В лабиринтах памяти

— Да, хочу.

Элайджа подается вперед, почти вжимая Еву в стену. Он долго смотрит в бездонные черные глаза, прежде чем его губы касаются девичьих губ, сминая их в страстном поцелуе. И Ева отвечает ему. Прижимается к нему своим нагим телом, изгибается в сильных руках, подставляя под ласки свои налитые груди, которые вампир сжимает ладонями, сводя вместе. А потом тонкие пальчики касаются ремня, и Элайджа понимает, что совсем теряет голову. Он отводит ее руки, мгновенно расправляется с застежкой брюк, и приспускает их вместе с бельем, высвобождая восставший член.

Мужчина скользит головкой по влажной промежности, и Ева подается ему на встречу, трется об его член нежными складками кожи, пока Элайджа одним сильным толчком не заполняет тесное лоно, заставляя девушку глухо вскрикнуть.

— Тебе больно, птичка? — ласково шепчет он, глядя в мутные глаза.

— Немного, — выдыхает Ева, кусая губу, — ты слишком…

— Напористый? — подсказывает вампир.

— Большой… — стонет девушка, чувствуя его первые медленные движения.

— Это ты слишком тесная, моя маленькая невинная птичка, — откликается хриплым голосом Элайджа, входя в нее до самого основания, — только моя.

И не говоря больше ни слова, он вновь и вновь заполняет собой ее горячее лоно, пока стоны Евы не сливаются в один, и она не начинает сжиматься вокруг его члена, утопая в первом в своей жизни оргазме.

Элайджа делает еще несколько глубоких толчков, и следует за ней, изливаясь в пульсирующее лоно. Он прижимает дрожащую Еву к себе, и несколько минут он не выпускают друг друга из объятий, пытаясь выровнять дыхание.

— Как ты, птичка?

Ева неопределенно качает головой, поднимая на него свои затуманенные глаза.

— Что ж, теперь ты знаешь, каково это на самом деле быть моей любовницей.

Девушка непонимающе сводит брови.

— Что это значит?

— Значит то, что наше соглашение расторгнуто. И больше я тебя ни к чему принуждать не буду.

— Я не понимаю…

— О деньгах не беспокойся, — невозмутимо продолжает Элайджа, не выпуская ее из объятий, — можешь ничего мне не возвращать. Или продолжать работать в моем доме.

— Но что… как… — не может найти слов Ева, хмуря свои тонкие брови.

— Теперь, если ты и ляжешь в мою постель, то только потому, что сама этого захочешь.

И девушка замирает не в силах сказать ни слова.

— А ты хочешь, птичка?

========== Часть 8 ==========

Проходит несколько дней, а Ева так и не может понять своих собственных чувств. Она не видела Элайджу после той страстной ночи, сбежав, стоило ему прикрыть глаза, и теперь никак не находит себе сил прийти в его дом, чтобы расставить все точки над «и».

Минуты складываются в часы, часы в сутки, а в ее голове продолжают крутиться его последние слова.

А ты хочешь, птичка?

Ева ненавидит это дурацкое прозвище, но тот ласковый, слегка дразнящий тон, которым его произносит Элайджа, вызывает желание слышать его снова и снова. Слышать и смотреть в его темные прищуренные глаза, в которых действительно можно утонуть.

Себастьян должен быть дома со дня на день, и девушка понимает, что только это сейчас важно. Только брат должен занимать ее мысли. Но вопреки всему, в ее голове совсем другие образы, от которых девичьи щеки то и дело заливаются румянцем.

В первый день она ждет, что Элайджа придет сам. Но наступает вечер, за ним и ночь, а мужчина так и не появляется на пороге ее дома. И Ева не знает, какое чувство больше — облегчение или досада — от того обстоятельства, что он держит свое слово.

Она мечется по пустому дому, пытаясь успокоиться, но будоражащие ее воображение воспоминания никак не желают оставлять несчастную девушку в покое.

В конце концов, утром четвертого дня она идет в знакомый дом. Ева стучит, но никто ей не открывает. Тогда она осторожно толкает массивную ручку, и дверь со скрипом распахивается.

Очень тихо она проходит в просторную гостиную, где на низком столике стоит недопитый бокал с бурбоном, а накопившаяся пыль блестит, летая в воздухе причудливыми узорами.

Еве становится стыдно. Не думая ни секунды, она идет в тесную кладовую, где хранится весь инвентарь, и принимается за уборку.

За то время пока девушка орудует тяпкой, в доме не раздается ни звука, и Ева решает, что она в нем совсем одна. И все же, она никак не может найти в себе сил, чтобы подняться по лестнице в спальню Элайджи. Как и посмотреть в темный угол, где стоит старинный комод, ставший непосредственным свидетелем ее грехопадения несколько дней назад. И стирая с него пыль, Еве кажется, что от блестящей древесины до сих пор исходит запах страсти.

Так и не решившись подняться на второй этаж, Ева покидает блестящую от чистоты гостиную. Она прикрывает за собой входную дверь, но вместо ожидаемого облегчения, ощущает лишь разочарование. И девушке совсем не хочется думать о том, с чем связано это чувство. Или с кем.

Она приходит еще несколько раз, прежде чем в одно хмурое утро, открыв дверь, Ева слышит звуки льющейся воды, доносящейся из ванной. Она уже привыкла, что в доме никого нет, и немного пугается, но затем, почти помимо воли, девушка крадется по узкому коридору к источнику не утихающего шума.

Дверь в ванную комнату приоткрыта, и Ева заглядывает в образовавшийся просвет. Вода льется в душевой кабине, прозрачные стены которой покрыты мелкими каплями от пара. И девушка не может оторвать глаз от крепкой мужской фигуры, которая кажется слегка размытой, сквозь запотевшее стекло. Элайджа стоит к ней спиной, и Ева изучает его тело, прикусив губу, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Она знает, что должна уйти, но ноги будто каменеют, пристывают к полу, не позволяя ей сделать и шага. И только знакомый спокойный голос, выводит ее из странного транса.

— Хочешь присоединиться, птичка?

Их глаза встречаются, и Ева мгновенно заливается румянцем. Элайджа смотрит на нее, не отрывая пристального взгляда, выключает воду, но стоит ему коснуться дверей, девушка срывается с места и бежит прочь, забыв об оставленной в гостиной сумочке.

Лишь оказавшись в паре кварталов от его дома, Ева останавливается, пытаясь унять выпрыгивающее из груди сердце. Она не должна реагировать так. Не должна замирать при виде его сильного тела, не должна поддаваться гипнозу его глубоких темно-карих глаз, не должна хотеть ответить согласием на его предложение. Но она замирает. Поддается. И хочет.