В начале было слово. Афоризмы
Шрифт:
Представь, какую штуку удрала со мной моя Татьяна! Она – замуж вышла! Этого я никак не ожидал от нее.
Эмма Бовари – это я.
Вернемся к реальности – поговорим о Евгении Гранде!
Почитайте-ка Бальзака как следует, и наши живущие ныне друзья окажутся просто тенями, наши знакомые – тенями теней. Одна из величайших драм моей жизни –
Самое большое несчастье моей жизни – гибель Анны Карениной.
Прототипы
Истинно реальны только персонажи, в реальности никогда не существовавшие; а если романист настолько беспомощен, что ищет своих героев в гуще жизни, пусть он хотя бы сделает вид, будто выдумал их сам, а не похваляется схожестью с доподлинными образцами.
Люди в жизни редко настолько отчетливы, чтобы отдавать их в печать.
Писать о своем друге – значит рассориться с ним навеки.
Писатель всегда выставляет кого-нибудь на распродажу.
Подлинные поэты встречаются со своими персонажами лишь после того, как создали их.
Единственная форма вымысла, в которой реальные характеры не кажутся неуместными, это история. В романе они отвратительны.
Автобиографические мотивы
Проблема положительного героя легко решается, если сочинение автобиографично.
Кто вносит в литературу слишком многое из своей жизни, часто вносит слишком много литературы в свою жизнь.
Большая часть наиболее важного материала, которым располагает писатель, накоплена им до пятнадцатого года жизни.
Излюбленные мотивы поэта, вопреки домыслам биографов, часто никак не связаны с его личной жизнью, а возникают из случайных ассоциаций и совпадений, которые потом упорно приходят на память. Но никто не желает верить в случайность; в этом отношении даже Фрейд – гегельянец.
Мы охотно разыскиваем материалы о подлинных житейских отношениях поэта. Это любопытство тем нелепее, что значительность внешних событий ни в какой степени не соответствует значительности порожденных ими творений. Эти события могут быть очень мелкими и ничтожными, и такими они обыкновенно и бывают, как вообще очень мелка и обычно ничтожна внешняя жизнь поэтов.
Писатели,
как родители, любят наделять свои детища свойствами, которых лишены сами. Оттого герои у Мопассана всегда глупы, а у Толстого – умны.Драматургия и драматурги
Четыре самых интригующих слова – это: «Действие первое. Сцена первая».
Роман – это неподвижное целое, через которое нужно пройти; пьеса – подвижное целое, которое проходит через вас.
Писать пьесу все равно что играть в шахматы: в выборе дебюта ты свободен; дальше партия развивается по своей собственной логике.
Люди, жертвующие всем ради любви, на сцене так же безнадежно негероичны, как сумасшедшие и наркоманы. Герои, живущие в веках, – это Гектор и Гамлет, а не Парис и Антоний.
Романист может потерять читателя на протяжении нескольких страниц; драматург не может позволить себе потерять зрителя ни на минуту.
Без действия трагедия невозможна, а без характеров возможна.
Я пишу прозу, потому что это позволяет мне высказывать мысли, от которых можно отречься, и я пишу пьесы, потому что диалог – самый благопристойный способ противоречить себе самому.
Последний акт никогда не удается на сцене. Можно только удивляться, что, невзирая на такой печальный опыт, драматурги продолжают упорно добиваться, чтобы у их пьес был последний акт.
Реалистическая пьеса наводит на мысль о том, до чего условна наша обычная жизнь.
Причины, по которым действие абсурдистских пьес происходит неведомо где, а персонажей лишь двое, главным образом финансовые.
Драматург: чревовещатель души.
Истинный драматург показывает нам жизнь средствами искусства, а не искусство в форме жизни.
Каковы же функции драматурга? Если он только «держит зеркало перед природой», его видение жизни уподобляется видению стоящего на посту полисмена.
Я гораздо больше верю в законы театрального синтаксиса, чем в законы сценической композиции; я верю, что на сцене можно играть даже гражданский кодекс, только следовало бы написать его немного иначе.