В огне рождается сталь

До начала смены еще оставалось много времени. Уединение и тишина удручающе подействовали на Цинь Дэ-гуя, он поднялся и пошел в общежитие. Шел он быстро, не замечая знакомых, попадавшихся ему навстречу. Со стороны могло показаться, что он очень спешит. Около баскетбольной площадки его остановили и попытались вовлечь в игру, но он отговорился необходимостью отдохнуть перед ночной сменой и пошел в свою комнату. Но и здесь он не нашел успокоения. Сон никак не шел к нему, к тому же его раздражал храп соседей. Он встал, оделся и снова вышел на улицу.

Уже совсем стемнело, луна еще не взошла, но первые лучи ее холодного света уже слегка посеребрили деревья на склонах гор. На баскетбольной площадке уже было пусто, и только в траве мерцали светляки. С полей доносились легкие запахи трав. Стояла тихая, безветренная погода. Цинь Дэ-гуй бесцельно бродил по ночным улицам города. Вскоре перед ним выросло здание школы. Он подумал, что Сунь Юй-фэнь, наверное, сейчас здесь на занятиях, и поспешно свернул в сторону, опасаясь случайной встречи с ней. А вот и женское общежитие. Еще недавно оно привлекало его, а теперь это здание не только утратило для него всякий интерес, но даже отпугивало. Цинь Дэ-гуй изо всех сил старался изгнать из своих мыслей образ Сунь Юй-фэнь, но этот образ неотступно преследовал его. Цинь Дэ-гуй называл себя глупцом. Он чувствовал себя попавшейся в силки птицей; и чтобы выпутаться из этих силков, от него теперь требовалось немало усилий. Он вспомнил, что в детстве Сунь Юй-фэнь вовсе не была такой. Ей нравились по-настоящему честные ребята, а всякие хитрецы не привлекали ее внимания, и она никогда не играла с ними. Почему же сейчас она так нетребовательна в выборе друзей? Может быть, действительно верно говорят люди, что когда девочка вырастает, она очень меняется. «И что ты нашла хорошего в этом Чжан Фу-цюане?» — хотелось крикнуть ему. Цинь Дэ-гуй считал Чжан Фу-цюаня средним парнем, не способным никому причинить вреда. А его разговорчивость и веселый нрав даже казались привлекательными. Но сейчас Цинь Дэ-гуй изменил свое мнение: соперник казался ему лицемером и хитрецом. «И она дружит с таким человеком, и даже больше — он нравится ей, — сокрушенно покачал головой Цинь Дэ-гуй. — Я не должен больше думать об этой девушке». Принятое решение принесло ему некоторое облегчение, ему показалось, что он уже забыл ее. Но тут же в его памяти всплыло лицо Сунь Юй-фэнь и ее улыбающиеся глаза. Впереди под фонарем он увидел влюбленную пару, и ему вдруг показалось, что девушка сильно похожа на Сунь Юй-фэнь. Ему стало не по себе, он подошел ближе и, только убедившись в своей ошибке, успокоился.

Он понял, что только работа может помочь ему. Но было только девять часов вечера — до смены оставалось еще два часа. Конечно, можно было бы пойти и помочь чужой смене, но ведь это была смена Чжан Фу-цюаня! Ему ничего не оставалось, как направиться обратно в общежитие и попытаться уснуть.

2

В дверях общежития Цинь Дэ-гуй столкнулся с Хэ Цзы-сюе.

— Куда это тебя носило, заставил меня ждать!

— Мы же с тобой заранее не договаривались о встрече, — спокойно ответил Цинь Дэ-гуй. Однако в душе он почувствовал беспокойство. Ведь руководство поручило ему расследовать случай с повреждением печи, и он до сих пор не начал выполнение этого поручения, а сегодня вечером он вообще об этом не думал!

Хэ Цзы-сюе пришел в общежитие беседовать не с одним Цинь Дэ-гуем. Однако, не застав Цинь Дэ-гуя, он рассердился, ибо на некоторые вопросы точные ответы мог дать только Цинь Дэ-гуй. К тому же сегодня ему кое-что рассказали, что заставляло его обязательно переговорить с Цинь Дэ-гуем.

— В помещении очень душно, давай пройдемся, — предложил Хэ Цзы-сюе сталевару. Когда они вышли, он тихо спросил: — Старина Цинь, ну как, ты выяснил хоть что-нибудь?

— Пока ничего, — ответил Цинь Дэ-гуй.

— Да, это трудно. Я тоже пока не добился никаких успехов. По правде говоря, в этом деле можно рассчитывать только на откровенность самих бригадиров.

Они подошли к баскетбольной площадке и сели на скамейку. Закурив, Хэ Цзы-сюе помедлил и потом снова сказал: — Старина Цинь, я хочу тебя спросить вот о чем. Говорят, что при загрузке шихты можно уничтожить наплывы на своде, и тогда никто не узнает, что свод был сожжен?

— Значит, и ты туда же — не веришь мне? — воскликнул Цинь Дэ-гуй. Его очень рассердило, что и Хэ Цзы-сюе не верит ему.

— Да я верю тебе! — Хэ Цзы-сюе понизил голос. — Хоть и говорят, что ты замешан в этом деле.

— Значит, считают, что я мог совершить подобный обман? Сжег, мол, свод и уничтожил следы?.. Да это же клевета!

— Старина Цинь, не надо нервничать, — и Хэ Цзы-сюе похлопал сталевара по спине. — Клевета или нет, а наша обязанность — выяснить это дело до конца.

— Кто распространяет этот, слух, прошу тебя, скажи мне! — горячился Цинь Дэ-гуй.

— Если бы я был просто другом, то я, конечно, назвал бы имя этого человека, — строго сказал Хэ Цзы-сюе. — Но ведь я секретарь партбюро, так что мне придется пока сохранить это в тайне. Ты мне только ответь: были у тебя подобные случаи или нет?

— Я могу поклясться, — с дрожью в голосе ответил Цинь Дэ-гуй, — именем члена партии, что я ни разу не делал этого.

— Старина Цинь, я верю тебе, — Хэ Цзы-сюе взял сталевара за руку. — Не надо так расстраиваться.

«Рабочие моей смены ни за что не станут подозревать меня в таком деле, — думал Цинь Дэ-гуй. — Несомненно, это кто-то из тех двух смен. Но кто?» Он невольно подумал о Чжан Фу-цюане — только он способен на такую подлость. И Цинь Дэ-гуй не удержался и спросил:

— Не иначе как Чжан Фу-цюань наклеветал на меня, так?

— Давай не будем строить догадок, — строго сказал Хэ Цзы-сюе. — Но могу тебе сказать, что это не Чжан Фу-цюань! — Голос его потеплел. — Ты все же вспомни хорошенько: не забыл ли ты… или, может быть, просто не обратил внимания…

Цинь Дэ-гуй чувствовал, что секретарь партбюро все же не совсем верит ему.

— Прошу тебя, обязательно расспроси получше рабочих моей бригады! Они тебе скажут правду.

В душе молодого сталевара росла обида: почему все-таки Хэ Цзы-сюе не верит ему? Если уж секретарь партбюро ему не доверяет, то другие и подавно легко поверят этой клевете. Ему стало еще тяжелее.

— Старина Цинь, не унывай! — сказал Хэ Цзы-сюе. — Если ты этого не делал, то все подозрения ничего не стоят.

— Подозрения посторонних людей действительно ничего не стоят, — довольно спокойно ответил Цинь Дэ-гуй. — Но ты и партия — это другое дело!

— Я — это еще не вся партия. Я понимаю так: партия требует от нас беспристрастной проверки фактов и выяснения их подлинной сущности. Ты должен понять, что сейчас проводится такая проверка, проверка всех вас, трех бригадиров. И если я скажу, что Цинь Дэ-гуй не виноват, то меня могут обвинить в пристрастном к тебе отношении. Ты настоящий коммунист и должен не пожалеть сил на расследование этого дела.

3

После ухода Хэ Цзы-сюе сталевар еще немного посидел на скамейке. «Впредь я не буду безмозглым олухом! — укорял он себя. — Потерял напрасно столько времени!»

В это время послышались чьи-то шаги, и Цинь Дэ-гуй увидел Мэн Сю-ди. Он подозвал его и спросил, где тот был.

— Ходил в кино, — ответил Мэн Сю-ди и присел рядом, — смотрел советский фильм «Падение Берлина». — Он начал подробно рассказывать содержание фильма.

— Ты что же это не спишь? — перебил его Цинь Дэ-гуй. — Начальство не разрешает заступающим в ночную смену ходить на занятия, боится, чтобы мы не переутомились, а ты ходишь в кино, — сердито отчитывал он своего подручного, словно забыв о том, что и сам не отдыхал в этот вечер.

— Я сегодня днем неплохо выспался, — оправдывался Мэн Сю-ди, — и совсем не чувствую усталости. А после ужина никак не мог уснуть, вот и пошел в кино.

Бодрое настроение Мэн Сю-ди подействовало и на Цинь Дэ-гуя. Он несколько оживился и уже с веселой улыбкой сказал:

— Боюсь только, что дело, которое я поручил тебе, у тебя вовсе из головы вылетело.

— Я как раз собирался рассказать тебе кое-что, — возбужденно начал Мэн Сю-ди. — По дороге в кино я встретил Ван Юн-мина, первого подручного Юань Тин-фа, и мы с ним о многом успели поговорить.