В лабиринтах памяти
Шрифт:
Девушка только едва заметно кивает.
— А сейчас иди.
Укрывшись простыней, Ева натягивает прямо на голое тело джинсы и футболку и делает шаг к двери. Уже на пороге Элайджа притягивает ее к себе и под насмешливым взглядом Клауса целует дрожащие губы. Ева поднимает лицо, гладя прямо в спокойные темные глаза, и, тихонько вздыхая, возвращает ему поцелуй, на что вампир улыбается, и, выпуская ее из объятий, подталкивает к двери.
— Да ты влюбился, братец, — щурит серые глаза Клаус, когда за Евой закрывается дверь, — не слишком ли она… молода для тебя?
—
— Я смотрю, твой стиль не изменился, как и характер, — со смехом отзывается Клаус, — ты совсем ничего не помнишь?
— Очень смутно, — неохотно отвечает вампир, сводя брови, — какие-то обрывки. Ты, светловолосая девочка…
— Это Хоуп! — довольно улыбается гибрид.
— …зеленоглазая испуганная девушка…
— Видимо, Хэйли, — вскидывает бровь Клаус.
— И я, что же, был влюблен в нее?
— Всем казалось, что да, — после некоторого молчания отвечает гибрид, и его лицо мрачнеет, — вы расстались перед тем, как ты… как Марсель стер тебе память.
— Я хотел начать жить заново. Почему?
— Давай подождем Ребекку, — хмурится Клаус, — Марсель вернет тебе воспоминания, и ты сам все поймешь. В том числе и то, что я не лучший рассказчик. А пока, может, угостишь меня бурбоном? Кстати, вполне милый городок…
Ева бежит по узкой улочке к своему дому, едва различая дорогу из-за застилающих глаза слез. Она понимает, что нужно успокоиться, что не должна пугать волнующегося за нее Себастьяна, но ничего не может с собой поделать.
Слова брата Элайджи, а в этом обстоятельстве Ева теперь не сомневается, все еще звучат в ее голове, отдаваясь глухой болью в сердце.
Ты ведь слишком любил Хоуп. И Хэйли.
Ты трахалась с вампиром, дорогуша.
И девушка не знает, что волнует ее больше. То, что ее возлюбленный — вампир, или то, что у него есть другая, которую он вспомнит через несколько часов. Это похоже на какой-то театр абсурда, но в глубине души Ева знает, что все сказанное Клаусом — правда.
Именно поэтому Элайджа был так не похож на всех остальных мужчин. Именно поэтому она в него влюбилась.
Ева качает головой, стараясь избавиться от этих непрошенных мыслей, но тут же вспоминает слова вампира о том, что не имеет смысла врать самой себе. Вот только теперь у ее чувств нет никаких надежд для взаимности.
Девушка верит тому, что говорит ей Элайджа, но проблема в том, что его слова сказаны до возвращения к нему воспоминаний о прошлом. О его семье. Которая, Ева в этом абсолютно уверена, значит для вампира больше всего на свете. И уж точно дороже ему, чем маленькая дурочка, продавшая свою невинность.
Ева не замечает, как оказывается на пороге своего дома, и Себастьян бросается в ее объятья, обеспокоенно разглядывая лицо сестры.
— С месье Элайджей все в порядке?
— Я не знаю, — после минутного молчания отвечает Ева.
И это полная правда.
========== Часть 13 ==========
— Элайджа!
Вампир не успел обернуться, как на него налетела стройная светловолосая девушка. Блондинка повисла на его шее, обвивая ее тонкими руками
под пристальным взглядом крепкого темнокожего мужчины, застывшего на пороге комнаты.— Как ты мог так поступить Элайджа! — громко воскликнула девушка, не выпуская вампира из объятий, — я едва не убила Марселя, когда он рассказал мне, что вы сотворили с твоей памятью!
— Можешь не стараться, Бекс, — сладким голосом протянул Клаус, делая внушительный глоток бурбона, — он нас не помнит.
— Совсем? — сузила глаза Ребекка, вглядываясь в мрачное лицо Элайджи.
— Мне жаль, — холодно отозвался последний, отводя руки блондинки, — и я не уверен, что хочу вспоминать.
— Что?! — негодующее воскликнула девушка, — ты в своем уме? Для тебя никогда не было ничего важнее семьи!
— Но все же я решил стереть эти воспоминания, — веско проговорил Элайджа, — и начать жить сначала.
— Но тогда мы были вынуждены расстаться! — взвилась Ребекка, — и выбора у тебя не было. Сейчас же…
— Это что, из-за той черноглазой девчонки? — закатил глаза Клаус, глядя на старшего брата.
— Какой еще девчонки? — подозрительно прищурилась блондинка, поднимая взгляд на совершенно спокойного Элайджу, — а как же Хэйли?
— Не будем строги к нашему дорогому брату, — на лице гибрида появилась милые ямочки, — он лишь в кои-то веки наслаждался прелестями свободной жизни. Но даже такая славная малышка, пахнущая сиренью, не стоит семьи.
— Я просто не верю своим ушам! — покачала головой Ребекка, — из-за какой-то маленькой шлюшки…
— Мое терпение не безгранично, — холодно отозвался Элайджа, поднимая ледяной взгляд на задыхающуюся от ярости девушку, — как и гостеприимство.
Ребекка замолчала, и посмотрела в сторону Марселя, мрачное лицо которого было полно решимости.
— Просто сделай это, — тихо проговорила она.
И не успел Элайджа понять, что происходит, как перед его лицом возник мужчина, черные глаза которого впились в темно-карие глаза Элайджи.
— Вспомни, все, что я просил забыть. Свою семью, братьев, сестру, племянницу. Свою клятву. Свои «всегда и навечно». Свою любовь.
Элайджа почувствовал, как каждое слово, произнесенное твердым голосом, взрывается в его голове яркой вспышкой. А потом появились они. Сначала смазанные, короткие, как вспышки, картины. Маленькая белокурая девочка, тянет к нему руки, требуя научить ее ездить верхом. Светловолосы мальчик играет с деревянным мечом. Высокий мужчина учит его драться. И дальше — целый калейдоскоп образов и чувств. Ребекка, Клаус, Кол, Фрея, Финн. Хоуп. Хэйли. Его семья.
Он пошатнулся, не в силах устоять на ногах, но руки Клауса тут же сжали его плечи, не дав упасть.
— Теперь ты рад видеть меня, брат?
— О небеса, Никлаус…
— Наконец-то, Элайджа!
И плачущая Ребекка кинулась ему на шею, вжимаясь в мужскую грудь.
— Тише, Бекс, — хрипло проговорил Клаус, глядя на заходящуюся в рыданьях сестру, — все хорошо. Теперь все хорошо. Осталось лишь убить Пустую.
— Как Хоуп? — поднял брата глаза Элайджа, гладя по белокурым волосам прижавшуюся к нему сестру.