В лабиринтах памяти. Часть 2

— Мамочка, я хочу пить!

Слова дочери подействовали на Еву, словно ушат холодной воды, и она вырвалась из объятий Элайджи, вскакивая на ноги. Первородный остался сидеть на полу, и его темные глаза жадно скользили по ее лицу, пока не замерли на припухших от поцелуя губах.

— Я не стану извиняться, птичка.

— И делать так ты тоже больше не станешь, — выдохнула Ева, чувствуя, как сердце бешено бьется в груди, а пальцы дрожат от возбуждения.

— Ты этого хотела, — глухо отозвался Элайджа, не отрывая от жены тяжелого взгляда, — хотела, чтобы я тебя…

Девушка не стала слушать окончания фразы и без того зная, что Майклсон хотел сказать. Потому что это было правдой. Она хотела его. И если бы не Софи, то отдалась бы ему прямо там, на пыльном полу кладовой.

Ева на вампирской скорости приблизилась к спальне, и через мгновение оказалась у кроватки дочери, которая недовольно щурила черные глазки.

— Мне жарко, — насупилась Софи, — и я хочу пить.

— Сейчас, детка, — натянуто улыбнулась девушка, пытаясь казаться спокойной, — принести тебе сок?

— А папочка не ушел?

— Нет, — прочистив горло, ответила Ева, видя, как на лице дочери расцветает широкая улыбка.

— Тогда можно я поиграю с ним? — сделала невинные глазки Софи, — у меня ведь ничего не болит.

— Думаю, можно, — тяжело вздохнула девушка, и наклонилась, чтобы достать дочь из кроватки.

В этот момент Ева почувствовала, как расстегнутый лиф, начинает соскальзывать с плеч, и ее лицо запоздало вспыхнуло. Очень быстро она помогла Софи облачиться в ее домашний костюмчик, состоящий из плюшевой курточки и таких же штанишек, и вернулась в гостиную, где их уже поджидал Элайджа, который выглядел абсолютно безупречно. Будто это и не он вовсе минутой ранее сжимал ее в объятьях, сидя на пыльном полу и даря откровенные ласки. На лице вампира появилась улыбка, когда он увидел дочь, которая тянула к нему свои тонкие ручки. Не говоря ни слова, Ева, стараясь не смотреть на мужа, передала ему Софи и вихрем скрылась в своей спальне.

Только там она позволила себе накрыть руками лицо, чувствуя, как оно заливается огнем, запоздало реагируя на произошедшее в кладовой. Девушка быстрым движением стянула с себя свитер, отбросила в сторону висящий на плечах лиф. Она сняла джинсы, оставаясь в одних только трусиках, которые, Ева чувствовала это совершенно ясно, буквально сочились любовными соками. Желание накрыло ее новой волной, отзываясь тянущей болью в затвердевших сосках, и девушка поняла, что ей срочно нужен холодный душ.

Но прежде ей нужно было сделать кое-что еще. Пока она окончательно не сошла с ума от вожделения к тому, кто смог завести ее буквально одним прикосновением. Вот только так он действовал не только на нее, и перед Евой вновь встала картина трехлетней давности, и лицо Хлои, которая не сдерживала стонов наслаждения в объятьях ее мужа. Точно так же как и она сама, несколько минут назад, упиваясь его ласками на пыльном полу.

Еву затопило отвращение к самой себе. И она потянулась к телефону.

Аларик ответил почти сразу, и его голос, выдающий радость мужчины, от ее звонка, добавил девушке уверенности.

— А твое приглашение выпить в Мистик Гриле еще в силе? — быстро сказала она, и на другом конце провода повисло молчание.

Ева прикусила губу, ожидая ответа. Зальцман все еще молчал, явно удивленный ее вопросом, и когда девушка уже собралась свести все в шутку, она услышала его нерешительный голос.

— Если ты этого хочешь, Ева.

— Очень хочу, Рик, — мгновенно отозвалась девушка, — ты свободен завтра?

— Оставляешь время передумать? — спросил Зальцман, и Ева почувствовала, что он улыбается.

— Я не передумаю, — твердо проговорила она и на этом, обменявшись еще несколькими фразами, они распрощались, а Ева поспешила в душ.

Ледяная вода привела ее в чувство, ослабляя напряженный узел внизу живота, и девушка вернулась в гостиную, где сидели Элайджа и Софи, совершенно спокойной. Отец и дочь играли в настольную игру, вроде шашек, правил которой Ева так и не смогла понять, сколько Софи не пыталась ее научить, а вот Майклсон похоже быстро вник в суть, и они с дочерью не сводили друг с друга внимательных взглядов, одинаково щурясь.

Возвращение Евы отвлекло их от игры. Но если лицо Софи отражало только нетерпение, вызванное желанием скорее продолжить бой, прерванный появлением матери, то Элайджа не сводил с жены почерневшего от ярости взора, по которому она поняла, что ее разговор с Алариком не был для Первородного секретом.

— Принести тебе сок, детка? — игнорируя тяжелый взгляд мужа, буравящий ее лицо, произнесла Ева, подходя к дочери.

— Яблочный, — ответила та, склоняя голову, — а ты хочешь пить, папа?

Элайджа кивнул, не говоря ни слова, и Софи спрыгнула с дивана.

— Тогда я сама принесу, — важно проговорила она, и побежала на кухню, оставляя родителей наедине.

Ева отступила на шаг, отходя к стене, но вампир и не думал приближаться к ней, лишь его темные глаза, не отрываясь, следили за каждым движением девушки, и в этот миг муж напомнил ей затаившегося тигра, готового в любой момент броситься на свою добычу.

— Значит Зальцман, — едва слышно процедил он, и лицо Евы непроизвольно вспыхнуло.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Не делай из меня дурака, птичка, — хрипло отозвался вампир ледяным голосом, — тебе так неймется раздвинуть перед ним свои ножки?

— Как ты смеешь мне…

Но не успела Ева закончить свою гневную фразу, когда на пороге гостиной появилась Софи, держащая в руках два бокала, наполненных соком. Оказавшись рядом с отцом, малышка аккуратно передала ему напиток, и на лице вампира появилась благодарная улыбка, после которой Ева немного успокоилась, понимая, что муж не будет продолжать выяснение отношений в присутствии дочери. Но в следующий миг звонкий голосок Софи разрушил ее иллюзию спокойствия, заставляя девушку застыть с открытым ртом.

— А папочка будет спать с нами, мама? Мы с Джо и Лиз играли в комнате Себа, и немного… сожгли матрас. Ты же не злишься на меня?

========== Часть 46 ==========

Элайджа резко распахнул глаза, не сразу понимая, где находится. Быстрым движением он оторвался от подушки, усаживаясь на смятых простынях, и оглядел темную комнату. Память услужливо восстановила перед его глазами картину вчерашнего вечера, и Первородный почувствовал, как его пальцы почти помимо воли сжались в кулаки.

Причиной его ярости, которая только усилилась после ночи, проведенной на куцем матрасе в комнате Себастьяна, было совершенно не подобающее поведение Евы, которая не только наотрез отказалась пустить его в свою спальню, но и назначила свидание другому мужчине. И это после того, как она таяла в его объятьях, позволяя ласкать свое тело.