В погоне за счастьем

Я злилась на него, усаживаясь за руль, но и этим эмоциям не суждено было перекрыть в памяти разговор, к которому так или иначе я исправно возвращалась. Рингтон мобильного на дне сумки, раздался в момент, как только я начала трогаться. " Решил добить чем-то ещё", — с усмешкой проскользнуло в мыслях. Но экране, в противовес ожиданиям высветился иной контакт. И я далеко не была уверена, что в этот момент этому рада.

— Привет, Беда. Проснулась?

— Да, — стараюсь не лгать, отвечая приближенное к действительности. — Уже разъезжаю по делам.

— Имеешь в распоряжении пару минут, чтобы объяснить мне свой поздний звонок? Что вообще это было?

— Макс, я… — вздыхаю, стараясь не думать о насущнем. — Сильно перенервничала, а ты единственный человек, кого можно без стыда разбудить среди ночи, чтобы услышать желаемую поддержку.

— Не буду врать, что в восторге от заявленной роли, — ехидничает в ответ, уточняя серьёзно: — Ты в порядке и мне показалось, что тебе и в правду нужна моя помощь?

— Всё хорошо, — заявляю как можно спокойнее. — Просто навалилось всё в кучу. Свадьба — самый сильный стресс, — отшучиваюсь с горькой улыбкой. — Помини моё слово, когда решишься на подобную авантюру.

— Обещаю взвесить все за и против, основываясь на твоём опыте, — парирует невольно смеясь. И в этом тоне не слышится и капли обиды или злости за то, что я выбрала " не того парня". В отличие от Димки он ведёт себя честно. Не меняя манеры общения. Принимая мой выбор.

Наверное так действительно поступают только друзья. И сейчас мне не больно называть его именно так. Понимая, что ближе нам уже вряд-ли получится быть. А иметь настоящего друга, пусть даже на другом конце земли, того, с кем можно быть собой, а не кем-то казаться, всё же чертовски приятно.

И пусть я люблю. Молюсь за него. Пройдёт время и я смогу найти в себе силы на то, чтобы, как сейчас, он, самой принять его выбор, разделить его счастье, поддержать и стать способной искренне за него улыбаться. Любовь не имеет в себе чувства собственичества. В ней вложено самое лучшее. И прав был Лизкин муж, мне до многого ещё расти и расти…

— Я наберу на днях, — протягиваю с грустной улыбкой. — В ближайшие дни буду занята. Извини.

— Откинь все страхи подальше и помни, что ты самая сильная и смелая, — ласкает слух, в очередной раз подбадривая. — А в случае чего всегда помни, что для тебя, в любое время ночи и дня, я всегда доступен для звонка.

— Я тебя обожаю, — смеюсь, смотря на мир куда проще, чем было.

— Не больше чем я тебя, — легко проговаривает в ответ.

— Пока, — улыбаюсь шире своему отражению в зеркале. Представляя в нём его глубокие голубые глаза.

— До скорого, Беда, — вторит без нажима. И мне отчаянно хочется позабыть обо всём на свете, расчертив на стене календарь и, как прежде, под вечер, зачеркивать прошедшие дни, ожидая наступления желанной, пусть и короткой, встречи.

***

— Как всё прошло? — обеспокоенно уточняет мама, буквально с порога. Слава Богу не добавляя своё желанное " вы помирились?". По моему разбитому виду несложно понять, что подобного не случилось.

Молчу, не зная как подобрать слова. Смотрю на её руки, хаотичные движения пальцев, нервно перебирающих между собой кухонное полотенце. Бонус от её присутствия здесь несомненно есть — меня ждёт горячий сытный обед. Разве это не маленький повод для радости?

— Всё в порядке, — отмахиваюсь бесстрастно. Морально не способная на больший выплеск эмоций. Перегорела. Расстратившись в столь краткое время. — Моему физическому состоянию ничего не угрожает до той поры пока не рожу. Димка пообещал меня придушить лишь в случае решения об аборте.

— Господи, дочка, что за ерунду ты городишь? Я сейчас ему позвоню.

— Сомневаюсь, что Верховцев ответит. Да и твой разговор с ним ничего не решит. Мы вернулись к тому, что и было: он не вмешивается в мою жизнь до того момента, пока я веду себя правильно и тактично исполняю приказы. Только знаешь ли, жить подобным образом вовсе не хочется…

— Ну-ка быстро выбрось этот мусор из головы, — настойчиво советует мама. — Сейчас мы пообедаем и ты всё расскажешь как есть. Неглумя голову своим исковерканным пониманием. Поговорим и придём к пониманию, что делать дальше и как быть в этой непростой ситуации.

— Рожать или не рожать-вот в чем вопрос, — иронизируя усмехаюсь в ответ, уклоняясь от летящего в меня полотенца.

— Бегом обедать! — бросает грозно, разворачиваясь в сторону кухни. И я повинно встаю, направляясь следом.

Глупости это всё, — сложив руки домиком, рассуждает мама, дослушав до конца мой рассказ о прошедшей встрече. — Дима излишне эмоционален. К этому пора бы привыкнуть. Обижен. Зол на тебя. Но время пройдёт: обдумает всё и остынет. Любовь и не такое прощает.

— А ненависть, говорят, с годами крепчает, — парирую с горькой улыбкой, понимая, что сама себе далеко не завидую.

— Ты не нервничай, — хмурится, пресекая дальнейшую философию. — Тебе нельзя испытывать негативные эмоции.

— Я помню. Ты напоминаешь мне это десяток раз на дню, тем самым изрядно расшатывая нервы, — отзываюсь неласково. Выдыхая краткое:- Извини. Всё пошло наперекосяк и меня это далеко не радует.

— Милая, — рассуждает, проявляя терпение к моим импульсивным выпадам:- В течении всей жизни мы проходим по сотням развилок, дорог и неизменно приходим к самому себе в конце пути. Мы обретаем то, к чему стремимся. Или же то, чего заслуживаем.

— В моем случае больше похоже на кару. Заслуженную. Не спорю, — кривлюсь, способная с лёгкостью насчитать побольше десятка глобальных просчётов.

— Ошибаешься, — в несогласии качает головой, успокаивая тихим голосом. — Поверь моему опыту. Даже если сейчас полностью с этим не согласна. Когда-нибудь ты приедешь к выводу, что я была абсолютно права. Дети — смысл этой пустой, мимолётной, никчёмной жизни. Ты можешь стараться достичь успехов в карьере; лезть из кожи вон ради осуществления какой-то материальной мечты; тратить время и силы на осуществление глобальных планов, растянутых на долгие годы, пропуская при этом всё радости жизни. Оглянувшись назад, понимаешь, что во всем этом нет и не было ни доли истинного удовлетворения, сравнимого с тем, когда смотришь в чьи-то глаза и видеть в них продолжение себя, сознавая тот факт, что это и есть настоящее, неподдельное чудо. Говоря за себя, могу безоговорочно сказать, что потеряла с тобой время на сотню, а может и тысячу важных дел. Но, сейчас не могу записать в список и одного из них. Зато помню до двух — трех лет практически каждый твой важный день. В котором ты училась общению с миром и неотъемлемо чему-то новому. И эти моменты в памяти куда важнее не осуществившегося рывка в моей карьере. Поэтому, без сомнения, могу сказать, что именно ты стала самым выстраданным, но значимым из всех моих важных дел.

— Это очень трогательно, — хмыкаю сухо, то и дело уводя взгляд.

— Всё устаканится. Со временем, — продолжает спокойно, — И ты придёшь к тому, что всё в жизни взаимозаменяемо: ценности; убеждения; к сожалению, даже мужья. А дети-это и есть настоящее счастье.

— Мам, мне казалось оно выглядит как-то иначе, — протягиваю, не скрывая разлившейся в голосе грусти. — Все эти годы я так долго стремилась к тому, чтобы обрести это недосягаемое чувство… Проходила, кажется, тысячи испытаний, что успела даже стереть из памяти представление о том, как же оно должно было выглядеть в идеале. Мне хотелось любить; быть свободной в своём выборе; смотреть на мир широко распахнутыми глазами. Казалось именно в подобной гармонии с самой собой я и должна обрести это нереальное, зыбкое счастье. Но вот уж чего я точно не ожидала, что олицетворением этого слова станет ребенок, с которым мне придется остаться совсем одной.