В плену у сказки

Кажется, пазл в моей голове начал складываться.

— Твое проклятие — это превращаться в монстра каждую ночь, пока не встретишь настоящую любовь?

— Да, или пока не завянут все цветы, — он указал на высохшие ошметки, — когда это случится, я навсегда останусь таким. Думаю, меня запрут в подземелье или будут выставлять на потеху публике.

— А ты, я гляжу, оптимист. Брось, не все так плачевно, — я немного успокоилась. — Цветов еще много, время есть. Кто тебя проклял?

Если честно, хотелось бы услышать, что виновник — Румпельштильцхен. В этом случае я бы пошла на какую угодно сделку с ним, чтобы заставить снять проклятие, но Эрик ответил:

— Фея-крестная.

Я сжала кулаки, снова пожелав этой старой карге самого дурного.

— И за что она тебя?

— За что? — удивился он, — разве она наказывает за что-то? Ей хватает любой мелочи, даже личной неприязни, чтобы разрушить чужую жизнь. Она прокляла меня в детстве. Мои родители не пригласили ее на праздник, и она сама пришла с подарком… С проклятием.

— Понятно, — я присела рядом с принцем, — значит, тебе нужно, чтобы тебя по-настоящему полюбили. Ты надеешься на Эллу?

Он промолчал.

— Эрик?

— На самом деле я надеюсь на тебя. Ты мне сразу показалась особенной.

Я рассмеялась и только потом спохватилась.

— Ты это серьезно?

— Конечно, но после того, как ты меня увидела таким, у меня больше нет надежды.

— Нет, дело не в этом. Прости, что испугалась. Я просто не ожидала… Но в любом случае тебе нельзя надеяться на меня. Я ведь в любовь даже не верю, поэтому и проклятие снять не способна.

— Не веришь? — удивился Эрик. — Почему?

— Не то, чтобы не верю, — смутилась я, — скорее не воспринимаю ее как нечто великое и прекрасное. Ее переоценивают. Меня вряд ли хватит на то, чтобы снять проклятие.

— Но что заставило тебя так очерстветь?

Из-за адреналина, все еще плескавшегося в голове, я разоткровенничалась:

— Не знаю, но, может, мама с детства учила не доверять мужчинам. Сначала отец разбил ей сердце, потом ничего не складывалось с другими. Я видела ее одиночество, появившуюся ненависть, которой она кормила меня, уговаривая не повторять ошибок. Я выросла на сказках с несчастливыми финалами. Потом у меня было несколько несерьезных романов, которые разочаровали еще больше. Я никогда не испытывала любви, которая бы что-то созидала, понимаешь? Поэтому не верю, что любовь с тем смыслом, который принято в нее вкладывать, существует. А те, кто якобы сталкивался с ней, те просто выдают желаемое за действительное. Некоторые вообще видят великую любовь даже в зависимости, равнодушии, абьюзе…

— Абьюзе? — переспросил Эрик.

Он слушал внимательно, но было видно, что он меня совсем не понимал. В его глазах читалась растерянность. Конечно, сказочный принц не знал, что такое нездоровые отношения, ему важно было найти свою настоящую любовь, которая несомненно будет идеальной.

— Забудь… — я покачала головой.

— Если ты пока не встретила своего нареченного, — сказал Эрик, — это не значит, что никогда не встретишь. И пусть им буду не я, но все равно желаю тебе счастья и любви, Анастасия.

Перед глазами неожиданно появился наглый образ Румпельштильцхена с довольной ухмылкой, от которого я быстро отмахнулась.

— Ты тоже заслуживаешь счастья.

— Может быть, но я не верю, что встречу любовь, способную победить злые чары.

— Фея-крестная — это противная старуха, — не сдержалась я, — как будто она сама знает что-то о настоящих чувствах.

— Она сказала, что лишь тот, кто искреннее полюбит, вопреки моему звериному обличью, разрушит проклятье. Это просто издевка. Она знает, что это невозможно.

Я вздохнула и положила ладонь на его когтистую лапу:

— Не отчаивайся, лучше позволь себе влюбиться в Эллу. Я уверена, она та самая-единственная-неповторимая.

— Ты очень беспокоишься о личной жизни своей сестры, это похвально… — Эрик грустно улыбнулся. — Спасибо, что не убежала.

Я кивнула и поежилась то ли от холода, то ли от нервов. Заметив это, принц поднялся и, обогнув меня, подошел к декоративному дереву, на котором висела одежда. Взяв камзол, он осторожно накинул его мне на плечи.

— Не надо, — запротестовала я.

— Можешь не отдавать, — сказал он, — но я не могу смотреть на то, как ты мерзнешь. И тебе пора возвращаться.

— Как я могу оставить тебя здесь одного? И кстати, зачем тебе запасная одежда?

Эрик склонил голову набок, как любопытный щенок, окончательно развеяв страх перед ним.

— У меня нет запасной одежды, — он приблизился ко мне и когтем поправил камзол, — только эта. Снимаю ее перед превращением в монстра, чтобы не порвать. Так что, если не хочешь увидеть меня обнаженным, уходи. Но можешь и остаться, я не против.

— Ну уж нет, — засмеялась я и поднялась. — Пойду, пока ты еще чего не предложил.

Взгляд Эрика вдруг изменился, став еще более печальным. Принц произнес:

— Пожалуйста, не избегай меня. Проводи время со мной… И с Эллой.

Я сдалась:

— Хорошо. Тогда встретимся на завтраке?

— Да… Встретимся. И… Спасибо.

— Ага. Ну, я ухожу?

— Конечно.

Как бы ни хотелось признавать, но, выбравшись из тайного сада, я испытала облегчение. Сказка каждый раз подкидывала мне новые испытания, будто проверяя на прочность.

Как назло, не успела я добраться до своих покоев — на очередном повороте все же нарвалась на Люмьера. Он удивленно выпучил глаза, рассматривая меня, и остановил свой взгляд на камзоле Эрика. Несколько эмоций промелькнуло на его лице, из которых хорошо угадывались недоверие и злость.

— Вы с сестрой своего не упустите, да? Прохода не даете, бесстыдно вешаетесь на принца. В постель уже, наверное, пробрались. Не понимаю, что он нашел в столь глупых девицах. В вас нет достоинства.

Люмьер возненавидел меня и Золушку с первого взгляда и даже не пытался этого скрывать.

— Да, пробрались, — я прошла мимо, задев его плечом, затем буднично произнесла, — знаешь, можно забыть о достоинстве, особенно когда узнаешь, что принц по ночам просто зверь.

Я не удержалась и взглянула на Люмьера, который страшно покраснел, как будто его зажгли, как спичку.

— А ты что же, сам влюблен в Эрика? — спросила я напрямую. — Ревнуешь его?

— В к-каком смысле?! — он отшатнулся в ужасе. — Ты что себе позволяешь?!

— Хочешь, могу отдать тебе его камзол? — я постучала пальцами по роскошной вышивке. — Он еще хранит тепло Эрика и его запах.