В Иродовой Бездне (книга 3)
Шрифт:
Спаситель знал томление каждого сердца и знал, что переживает узник. И потому-то Он так высоко ставил заповедь: «Был в темнице, и вы посетили Меня».
Это была пора, когда общины, церкви были разбиты. Каждый верил в душе, но на подвиг — посетить заключенного — кто бы мог отважиться? И за всю многолетнюю тюремную жизнь в изгнании никто из верующих не посетил Леву, не взял свидания. Лишь только мать однажды и жена дважды посетили его.
И даже тогда, когда братство было восстановлено и новые бури неслись над головой Левы, никто не решился взять с ним свидания. И это вовсе не потому, что оно было невозможно — «кто ищет, тот всегда найдет», а потому, видимо, что, как это понимал и сам Лева, уровень любви Христовой в те дни в братстве не был
Ожидая Марусю, Лева невольно вспоминал, как когда-то к нему на Беломорский канал приехала его мама на свидание. Даже самые черствые преступники глубоко переживают свидание с матерью, и в одной тюремной Песне поется:
«Не дождусь я того воскресенья,
Когда мать на свиданье придет
И своей материнской слезою
Арестантскую грудь обольет»
О, как рад был Лева тогда приезду мамы! Им тогда выделили на берегу реки Выг маленькое помещение при центральном насосе. И какие счастливые часы они имели там! Мать привезла Евангелие, приходили заключенные братья, и она была матерью всем им.
Это было несколько дней, но они записаны на небе.
…И вот, наконец, Маруся приехала. Охранник сообщил ему, что жена стоит у проходной. Он подошел, помахал ей, своей маленькой Марусе. Глаза ее сияли.
— Вот добралась до тебя! — крикнула она. — А дорога-то все лесом, лесом. Шла, шла…
Впоследствии Маруся описала весь свой путь в стихотворении, в виде дневника:
Да, ехать дальше труден путь,
Но надо, надо как-нибудь
Найти дорогу попрямей.
Мне ехать хочется скорей…
Спросила у людей. Ответ:
«Туда прямой дороги нет».
Здесь горы, здесь кругом леса
и вечно хмуры небеса.
Билет на поезд не дают:
Здесь по неделям люди ждут.
Километров-то много здесь?
Да двести или триста есть!
Пешком туда ведь не дойдешь,
Медведю в лапы попадешь…
И в руки карту я взяла.
По карте всякие пути
Проехать можно и пройти.
Но все кругом далекий путь.
Нельзя ли ближе как-нибудь?
Скорее надо мне, скорей!
И вот черта реки прямой.
Что за дорога? — Самолет!
Как не придумала вперед!
Вот путь чрез горы и леса:
Подняться надо в небеса
и опуститься там, вблизи.
Скорей лети, скорей вези!
И замирает сердце вдруг,
Но это вовсе не испуг,
а нетерпенья трепет мой.
Тебя увижу ль я, родной?
С тобою вместе будем мы.
Исчезнет горе власти тьмы.
В душе моей рассвет и день;
Падет покров и ночи тень…
Я с вечера собралась в путь,
Рассвета дождалась чуть-чуть.
А ночью гром и дождь шумит.
Вдруг самолет не полетит,
Коль будут тучи и гроза?
Сомкнуть я не могла глаза.
Но утром ясен небосвод.
В одиннадцать будет самолет, —
По телефону говорят.
Я собираю свой «наряд»:
Галоши, плащ и сухари.
Как не боишься ты? Смотри,
ведь для полета труден путь.
Не лучше ль будет отдохнуть,
день, два иль три машину ждать —
Здесь славно можно погулять…
А что вы говорите мне?
Я полетела б и во тьме
и поплыла бы в ураган;
Ведь там родной мой «мальчуган».
На аэродроме ждет машин
Какой-то важный гражданин
и девушка. Она спешит.
Но как начальник разрешит?
И ждали, ждали целый день…
Сначала тучи, ветер, темь,
затем — в машине перегруз…
О, нет, я, верно, не дождусь!
И так до вечера ждала,
И снова день и до утра…
Наутро ожиданье тож,
А день сияющий погож.
Но вот идут, меня зовут,
Мне вещи на поле несут.
И взмыли вверх. Лишь ветра свист.
Смотрю я из кабины вниз:
Леса, и горы, и поля…
Ух, далеко внизу земля!
Мы под горой идем, и вот
мне говорит вдруг пилот: —
Грозу передают сейчас.
Придется сесть в недобрый час
Не там, где надо. Как-нибудь,
куда-нибудь, Лишь дотянуть… —
И, сели… Ждали. Снова день.
То дождь, то ветер, тучи, темь.
Ведь самолет-то мой «У-2»,
летает он едва-едва.
Но все же он меня довез
скорей, чем черный паровоз.
До Белорецка добралась,
Пешком я дальше пробралась
Через леса, через поля…
Везде родная ведь земля!
Усталости не знала, нет.