В конце строки

Вечер был долгий; самый долгий на моей памяти, даже несмотря на то, что я опоздала.

Около шести вечера магазин наполнился людьми, и мне пришлось заварить несколько образцов чая. Появившийся в воздухе фруктовый запах напомнил мне о каком-то напитке, который я так и не смогла определить. Когда ушел последний клиент, я собрала все чашечки и выбросила их в туалет, меня начало тошнить.

Когда чуть позже с моим заряженным телефоном пришла София, мне все еще было нехорошо. Она сказала, чтобы в следующий раз я брала чертову зарядку с собой, и попросила пойти с ней в квартиру Даниеля, который жил над Евой и Нико. Она пообещала, что вечер будет спокойным, и я не смогла ей отказать. Пообещала заглянуть к ним по пути со скалодрома.

Я закрыла кассу с магазином и поняла, что снова ушла без велосипеда, мои ругательства, наверное, доносились до дома напротив.

Забрала велик и поехала к спортивному комплексу, благодарная за прохладный вечерний ветер. Я уже подъезжала, когда вдруг пошел дождь.

Этот тренажерный зал был одним из немногих, где скалодром был открыт до полуночи, именно поэтому я продолжала в него ходить даже после того, как мы съехались с Софией, хотя рядом с нашим домом были и другие.

В тот день мне не хотелось лазать ни по одной из трасс, даже по тем, со самострахованием, которые не были очень уж сложными. Поэтому я пошла за магнезией, надела скальные туфли и без ремня пошла к Kilter Board. Мне нравилось справляться с проблемами, который предлагал этот тренажер. На стене, располагавшейся под наклоном, были зацепы, которые в зависимости от сложности трассы подсвечивались разными цветами. Задача заключалась в том, чтобы понять, как двигаться, чтобы залезть наверх за минимальное время: идеальное упражнение, чтобы перестать думать о мире за пределами зала.

Обычно в это время было мало людей, поэтому мне не пришлось долго ждать, когда тренажер освободится.

Я была уставшая, поэтому нашла трассу средней сложности, ориентированную больше на начинающего, нежели на продвинутого пользователя, и не стала менять наклон стены. Когда зацепы подсветились, мне не составило труда увидеть маршрут.

Без промедления подошла к стене и начала подъем. Стопа. Ладонь. Рука. Стопа. После выпитого прошлой ночью я была несобранной, в моих мышцах чувствовалась неприятная тяжесть, но мне это нравилось. Мне нравилось лазать, и я не собиралась отступать из-за похмелья. Я думала, что после нескольких трасс буду чувствовать себя лучше, в голове прояснится.

Я добралась до одного места на стене и поняла, что не знаю, куда двигаться дальше. Поэтому сделала два шага назад, попыталась снова и на третий раз смогла дойти до конца, затем спрыгнула.

Вытирая руки о легинсы, вдруг почувствовала, что кто-то, сидя на одном из матов напротив, наблюдает за мной.

Нико поднялся, когда понял, что я его заметила.

– Привет, – удивленно поприветствовала я.

– Привет, – ответил он.

Он улыбался. Нико всегда улыбался. Это была одна из тех вещей, на которые я обратила внимание в самом начале. Он беззаботно ходил по залу, руки в карманах олимпийки, всегда с улыбкой на лице. Кажется, пару раз я видела его с книгой под мышкой. С книгой… на скалодроме.

– Не ожидал тебя сегодня здесь увидеть, – добавил он, пока я подходила к нему.

Я заметила, что его волосы были слегка влажными, но, казалось, причина была не в жаре. Возможно, он тоже попал под дождь по пути сюда.

– Я тоже не ожидала тебя увидеть.

– Но я же не… – начал он, сомневаясь. – Но я-то ведь не падал с лестницы.

Я замолчала. Посмотрела на него и скептически приподняла бровь.

– Ты надо мной смеешься?

– Ни в коем случае. – Он пожал плечами и кивнул в сторону Kilter Board, где на стене все еще светилась трасса: – Думаю, в таком состоянии я бы не смог быстрее.

Я посмеялась. Потопталась на месте.

– Знаю, что ты делаешь.

– Понятия не имею, о чем ты. – Он был в хорошем настроении.

– Ну, со мной это не пройдет. Не люблю соперничать.

– Я тоже не люблю.

– Отлично.

– Отлично. – Мы замолчали на пару секунд, друг напротив друга. – Можно? – спросил он, указывая на стену.

Махнула рукой и, когда он проходил мимо, шагнула в сторону. В итоге я заняла то место, с которого он наблюдал за мной.

Я уже видела, как он лазает. До той ночи, когда мы друг на друга кричали, мы часто тренировались вместе в тишине, на безопасном расстоянии, зная о присутствии друг друга.

В этот раз все было иначе: Нико знал, что я осталась смотреть и, возможно, несмотря на то что я убедила его в своей нелюбви к соревнованиям, осталась из-за его подначивания. Он забрался гораздо быстрее меня.

Нико не был каким-то выдающимся скалолазом; да, он был хорош, но я знала тех, кто был еще лучше. В любой другой день я сама была бы способна на большее… Он был прав: во всем виновато мое состояние.

Я смотрела на него до тех пор, пока он не ушел с матов. Все произошло так быстро, что я даже не успела встать и подождать, пока он настроит себе подходящую трассу, но он этого не сделал: вместо этого пристально на меня посмотрел, с этой его игривой улыбкой, и стал ждать.

Несмотря на то что я не успела восстановить дыхание, я вскочила на ноги.

Значит, такие вот правила игры? Он не будет себя ничем утруждать, кроме как проходить те трассы, что я подготовила для себя? Я выбрала более сложную трассу. Стена немного наклонилась, совсем чуть-чуть, и несколько зацепов подсветились красным.

Я не стала долго раздумывать. Я практиковалась на протяжении многих лет, и у тела была мышечная память, оно помнило определенные позы, технику, силу, которую нужно приложить. Оно должно было вспомнить.

Я сорвалась. Сначала соскользнула одна нога, потом другая, я повисла на руках.

Я выругалась. Сразу же перехватилась, но где-то в глубине души понимала, что проблема была не в этом. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что Нико все еще был там, присматривал за мной.

В любой другой день мне было бы все равно, мне было бы наплевать, совершу ли я ошибку, упаду ли и увидят ли это остальные. Я не любила оступаться.

Слишком часто стала спотыкаться, слишком рассеянная.

Я попыталась забыть о Нико и рывком пройти оставшуюся часть. Я почти не дрогнула до самого конца. Сделала несколько резких движений, каких обычно себе не позволяла, – но тут стена находилась слишком близко от пола – и спустилась.

Нико сменил меня и не стал выбирать другую трассу, а прошел ту же самую, что была у меня. Он прошел ее похожим образом, но не оступаясь, и спустился.

Я очень устала и психологически… психологически чувствовала себя не лучше.

Выбрала новую трассу. Забыла о Нико. Сконцентрировалась на Kilter Board, но вышло еще хуже: я зависла, не понимая, как пройти трассу, которая должна была быть простой.

Когда я спустилась и посмотрела на Нико, то увидела не его самого; я обратила внимание на его ладони и ноги, на ту легкость, которая не казалась мне чем-то особенным и которой, мне казалось, я тоже обладала.

Я снова и снова возвращалась на стену, и на каждом подъеме, на каждом несостоявшемся захвате, на каждой трассе, на которую мне требовалась целая вечность, несмотря на то что они были ниже моего уровня, меня отчаянно преследовал один и тот же страх.

Я чувствовала, как его хватка становилась все сильнее и сильнее, он темной тенью стоял у моего сердца, в глубине моей груди. Может, он был и в моих ладонях, моих неуклюжих ногах, в голове, которая никак не могла сконцентрироваться.