В гостях у сказки, или Дочь Кащея

– Твоя и Василисы, – сжалился над родственником ?орыныч.
– Марья Моревна ее вместе с Галиной,ты же помнишь Василисину няньку, в другой мир перекинула. Там девочка и выросла, а уж взрослую ее сюда притянуло.

– Взамуж, - сочла нужным пояснить Яга и шумно высморкалась, добавляя значительности сказанному.

– Так и было, - подтвердил Горыныч. – Вышла наша девочка за Степку Басманова, сына окаянного Кондратия. Не заладилось что-то у них, она и утекла к нам. Тут уж и деток родила: Злату и Владимира.

– Так вот о каком золоте она говорила...

– Эт ты Любушке злата-серебра-каменьев драгоценных посулить успел?
– заперхала, засмеялась Яга.

– Колдун - торопыга.

– Фуфлыга, – проворчал за печкой оскорбленный Платоша.
– Баклан, мля.

– Откуда мне было знать, – непритворно смутился Кащей. – Не подумал...

– За столько лет мозги усохли, - согласился Аспид, оскорбившийся за свою кровиночку. – Сублимировались напрочь, – он поджал губы и с вызовом поглядел на брата.
– Девочка на тебя как две капли воды похожа.

– Так сколько лет-то прошло? – чувствуя, что дочь и внуков обсуждать пока не готов, Кащей перевел разговор на более нейтральную тему.

Близкие понимающе переглянулись и решили не настаивать. Кащею понадобится время, чтобы свыкнуться с тем, как резкo изменилась его жизнь. Шутка ли больше двадцати лет провести в одиночестве, непрерывно мучаясь, осознавая, что лишился семьи, любви, царства, свободы. Спасибо, что последний ум не растерял, а ведь мог. А то, что отмороженный слегка,так это нестрашно. Оттает, никуда не денется. Златочка и Вовчик растормошат, да и Яга в покое не оставит. Так что пусть Кащей пока что отдыхает и копит силы.

А тем временем можно и нужно обсудить огромное множество животрепещущих вопросов, тезисно пересказать историю за двадцать лет и определиться с передислокацией в Тридевятое царство. Короче, когда тикать по-тихому: сразу после обеда или ближе к вечеру?

Поэтому, отбросив недопонимания и разногласия, Змеевы расселись вокруг стола и занялись любимым делoм - принялись строить злодейские планы.

***

‘Планы планами, а о себе тоже забывать не след,’ - расслабившись в здоровенной деревянной бадье, размышлял самый могущественный из ныне живущих магов. ‘А то совсем одичал, диким волосом зарос аки зверь, бородищу по пояс отрастил,’ - со вздохом вспомнил свои прежние стати он. ‘Морда небось бледная как у распоследнего вампирюги, - вооружившись ножницами воевал с желтыми искривленными ногтями. – Как ещё от меня Любаша не убежала?!’

Додумав до этого места, он остановился. Слишком уж неожиданным стало явление живой и здоровой взрослой дoчери - красавицы. Слишком чудесным. Осмыслить это не получалось. Оставалось только принять. И радоваться. ‘Она такая... Такая...’ - никак не мог подобрать нужные слова мужчи?а. ‘И внуки...’ - он остервенело потер глаза. Вроде как мыло в глаз попало. Что тут такого удивительного?

‘Дочь - единственное, что осталось от ненаглядной Василисушки. Ну и внуки... Да...’ - всем сердцем прочувствовал он, что это не просто слова, когда, закончив разговор, украдкой заглянул в спаленку. Увидел спящую Любашу и прижавшихся к ней малышей и прикипел к стояку. Все никак не мог налюбоваться. Молодая мамочка прилегла с самого краешку, а толстые, румяные близняшки раскинулись поперек кровати и сладко пoсапывали. Люба же спала беззвучно, дышала так тихо, что Кащея страх взял: жива ли? Крадучись словно мальчишка какой, он подобрался поближе и подставил ладонь к женскому лицу. Очень уж нужно было убедиться, что все хорошо.

Из-под лавки на властелина всея нечисти словно собака, готовая кинуться и рвать из последних сил, зарычал странный разрисованный домовой. Руку Кащей благоразумно отдернул и вернулся к двери от греха. ‘Где тoлько такого дикого выискала да ещё и приручить умудрилась доча моя?’ - погрозив наглецу пальцем, задался вопросом он. Психованный домовик, нисколько не смутившись, звонко клацнул зубами и шепотом помянул волосатые ляжки Измира, на которые полагалось любоваться в компании одноглазого Одина.

– Ужас какой, - Кащей тряхнул головой, постаравшись развидеть бога мудрости, подглядывающего за ледяным великаном в короткой бабьей нижней сорочке, и отправился на поиски Яги. Следовало срочно поинтересоваться у нее на предмет вредоносности этого грубияна Любаше и внукам. В темнице он вроде нормальным казался, чего ж сейчас-то переклинило?

Яга, посмеиваясь, как могла успокоила любимого Костеньку и отправила его отмокать и приводить себя в божеский вид, а заодно думать. О жизни, о мести, о потерянной и найденной свободе и семье, о навсегда потерянной и еще не оплаканной любви...

***

– Вечереет, - кивнул в оконце, за которым давно отгорел закат, Горыныч.
– Домой пора. Так и тянет крылья поразмять, – он молодецки повел плечами.

– С энтим делом погодить придется, – собрала губы в куриную гузку Лукерья, до смерти боявшаяся высоты.

– С чего это?
– не понял змей.

– Решили же как можно скорее убираться отсюда, - поддер?ал его ?спид.

– Вот именно, - отложил ложку Кащей.

– Завтра утречком отправимся, - со всем уважением к царю Тридевятого царства промолвила ключница.
– Неужто детский плач не слышите?

– Ну...
– смутился Кащей. – А разве это не обычное дело? Мальцы вроде как всегда того-самого...

– Наши не такие, – весoмо уронил ?спид. – Они особенные, чтоб ты знал. Самые лучшие.

– А кто спорит?
– поднял руки нoвоявленный дед и даже оглянулся по сторонам в поисках безумцев, способных усомниться у исключительности близняток.

– Так что случилось-то? – Горыныч встревоженно поглядел на Лукерью.

– Зубы у нас, – ключница для наглядности даже пощелкала челюстями, - режутся.

– И чего? – не понял Кащей.

– Того, - Аспид махнул на неопытного в важнейших вопросах брата рукой и отправился к страдальцам.

– Погодь, я с тобой, – окликнул егo Горыныч.

– Индриковым молоком деток поили, чтоб тебя, царь-батюшка, поскорее спасти, - пустилась в подробные объяснения ключница.
– Вот у них все раньше срока и приключается. Да еще и сильнее во сто крат. Златочка с Володенькой мучаются сейчас очень. Спасибо Яге, выхаживает их, наговоры читает да зельями выпаивает. Я тоже...
– собралась было рассказать о своих свершениях на ниве зельеварения Лукерья, но смутилась под взглядом владыки.
– Короче, нельзя малышей пока трогать. К утру прорежутся зубки,тогда уж...

– Дела, - впечатлился Кащей. – Что же, подождем, – заключил он, прислушиваясь к происходящему за стеной. Страдающих внуков было жалко, причем неожиданно сильно. Вот вроде бы обычное дело, все через это проходят, а сердце за малышей болит, аж ноет. Такой вот раздрай в организме.

Малыши бузили почти всю ночь. Только к утру, перекусав новыми зубами всех дедов, задремали. Стоит ли говoрить, что издерганные взрослые тут же разбрелись по кроватям, оставив с малышами домовят. Пусть приглядывают за царскими внуками да опыта набираются.