… — простонал он и упал на землю.

— Ненавижу стукачей, — заявил Хрипатый, распрямляясь.

— Идиот, ты же выдал нас! — закричал Аренсибия. — Теперь красные придут сюда. Вы как хотите, а я пошел. — И он выбрался из пещеры.

— Пошли! — сказал Марио Порруа брату.

Доктор вышел вслед за Аренсибией.

Механик посмотрел на Шакала, на выход, сказал:

— Я пойду с Аренсибией, — и тоже вышел.

Гаванец поставил свой пистолет на боевой взвод.

— Ну ладно, Шакал, будь здоров, — бросил он на прощание и скрылся в кустарнике.

Освальдо Делас посмотрел на Ромуальдо.

— Что будем делать? — спросил он.

— Вот и я спрашиваю, — пробормотал Уильям Лейва, — что будем делать?

— Тебе бы лучше помолчать, Освальдо, ведь это ты привел к нам эту сволочь.

— Я же не думал, что он…

— Ты никогда ни о чем не думаешь, — оборвал его Шакал. — А вот теперь придется. Придумай, как сделать, чтобы эти коммунисты нас не сцапали.

— А мы что, здесь останемся?

— Хочешь — оставайся. Я бы лично остался, чтобы заткнуть пасть этому Даниэльчику, но не хочется попадать им в лапы. Пойду куда глаза глядят, а если кто встанет мне поперек пути, того сразу прикончу. Зря, что ли, я запасся этими «игрушками»?

— Я с тобой, — решился Делас, и они вышли вдвоем.

— А ты, Хрипатый? — спросил Джонни, ошеломленный случившимся.

— Я тоже иду, но сначала надо рассчитаться с этим… — И он кивнул в сторону Даниэля, лежавшего в луже крови.

Джонни поперхнулся, вытер об одежду неожиданно вспотевшие руки и вышел, прихватив оружие.

* * *

Когда кустарник кончился, он старался идти согнувшись. Впереди маячили Шакал и Освальдо Делас, направлявшиеся к небольшим мангровым зарослям. Джонни свернул в другую сторону, к манговой рощице, которую заметил еще по дороге сюда.