В гостях у эмира Бухарского

Какъ разъ напротивъ главнаго портала месджиди Калянъ высится порталъ обширной медрессе Миръ-Арабъ. Оба зданія стоятъ на продлинноватой площади; но весьма широкая и высокая кирпичная терраса, что разстилается предъ порталомъ Миръ-Араба и тянется во всю длину площади, съуживаетъ эту послднюю до ширины обыкновенной улицы, и чтобъ удобне окинуть взглядомъ главный фасадъ месджиди Калянъ, надо взобраться на террасу и отойти къ порталу Миръ-Араба, а еще лучше подняться на плоскую кровлю праваго крыла этой медрессе. Отсюда вполн открывается высокій продлинноватый фронтонъ въ форм четырехъугольника, весь облицованный разноцвтными кафлями. Продольные бока его обрамляются двумя широкими плоскими пилястрами, раздленными поперекъ на пять равныхъ частей, обведенныхъ бордюрами, и въ каждой изъ нихъ обчерчено по одной фальшъ-ниш, слегка заостренной кверху. Площади этихъ фальшь-нишъ продольно покрыты зигзаговидными узорами, контуры коихъ ближе всего можно бы сравнить съ цпью бубновыхъ троекъ, а внутри ихъ располагаются мелкія арабески. Въ общемъ вся эта кафельная мозаика походитъ на громадный пестрый коверъ, прорзанный по средин высокою и тоже слегка заостренною нишей портала, въ глубин которой темнетъ открытый портикъ такой же формы, но меньшихъ размровъ, ведущій въ притворъ мечети. Боковыя крылья зданія на три пятыхъ ниже фронтона и представляютъ собою галлерею нишъ такой же формы, отдленныхъ одна отъ другой плоскими пилястрами, вдоль которыхъ идутъ такіе же зигзаговидные узоры, какъ и на главныхъ пилястрахъ. Порталъ своею вышиной совершенно маскируетъ тамбуръ высокаго купола, находящійся позади его надъ центральною частью мечети, такъ что надъ верхнимъ его карнизомъ вы видите въ перспектив только голубую шапку этого купола въ форм азiятскаго шлема, какъ бы висящую въ воздух. Вншній видъ месджиди Калянъ, благодаря ея куполу и продлинноватой вышин портала, въ общемъ производитъ своеобразное и очень эффектное впечатлніе массивности, соединенной съ легкостью: это нчто монументальное, но въ то же время какъ бы несущееся вверхъ, въ небесныя выси.

Къ сожалнію, намъ не удалось проникнуть внутрь мечети. Когда мы изъявили на то желаніе, мн показалось, что нашъ приставъ, какъ будто нсколько замялся, но затмъ, сейчасъ же сообразивъ что-то, сказалъ, что постарается устроить это дло и съ поспшностью самъ пошелъ куда-то разыскивать муллу-мутевалія. Минутъ пять спустя онъ возвратился и, съ видомъ притворнаго сожалнія, извиняясь объявилъ, что къ крайней его досад мутевалія нтъ дома — ушелъ-де не то въ гости, не то на базаръ и ключи унесъ съ собою, и когда вернется домой — неизвстно. Очевидно, это была только наскоро придуманная отговорка, а сущность въ томъ, что приставъ стснялся ввести въ мечеть кяфыровъ на глазахъ у всей правоврной базарной публики, среди которой всегда шатается множество всевозможныхъ дувана и каляндарей, которые легче легкаго могли бы изъ-за этого поднять въ толп ропотъ на правительство за допущеніе такого поруганія религіи.

При месджиди Калянъ, на той же площадк, находится круглая столпообразная башня манари Калянъ — великій минаретъ. Она построена изъ жженыхъ кирпичей, оттнки коихъ подобраны такимъ образомъ, что изъ нихъ выходятъ разные узоры. Минаретъ стоитъ въ конц узенькой площадки, вымощенной ровными каменными плитами, и иметъ въ окружности при основаніи 35 шаговъ, а высоты 70 гязей, или 87.5 арш. [165] но высота эта значительно скрадывается ближайшимъ сосдствомъ съ обихъ сторонъ такихъ высокихъ и громадныхъ зданій, какъ месджиди Калянъ и Миръ-Арабъ. Надъ верхнимъ карнизомъ минарета устроена кирпичная вышка съ четырьмя продлинноватыми окнами, изъ которыхъ по пятницамъ четыре муэдзина въ одинъ голосъ кричатъ призывъ къ молитв на вс четыре страны свта. Но въ то же время эта самая вышка служитъ еще и для другой, вовсе уже не божественной цли: съ нея по пятницамъ иногда свергаютъ внизъ головой преступниковъ, приговоренныхъ къ этому роду казни. Палачъ ставитъ осужденнаго на подоконникъ, скручиваетъ ему веревкой руки назадъ, туго связываетъ у щиколокъ ноги, затмъ даетъ хорошій подзатыльникъ, и человкъ летитъ на мостовую. Послдняя изъ такихъ казней, говорятъ, была совершена въ 1871 году надъ двумя разбойниками.

165

Бухарокій гязь равняется 1.25 аршина.

Хотли мы было съ высоты манари Каляна полюбоваться общимъ видомъ города a vol d'oiseau, но… оказалось, что ключи все у того же мутевалія, который ушелъ не то на базаръ, не то въ гости, а дло въ томъ, что всходить на эту вышку, какъ узнали мы потомъ, имютъ право только муллы главной городской мечети да палачи его высокостепенства.

Отъ месджиди Калянъ препроводили насъ въ сверо-восточную часть города, гд находится Гузари-Писянъ, или иначе Махала-Писъ — кварталъ прокаженныхъ, который намъ хотлось видть тоже какъ одну изъ мстныхъ достопримчательностей.

Расположенъ онъ между мазарсккми и самаркандскими воротами, въ непосредственномъ сосдств съ большимъ кладбищемъ Ходжа-Нуръ-Абадъ, и не отдленъ отъ остальныхъ частей города ни валомъ, ни стной, такъ что не предупреди насъ приставъ, мы и не догадались бы, что находился уже въ черт запретнаго мста.

Особенность квартала сказывалась только въ полной тишин его. Городской шумъ остался гд-то позади насъ и вскор совершенно замеръ. Тихая улица, по которой мы хали, отличалась отсутствіемъ людскаго движенія, намъ не попалось навстрчу ни одного прохожаго, даже собакъ не было видно. Ведетъ она къ кладбищу и называется такъ же какъ и оно — Ходжа-Нуръ-Абадъ. Небольшія приземистыя мазанки ютились въ ней за низкими глиняными стнками, подъ снью обнаженныхъ втвей тутовыхъ и урюковыхъ деревьевъ, по которымъ перепархивали сороки. И около этихъ мазанокъ, точно такъ же какъ и среди улицы, не замчалось никакого людскаго движенія и домашней жизни. Кое-гд только куры копались на сметьи, да тощая, блая, длинношерстая кошка осторожно пробиралась по крыш. [166] Вообще по этой тишин и отсутствію жизни можно было бы подумать, что мы вдругъ попали куда нибудь за городъ, въ опустлую деревню…

166

Въ Бухар вс кошки блыя.

Вотъ въ сторон надъ квадратнымъ прудкомъ выглядываетъ изъ-за деревьевъ маленькая мечеть съ айваномъ и болтающимся на шест конскимъ хвостомъ, но и около нея все пусто, не видать ни уродливыхъ нищихъ, ни молящихся. Вотъ слва на нсколько десятковъ саженъ потянулось вдоль улицы кладбище, но и тамъ ни души. Это, впрочемъ, не удивительно, такъ какъ въ Бухар, совсмъ въ противность Стамбулу, кладбища обыкновенно пусты: ни играющихъ дтей, ни группы закутанныхъ женщинъ ни разу здсь не встртилъ я между могилами, тогда какъ въ Турціи посщеніе кладбищъ и мечтательный отдыхъ подъ кипарисами составляютъ даже своего рода удовольствіе, пріятную прогулку.

Устроено это кладбище довольно своеобразно, аршина на четыре выше уровня улицы, какъ бы на террасс, такъ что ряды остросводчатыхъ гробницъ, торчащихъ на высот кирпичной стнки, приходятся вровень съ кровлями жилыхъ строеній, а то и выше. Въ город встрчается нсколько подобнымъ же образомъ устроенныхъ кладбищъ, и ужъ не знаю, послужили ли для этого ровныя площадки естественныхъ возвышеній почвы, коихъ бока были срзаны и для подпоры обведены потомъ кирпичною стной, или эта послдняя, какъ увряетъ нашъ приставъ, послужила какъ бы ящикомъ для нарочно натасканной и утрамбованной земли. Думаю, впрочемъ, что такъ какъ городъ стоитъ на плоскомъ днищ высохшаго озера, то и послднее предположеніе не совсмъ невроятно.

Но вотъ съ тихой улицы повернули мы въ не мене тихій переулокъ, по имени Джаафаръ-Ходжа, и здсь у нкоторыхъ калитокъ впервые стали попадаться намъ сидящія дти и согбенныя фигуры взрослыхъ, удрученныхъ своею ужасною болзнью. Т и другіе тихо просили милостыню, но чуть лишь бросили мы имъ нсколько мелочи, какъ въ ту же минуту, словно по сигналу, изо всхъ калитокъ вдругъ нахлынула къ намъ толпа прокаженныхъ разныхъ половъ и возрастовъ, и съ молящими криками, указывая на свои отвратительныя язвы и протягивая руки за подаяніемъ, жадно бжала у нашего стремени. Новыя пригоршни выброшенной имъ мелочи, казалось, еще усилили ихъ жадность и стремленіе къ погон за нами, такъ что намъ оставалось только поскоре выбраться отсюда за черту, дале которой не смютъ проходить прокаженные.

Въ самомъ дл ужасная болзнь, и надо видть ее воочію, чтобы постичь весь ея ужасъ. Эти изъязвленныя руки съ гніющими и отпадающими суставами, эти пупырчатыя, волдырявыя и рубцоватыя лица и головы, нердко превратившіяся въ одну сплошную язву, покрытую корой, на которой чуть видны гноящіеся глаза, а носъ и ротъ обозначаются лишь провалившимися дырами, все это такъ ужасно и отвратительно, что не всякіе нервы выдержатъ безъ содроганія одинъ видъ такого больнаго. Называется здсь эта болзнь махаописъ, и начинается она обыкновенно съ того, что тло покрывается сыпью, а затмъ нкоторыя части, преимущественно конечности, пріобртаютъ неестественно матовый, молочно-блый цвтъ кожи, которая мстами иногда твердетъ въ род ногтеваго рога, а иногда шелушится и при этомъ получаетъ чешуйчатый видъ, словно зминая шкура. Пятна эти, распространяясь все дале и дале, покрываютъ наконецъ все тло. Вмст съ этимъ, голова и лицо покрываются уродливыми пупырями, рубцами и шишками, которыя трескаются и изъязвляются; лимфатическія железа припухаютъ, отдленія кожи прекращаются, мускулы атрофируются, ноги начинаютъ пухнуть отъ отека и утолщаться бугристыми желваками до того, что становятся слонообразными; чувство осязанія въ организм притупляется, такъ что больной не ощущаетъ даже обжоговъ, ногти крошатся, слизистыя оболочки рта, носа и глазъ поражаются утолщеніями и изъязвленіями, вслдъ за которыми начинаютъ гнить гортань, кости нIоба, носовые хрящи и суставы пальцевъ, въ ранахъ заводятся черви; затмъ носъ проваливается, а суставы постепенно отпадаютъ, дыханіе становится крайне зловоннымъ, и больной чувствуетъ, что ему все боле и боле не хватаетъ воздуха. Вмст съ этимъ идетъ полное разстройство нервной системы и желудочныхъ отправленій, причемъ первое проявляется судорогами и корчами, а второе сильными запорами, и наконецъ болзнь эта всегда сопровождается лихорадкой и часто сведеніемъ конечностей и позвоночника. Но замчательне всего то, что пораженные проказой, эти смердящіе ходячіе трупы, обреченные заживо на постепенное разложеніе, могутъ жить очень долго и нердко дотягиваютъ до глубокой старости. Болзнь передается заразой отъ боле или мене продолжительной совмстной съ больнымъ жизни и поражаетъ безразлично какъ взрослыхъ, такъ и дтей, мужчинъ и женщинъ, и недаромъ зовутъ ее здсь страшнымъ наказаніемъ Божіимъ, потому что прокаженный тотчасъ же становится отверженцемъ, лишается въ обществ всхъ своихъ правъ, какъ бы умираетъ гражданскою смертью. Прозжая мимо прокаженнаго и бросая ему милостыню, мусульманинъ всегда произноситъ съ покаяннымъ вздохомъ: «тоба, тоба!» — т. е. каюсь въ грхахъ своихъ — до такой степени сильное впечатлніе, какъ бы кары небесной, производитъ одинъ видъ несчастнаго. При первыхъ признакахъ болзни, прокаженнаго тотчасъ же изгоняютъ изъ города въ особый кварталъ, за черту котораго онъ уже никогда боле не сметъ переступить. За этимъ зорко и строго наблюдаетъ постоянная стража въ устьяхъ улицъ, впадающихъ въ Гузари-Писъ, да и сами жители этого квартала весьма ревнивы къ своимъ собратамъ по несчастью. Чуть только прослышатъ они, что кто нибудь въ город заболлъ проказой, избранная депутація прокаженныхъ тотчасъ же является на границу своей территоріи и требуетъ немедленной выдачи себ такого-то на водвореніе. Часто ближайшіе родственники больнаго, изъ чувства состраданія и семейной привязанности, стараются скрыть поразившее ихъ несчастіе и держатъ больнаго гд нибудь у себя дома въ изолированномъ помщеніи, но это вообще строго преслдуется, и рдкія исключенія допускаются только въ пользу знатныхъ и богатыхъ. Въ семъ послднемъ случа депутація прокаженныхъ требуетъ за больнаго въ свою пользу ежегодный выкупъ въ размр отъ 250 до 500 тенговъ. [167]

167

Отъ 50 до 100 руб. металлическихъ.

У нихъ въ квартал есть свой выборный акъ-сакалъ (старшина) и свой казій для разбора тяжебныхъ длъ и споровъ, оба изъ числа прокаженныхъ, а также особыя мечети, мехтебы, бани и базаръ, гд обязанности муллъ, учителей, банщиковъ и торговцевъ исполняютъ сами же прокаженные.

Торговое общеніе съ городомъ происходитъ у нихъ обыкновенно такимъ образомъ, что на границ квартала въ извстное время сходятся базарные акъ-сакалы и торговые приказчики съ городскихъ базаровъ и съ базара прокаженныхъ, причемъ эти послдніе заявляютъ, что имъ нужно такихъ-то и такихъ-то продуктовъ и товаровъ въ такомъ-то количеств. Цна уже извстна, а если нтъ, то тутъ же сторговываются, и къ слдующей сходк имъ доставляется все нужное изъ города. Кром того, многіе родные и благотворители обыкновенно по четвергамъ приносятъ имъ туда подаяніе въ вид хлбныхъ лепешекъ, кебабовъ и палау, а также и старое носильное платье.

Прокаженные вообще очень заботятся о продолженіи своего потомства и потому охотно вступаютъ между собою въ бракъ. Дти, происходящія отъ такихъ браковъ, разумется, еще въ утроб матери обречены на ту же болзнь и потому, подобно своимъ родителямъ, не пользуются за чертой квартала никакими гражданскими правами. Но замчательно, что чаще всего родятся они безо всякихъ вншнихъ признаковъ болзни, которая обнаруживается у нихъ только впослдствіи, нердко уже на пятнадцатомъ и даже на восемнадцатомъ году жизни.