В любовь не играют

– Милая, не бойся меня, прошу, я не обижу тебя, я всегда был и буду рядом. Защищать тебя буду, уважать, любить, – шептал ей всякие нежности, которые рвались из меня. Я действительно хотел, чтобы она не боялась меня, чтобы доверяла, и еще больше хотелось, чтобы у нее прошла эта ужасная дрожь, вызванная страхом и болью. – Однажды, в прошлом году, ты мою бывшую перекрасила в светофор, отчего та рвала и метала, – начал я. – Я тогда был зол на тебя. Мы разругались, я думал, что тогда ты перешла все границы, а потом понял, что нет. Границу ты перешла, когда после этого поехала в клуб, и резко обзавелась женихом по имени Женя, вот тогда я поистине был…

– Он брал меня силой, – резко выпалила Даша, перебив мой рассказ. Я застыл и изначально попытался переварить эти слова внутри себя, хотел думать, что мне послышалось, и она вовсе не то имела в виду. Но ее напрягшееся тело словно окаменело в моих руках, а мое сердце сделало кульбит, и внутри будто все взорвалось от ярости.

– Что? – в надежде услышать другое, переспросил я.

– Он хватал меня… как куклу, и я не могла… – Даша начала всхлипывать, а я лишь сильнее прижал ее к себе, ощущая дрожь в ее теле. – Он говорил, что я… Я, нет, это не так, я чувствую, понимаешь? – она схватилась за голову и стала качать ею из стороны в сторону, – я не люблю жесткий секс, и… Не хочу ходить в эротическом белье по дому, – от этих слов мое сердце рухнуло вниз, словно в действительности оборвалось. Я убью эту тварь собственными руками, разорву на части и порежу на мелкие кусочки. Он пожалеет, что вообще связался с нами. – Он сказал, что у меня нет семьи, и вещи родителей я попросила выкинуть. Неужели я была такой тварью, Ваня? – она встала передо мной на колени и, взяв маленькими холодными ладошками мое лицо в руки, смотрела мне в глаза, стараясь отыскать там ответ на свой вопрос. – Скажи, если ты действительно мой парень, скажи, это правда?

– Ласточка, умоляю тебя, успокойся, не переживай, я здесь, и никто больше не причинит тебе вреда. И хочу тебя заверить, у тебя есть семья, причем, большая и дружная. Кроме Андрея, у тебя есть и мама с папой, они сейчас в США по работе, и невестка с ее прекрасной дочуркой. Поверь, в твоей жизни все иначе, намного лучше и прекраснее того, что тебе наплел этот урод.

– И я не просила выбросить вещи родителей? – из ее глаз покатились слезы, и я, встав так же, как она, и обхватив руками ее лицо, начал вытирать мокрые дорожки.

– Ты бы никогда не смогла так поступить. Моя Даша заводная, взрывная, и, в то же время, любящая и нежная. Та Даша никогда не причиняла зла родным людям.

– А чужим?

– Ну, только той, которую перекрасила…

– Я должна перед ней извиниться, – четко сказала она.

– Не знаю, что тебе делать в этой ситуации, но скажу одно, пока мы тебе не вернем память, ты будешь под моим присмотром.

– А что будет, если….

– Не будет никаких «если»… Мы справимся с этим. Главное, что теперь ты действительно дома.

– Дома… И очень устала, – резко сменила тему и начала подниматься с пола. – Можно я теперь приму душ?

– Конечно. Я подожду тебя в спальне, а потом намажу ссадины мазью.

– Нет. Пожалуйста…. Оставь мазь, я сама…

– Уверена?

– Да, – ответила она и подождала, пока я выйду за дверь.

Быстро спустившись вниз в кухню, я нашел в аптечке мазь против синяков и ссадин и, вернувшись обратно в спальню, поставил баночку на прикроватную тумбочку. Не имея сил сразу же уйти, я подошел к двери ванной и услышал громкие всхлипы, доносящиеся изнутри. Руки сжались в кулаки, тело окаменело, а из горла так и рвался рев. Мне хотелось крушить все, что было передо мной, а лучше, чтобы это был сам Николаев, чтобы превратить его морду в кровавое месиво. Бить безжалостно, пока он не сдохнет, мерзкая тварь.

Перед глазами – черная пелена, ноги так и хотели нести меня к ней, к моей девочке, к моей Ласточке в ванную, но я понимал, если зайду туда, то сразу же спугну, а на это у меня нет права. Нет права причинять какой-либо вред Даше, пугать или, тем более, делать больно. А если я появлюсь там, она непременно испугается, подумает совершенно неправильно и не сможет мне довериться. Именно поэтому я сейчас сижу здесь и жду, когда она успокоится, примет душ и выйдет оттуда. Возможно, после этого ей станет хоть на долю легче, она оставит некую часть боли в излитых слезах.

Через какое-то время, пока я придумывал план мести Николаеву, услышал, как открылась дверь, и из-за нее показалась сначала женская ножка, а после и полностью девушка, слегка укутанная в банный халат. По всей видимости, хорошо обернуться и завязать пояс ей мешали все те же синяки, и при малейшем движении Даша морщилась от боли. Она прошла к тумбочке и, подняв голову, увидела в зеркале меня, от неожиданности вздрогнула и опрокинула чашку, отчего та, встретившись с паркетом, громко стукнула и разлетелась на части.

– Ой…

– Не бойся…

– Ваня, – едва различимый шепот. – Я же попросила…

– Я не смог, ты там…

– Все нормально. Уже. А теперь разреши мне переодеться, – с мольбой в глазах попросила она.

– Точно не нужна помощь?

– Точно. Спасибо.

– Даша, ты всегда можешь обратиться ко мне.

– Хорошо…

– И если тебе сейчас …

– Нет, сейчас все, что мне нужно, это намазаться мазью и прилечь отдохнуть. Прошу.

– Если что, я буду внизу.

– Спасибо.

Я прикрыл дверь и отправился в гостевую спальню, чтобы переодеться. Чуть позже, проходя мимо нашей комнаты, я остановился у двери, прислушиваясь. Внутри было тихо. Облегченно вздохнув, я отправился в гостиную позвонить Андрею.

– Извини, друг, что так поздно, – сказал я после того, как услышал ответ на том конце.

– Ничего, мы еще не спали. Как Даша?

– Да, как-то без изменений, и, черт, она так старается, но пока ничего не получается.

– Я надеюсь, время нам в помощь… Она что-то рассказала о жизни у Николаева?

– Самое важное, – и я вкратце пересказал другу о том, какую жизнь он придумал для Дарьи, воспользовавшись ее беспамятством.

– Вот урод, – в сердцах выкрикнул Андрей, и уже жене добавил, – Снежинка прости, я сейчас.

– Ладно, Андрей, не буду тебя отвлекать от жены, я сейчас тоже пойду, проверю Ласточку. Завтра Нина Васильевна с Максом возвращаются, может, сын даст толчок Даше.

– Будем надеяться. Спасибо тебе, Ваня.

– За что? – удивился я.

– За Дашу. Доброй ночи, – было мне ответом, и я услышал короткие гудки в телефоне.

Признаться честно, я не собирался оставлять Дашу одну даже ночью, когда она пыталась мирно спать, не думая обо всех проблемах. Увы, ее сон не был, как прежде, спокойным и умиротворенным, она то и дело дергалась и хмурилась, по всей видимости, ей снились кошмары, либо это стресс, который предоставил ей собственноручно Николаев.

Каждый раз, когда она вздрагивала или, лежа на боку, поджимала под себя ноги, мне хотелось разбудить ее и прижать к себе, чтобы она не мучилась от кошмаров. Но как только она успокаивалась, я понимал, что не могу ее тревожить, давал возможность немного поспать спокойно.