В оковах его власти

А деньги Белова я еще долго носила с собой в сумке, пока однажды я не набралась не пойми откуда взявшейся смелости и не пошла в приемную, где, вопреки своим ожиданиям или страхам встретила не Белова, а его приближенного, Ваху.

—Здравствуйте, я…попросить…хотела,— пролепетала бессвязно и запинаясь на каждом слове.

Мужчина приподнял бровь, махнул рукой своим «парням», как он их назвал, и подошел ближе ко мне. Такая огромная скала своим широким размахом плеч полностью закрывала меня от окружающих, чем наводила еще больше паники. Во рту пересохло, ведь этот человек умел внушать подспудный ужас.

—Хороший тамада и конкурсы интересные, — улыбнувшись так, что у меня поджилки затряслись, он сложил руки на груди. —О чем просить собралась?

Сейчас впервые я видела его так близко, что смогла даже рассмотреть карий цвет глаз и длинные ресницы, а еще усыпанное мелкими шрамами лицо. При этом черты лица правильные, я бы даже сказала, аристократические. Странно. Он одновременно смахивал на бойцовскую собаку, пережившую множество боев, и на дворянина голубых кровей. Не самое удачное сравнение, конечно, но это первое, что пришло в мою больную голову.

—Передайте это Александру Павловичу, пожалуйста, — оглянувшись по сторонам, я сунула руку в сумку и вытянула оттуда запакованный в несколько слоев бумаги, а потом и в файл, сверток. Ваха посмотрел на меня насмешливо, словно для него это была самая очевидная вещь в мире.

—А наш мэр будет недоволен. Так что лучше забери,— качнувшись на пятках, мужчина хотел развернуться, чтобы уйти, но я перехватила его исполинскую руку, покрытую темной порослью волос. Он замер. Я тоже, но отпрянув, заметила, что мое касание было для него, мягко сказать, неприятным. Мужчина ощетинился, словно я его ударила.

Воздух вокруг нас искрил от напряжения.

—Послушайте, я правда благодарна, но эти деньги я не возьму. Считаю, что их можно только заработать, это будет честно, в ином случае…это не мой случай. Спасибо.

Сунув сверток в руку мужчины, я быстро пошла прочь, чтобы не испытывать больше ничье терпение…

Спину нещадно жгло, как будто мне посылали туда все проклятия в мире.

ГЛАВА 18

БЕЛОВ

Голова разламывалась на миллионы частей. Сегодня как никогда, пусть это и продолжалось изо дня в день. Я морщился, но стоически выдерживал ее, зачастую не выпивая ни единой таблетки, потому что боль давно сроднилась со мной. Стала одним целым и неотъемлемым. Это больше не мой враг, это друг по несчастью. Он приходил ко мне и открывал дверь с ноги, чтобы остаться наедине и поделиться своими печалями. И я принимал эту боль как часть себя. Хорошего и плохого.

Закрыв глаза на пару секунд, я сделал несколько вдохов и выдохов. Коротких. Иногда это помогало отвлечься от стучащего в голове набатом звука. В этот раз не помогло ничего.

Мы нашли исполнителя. Технически не мы, а Ваха, конечно, но суть в том, что нашли, и уже несколько часов пытались узнать через него, кто же заказчик. Методы бывают разные, бывают жестокие, бывают изнурительные для исполнителя и для испытуемого. Ну что поделать?

Так или иначе, на меня работали лучшие, а потому я был уверен, что к ночи у меня будет имя заказчика, а к завтрашнему обеду его не будет в живых.

—Ну ты и пирушку закатил, — сказал я Вахе, усаживаясь в кресле. От резкой смены положения тела новый удар пришелся ровно по темечку. Выдержать.

Ваха молодец, целый бильярд-центр снял, а тут и девочки, выпивка, все чинно и благородно. Музыка играла нормальная, та, что музыка, а не дикие вопли под свист и барабанную дробь. Короче, заморочился он как никогда, пожалуй. Быстро собрал всех наших. Сабантуй вышел и правда приличный.

Возможно, мне надо было передохнуть от всего, в особенности от себя. Ведь находиться наедине с самим собой мне становилось все труднее, вот почему я пропадал в зале, где можно было отключить мозги, где все подчинялось только слаженной работе мышц. Чаще сам, реже с другом, раньше так вообще с сыном.

Нечастые спарринги неплохо так отрезвляли, получше пойла, в них я забывал не только о боли, но и о ней. Но как бы я ни старался делать вид абсолютно индифферентный, Ваха отлично меня чувствовал, а посему устроил веселый замес по поводу, который я обычно никогда не праздновал, да даже не вспоминал. Чтобы отвлечь по факту.

—Ну дык не каждый день такая-то годовщина правления. Царь-батюшка, — друг сделал показушный реверанс и рассмеялся. —Заодно и закрытие нашего дельца отпразднуем.

Власть — это такая зыбкая штука, что сегодня она есть, а завтра —нет, и лучше не праздновать величие, чтобы потом не стонать от краха по безвозвратно утерянному. И это пройдет, как говорится.

—Насчет второго согласен, а насчет первого…ты хоть бы постарался сделать вид, что попал в дату, Ваха.

—Даже чуть-чуть не?

—Вообще мимо, — рассмеялся я, взяв бокал с виски. —Я осенью избирался, а сейчас далеко не осень, как ты мог заметить.

Ваха скривился, прислонившись плечом к стене, и задумчиво посмотрел в окно.

—Ну тогда ты расслабься на этом празднике жизни и не думай ни о чем, а то немного поднадоело видеть твою унылую рожу без повода. Когда мы нашли концы с заказчиком и почти дотянулись до него, осталось всего ничего, и чья-то голова будет в отрезанном виде лежать тут, прямо перед тобой.

—Пулю в лоб, Вах? Не думаешь?

—Не думаю, потому что Кракен им занимается.

У меня работали разные люди, а под руководством такого главы службы безопасности, как Ваха, были и совсем отбитые. Взять только одного Кракена, он много лет был в спецназе в самых горячих точках, затем наемником, а сейчас работал на меня. Его боялись все, а кто не боялся, просто не знал о нем ничего, но лично я не встречал никого, кто не был бы о нем наслышан.

Он настоящий псих, который достанет любую информацию, буквально и фигурально. Его жестокость не знала границ, и порой я сам просил Ваху сбавить обороты, потому что мы не команда Джека Потрошителя. Да, должны бояться, но не так, чтобы доходить в своих действиях до фанатизма.

—Так, все. Ни слова о делах. Расслабься, и я обещаю тебе, что сегодняшний вечер принесет тебе только наслаждение.

Взгляд при этом у него был слишком наиграно-веселый, не для смурного Вахи, коим он обычно был. Но я впервые в жизни не почувствовал подвоха, просто посчитал, что и правда пора расслабиться.

Если бы я только знал, чем все обернется.

Выпивка лилась рекой, с каждой новой рюмкой становилось неожиданно весело, задорно. Но все равно я не покидал свой мини-зал, мне не хотелось в толпу. Даже здесь было все, чтобы я смог хоть на мгновение перестать думать о ней. На второй план уходили такие знакомые глаза, вонзающие в меня нож. После первой бутылки и нескольких партий в бильярд с голой девушкой в центре, очень многое перестало быть важным.

Я отключил в себе эти гребанные мысли, вырвал их с корнями под прессом выпитого, но все равно у меня не встал ни на одну. Я махнул на это рукой, упиваясь хотя бы тем, что в мой больной мозг перестала приходить она. Спасибо, спасибо, спасибо.

Хорошо, что Надя меня сейчас не видела, она бы точно сказала, что я гроблю своей здоровье из-за такой бесполезной вещи, как выпивка.

Я печально улыбнулся, ударяя кием по шару. Точно в цель. Шар укатился в лузу, и я залпом опустошил стакан. Хорошо, что ее здесь нет. И пора бы прекратить думать еще и о ней. Пора прекратить думать о том, кто давно уже не в этом мире, а мою жизнь покинул по собственному желанию задолго «до».