В гостях у сказки, или Не царевна лягушка

— Ну что ж, остается открыть трактир, — признала правоту домового Марья. — Во время осмотра дома я видела несколько подходящих помещений. Там метраж подходящий, и кухня рядом, и выход на Поварскую…

— Метраж? — осторожно уточнила Меланья.

— Достаточно места, — перевела с современного русского на лукоморский Настя.

— Это ты про трапезную и гридню говоришь? — пригорюнился домовой, со всей отчетливостью понимая, что его жизнь никогда не будет прежней.

— Вроде бы, — пожала плечами Марья. — Главное, что место подходящее. Кухню, конечно, придется переделать, сами палаты тоже…

— А еще проверить погреба, — подхватила Малашка.

— Обсудить меню, — подключилась к обсуждению Настя, — разобраться с закупками и нанять сотрудников.

— А может к лешему трактир? — жалобно посмотрел на хозяек домовой. — Деньги есть, чего еще надо? Сидели бы спокойно.

— На болоте насиделись, — тряхнула косищей Маша.

— По профессии поработать хочется, — застенчиво улыбнулась Настюша. — Я же повар.

— Без работы скиснем и сбесимся, — подытожила Меланья.

Как решили, так и сделали. Для начала с названием определились.

— Скарапеево подворье, — не стала мудрить Меланья

— Столовая № 1, - предложила Настя, которой ничего путного не приходило в голову.

— А как вам 'Три квакушки'? — спросила Марья.

— Годится, — за всех ответил дядька Корней.

И понеслось, закрутилось, застучало молотками, загомонило, наполнилось людьми и непюдью. В общем, ожил старый дом. Расправил плечи, блеснул чисто отмытыми глазами окон, улыбнулся цветниками, пыхнул печным дымом, похвастался яркой вывеской, на которой в обнимку сидели три веселые лягушки.

— Прогорите, ой, прогорите, девки, — пророчил домовой, глядя на то, с какой скоростью разлетаются деньги.

— Не каркай, дядька Корней, — сплевывала через левое плечо Меланья, отрываясь от вороха счетов.

— Угу, — соглашался тот, но через полчаса снова начинал вздыхать и жаловаться. — На чем зарабатывать думаете? Прибыль откель возьмете? Пьянки да похабства всякого Разбойный приказ не потерпит у себя под боком. К тому же народец у нас не по этой части. Медку стоялого или наливочки, конечно, принять могут, но до полного изумления напиваться не станут.

— Вот и хорошо, только алкашей и с гулящими девками нам не хватает, — передернуло Настю.

— А кто ж вам нужен? — не унимался домовой.

— Служивые люди, — ответила Марья. — Погляди в окошко, дядька Корней. Что видишь? Сплошные министерства кругом, — не стала дожидаться ответа она. — А в них работают мужики. Голодные, прошу заметить, мужики. Вот их-то мы и будем кормить.

— Ну не знаю… — упрямился философ, но было заметно, что от души у него отлегло.

Убедившись, что похабства хозяйки не затевают, домовой несколько дней думал, а потом пришел с деловым предложением.

— Знаю я, где вам кухарок надежных, умелых и волшебством владеющих, взять.

— И где же обретаются такие ценные кадры? — оживилась Настя.

— Да, почитай, в каждом доме, — огладил бороду дядька Корней. — Я ведь про домовух говорю. Они — бабы деловущие, рукастые да ухватистые. Дома им скучно, хозяйство сил мало отнимает, много времени для дури остается. Вот хоть Лушку мою вспомните. Так что тут им самое место.

— А ведь ты прав, — обрадовалась Настя.

— Гений, да и только, — похвалила Марья счастливого домового. — Зови своих поварих, а нам еще посудомойки, вышибалы и официанты, — то есть половые, понадобятся, — заметив недоумение Мапашки и домового, поправилась она.

— Кухня на Настюше да домовухах будет, — почесал в маковке Корней. — Они там запросто управятся. — За чистотой к кикиморам обращаться нужно, лучше их не справится никто. А по остальным вопросам к оборотням. Волки да медведи в охрану годятся, а те, что помельче в половые.

— Котики, — мечтательно улыбнулась Маша. — Какая милота. Так и сделаем.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Открытие трактира Три лягушки' привлекло всеобщее внимание. Еще бы столько лет Скарапеево подворье было заброшено, а нынче возродилось словно заморский феникс, сиречь нашенская Жар-птица. Как же не посмотреть на такую диковинку, а потом не обсудить ее, как следует пропесочив наглых выскочек, посмевших испохабить царские палаты (боярство), позавидовать (все кому не лень), похвалить (столичные домовые, жены и дочери которых перестали беситься со скуки), вкусно пожрать (холостые стрельцы и министерские работники, в том числе служащие Разбойного приказа), скрипнуть зубами (Аспид).

А кормили тут будь-будь. Голодным уйти из 'Лягушек' не удавалось никому. Устроено в трактире все было по уму, хотя и непривычно: ни тебе веселых девок, ни отдельных кабинетов, ни роскоши, полагающейся хоть и бывшему, но все-таки царскому обиталищу. Уютно, чистенько, не более того. Правда уходить от веселых красавиц отчего-то не хотелось, так и тянуло заказать очередной чайник с ароматным, исходящим парком чаем и невиданные в Лукоморье сладкие пироги, украшенные облаком взбитых сливок или облитые шоколадной глазурью. Впрочем, это больше бабье угощение. Настоящие богатыри налегали на чебуреки. Жмурились от удовольствия, обжигались прозрачным мясным соком, облизывали жирные пальцы.

Да что чебуреки! Пирогов в 'Трех лягушках' подавалось превеликое множество и жареных, и печеных. С яблоками, ревенем, капусткой, рубленным яйцом и луком, с картошкой, грибами, мясом, печенкой, вишней и брусникой. А морсы и кисели? Кажется, любая хозяйка способна сварить ягоду с медом или заморским сахаром. Почему же у 'Квакушек' вкуснее получалось? Секретное что-то добавляют или им кикиморы особую клюкву с Лихоманского болота привозят?

Впрочем, выпечкой ассортимент предлагаемых блюд не ограничивался. В новом трактире кормили мясом: ребрышками в медовой заливке, отбивными в панировке, котлетами, подливами, голубцами и прочими вкусностями. Не забывали и о супах. Щи и борщи в трактире подавали сильнейшие! Уж до того наваристые, что одного взгляда хватало, чтоб рот наполнялся голодной слюной. Рыбой тоже не брезговали. А главное, быстро управлялись. И все с улыбкой да хорошим отношением.

Так же народу приягственно было, что на раздаче сама хозяйка стояла. Гостей по богачеству не разделяла, с каждым приветлива была. И сама такая красавица. Чисто павушка, лебедушка белая. Губы у нее алые, румянец на ланитах нежный, ручки белые, ноготки чисто жемчуг, глаза серые с поволокою. Как посмотрит, сердце заходится.

Одним словом, не девка, а мечта. И не рохля при этом. Иной раз как гаркнет на дебошира какого, ножки подкашиваются. У хулигана в смысле. Так вышибалы его тепленького под руки и выводят.

Охрана 'В трех лягушках' тоже непростая. Из оборотней вся. Медведи сподобились за порядком приглядывать. Они же и медком да ягодами трактир снабжают, а еще бают, что сам Зверобой — лешак из заповедной дубравы пригожим трактирщицам урожай с тайной делянки поставляет. Оттого-то так душисты пироги да соусы в новом трактире.

Повариха в заведении тоже непростая. Из другого мира в Лукоморье прибыла. Много лет там училась кулинарным премудростям. И тоже, что интересно, красотка невозможная и, само собой, труженица. Руки у нее золотые и сердце тоже. Лукоморские домовые на кухонную владычицу не нарадуются.