В погоне за силой

— Я запомню это, хуман, — простонала в ответ дама, переворачиваясь с живота набок.

— Да и я не забуду, мавка. Эй, — я крикнул в сторону болота, — забирайте свою сестру. Я выполнил договор.

Отойдя к башне, я наблюдал за тем, как из тумана снова вышли три фигуры. Две из них склонились над лежащей мавкой и, подхватив под руки, помогли ей подняться, а затем увели вглубь болота. Третья же всё это время стояла и смотрела в мою сторону. А затем, словно не желая поворачиваться ко мне спиной, начала пятиться.

— А как же награда? — проворчал я, смотря на то, как она скрывается в тумане. Проворчать проворчал, а на душе было хорошо. Ещё бы понять, — почему? Может, потому, что в небе всё так же светила луна, и потому, что, несмотря ни на что, цель рейда выполнена. Сердце аномалии я добыл.

— Пошли домой, что ли, Хугин? — предложил я птицу, стоящему неподалёку на земле. — Садись на плечо, чего крыльями зря махать будешь.

Проверяя слегой гать перед собой, я шёл через болото. Не знаю, кажется, мне или нет, но сейчас, когда я иду в обратную от башни сторону, у меня под ногами будто не брёвна уложены, а ровная тропинка. Прощальный подарок от мавок? Кто его знает? Но идти гораздо ле…

— Бл@ть! — вырвалось у меня, когда под ногами вдруг исчезла твердь. Мало того что твердь исчезла, так меня ещё с силой дёрнули вниз так, что я погрузился в воду с головой. Только и успел, что подкинуть в воздух ворона.

— Ка-ар! — заполошил тот и я увидел, как выскочившая из воды рука схватила птица за лапу и потянула вниз.

Я потерял слегу, но топор не выпустил, — пальцы левой руки буквально свело судорогой на топорище. И теперь суматошно пытался им отмахнуться от тех, кто тянул меня в глубину. Как мог, — так и отмахивался, желая напоследок, если не забрать с собой кого-то, то хотя бы оставить зарубку в память о себе. Но так и не попал ни по кому. И когда, горящие огнём лёгкие не выдержали, когда я открыл рот, чтобы сделать последний вздох, меня рывком выбросили на поверхность. И буквально втянули на гать. И ткнули слегой в бок. А когда я, откашлявшись и всё ещё не веря в своё спасение, уселся на брёвнах, две руки, появившиеся над поверхностью воды, положили мне на колени Хугина, мокрого, взъерошенного, но живого. А вокруг меня, в тумане, звучал заливистый женский смех.

— Иду в ту сторону, хуман!

Глава 12

Солнце! Апрельское. Тёплое, ласковое. Земное. А не мертвенно-холодный свет иномирной луны. И никакого тумана. И тем более болота. Лишь давно никем не ухоженные кусты сирени, с начинающими только-только набухать почками. И кучи мусора разного: строительного и бытового. А ещё непередаваемая атмосфера заброшенного квартала, где от двухэтажных деревянных домов, порой остались лишь стены и те, частично разобраны, а частично чернеют горелыми брусьями. Но это своё, родное, которое если и несёт какую опасность, то знакомую, ожидаемую.

А ещё этот квартал безлюден. Здесь нет случайных прохожих таращихся на тебя из праздного любопытства. А неслучайным — я сейчас совсем неинтересен. Весь мокрый, грязный, облепленный водной травой, похожей на нашу ряску. Да ещё с топором в руке. Что с меня можно получить кроме возможных проблем? Да кому нужны ещё чужие проблемы, если своих хватает? Поэтому двое парней в накинутых на голову капюшонах тёмных худи, продирающиеся через кусты сирени и жасмина, круто развернулись и начали продираться в обратном направлении.

А я, оглядевшись по сторонам, плюхнулся на бетонный куб, вросший в землю, наверное, ещё в те времена, когда этот квартал только строился. Правой рукой снял с плеча нахохлившегося, подозрительно молчаливого фамильяра и поставил его на куб рядышком с собой. Ворон тут растопорщил свои перья и, расправив крылья, замер в ласковых лучах солнца.

— Ненавижу воду! — сипло каркнул он через какое-то время. — Ненавижу болото! Ненавижу нечисть, а особенно мавок!

— Согласен, брат, — буркнул я, кивая, сам в это время решающий, что мне делать с левой рукой. Она не болела, не ныла, но меня не слушалась, — как не старался разжать ладонь, вцепившуюся в топорище, ничего не получалось. И даже мизинца отогнуть не получалось, будто не моя рука, а памятника. — Дела-а…

Ворон сразу понял мою проблему.

— Руслан, попробуй сунуть топор в сумку и пожелай убрать его в инвентарь.

Почему бы и нет? Правда, чтобы запихнуть в сумку головку топора, мне пришлось встать и оттянуть сумку в сторону. Идея снять её, мне даже в голову не пришла. Если уж в постели с Викой не снимал, не мешает же. В общем, как только у меня получилось всунуть головку в сумку, я представил, как топор переносится в ячейку инвентаря.

Получилось! Твою… Получилось! Топор исчез, а пальцы дрогнули и разогнулись. А потом ладонь снова сжалась, но уже подчиняясь моей воле. И разжалась. Заработало!

Наверное, со стороны мои манипуляции выглядели забавными. Да и пофиг. Ментам сообщать всё равно никто не станет. А сами они тут и не появятся.

Я снова уселся на бетонный куб, подставляя лицо весеннему солнцу.

— Ты как, Хугин?

— Почти просох. Но летать нормально ещё часа два не смогу.

— Понятно. Тогда посидим ещё немного.

— Руслан, хочу напомнить, что тебе ещё посылку с оборудованием отправить надо. Может, пока сидим, отправишь?

Точно! Как-то из головы вылетело. В приложении «госуслуг» настоятельно рекомендовалось пересылать им пробы в течение часа, после выхода из аномалии. Они за это даже какие-то десятитысячные доли к коэффициенту добавлять обещали. Вообще, по мне так стрёмная у них система поощрения, так и хочется послать подальше их за такое отношение. Но сейчас всё равно сидим отдыхаем, так почему и не сделать очередное доброе дело? К тому же у меня возникла озорная идея, а вдруг прокатит?

Я достал планшет и активировал нужную иконку. Чтобы переслать отобранные пробы, достаточно было отослать им пустое письмо, с прикреплённой к нему посылкой, которая заполнялась прямо тут же в приложении. Нужно было всего лишь из окошка инвентаря перетащить нужные предметы в другое окошко. Дело одной минуты. А в поле для сообщений, которое я всегда до этого оставлял незаполненным, быстро набрал следующий текст:

«Мальчишки и девчонки! А также их родители. Про Плута весёлые истории послушать, не хотите ли?»

Убрав планшет обратно в сумку, я снова подставил лицо солнцу и предвкушающе хихикнул. Если надзорных, в принципе, заинтересует моё послание, то простым добавлением циферок, они не отделаются.

Ладно, хорошо сидеть без дела, но пора домой двигать. Я критически осмотрел себя. Мдя, скупердяйство, сродни засранству. Решил сэкономить и не делать пока ещё одну точку выхода из личной комнаты. Всего-то пять коинов стоит, зато сколько удобства. Уже бы ванну принимал. Вот теперь придётся иди и кошельком греметь, — внимание к себе привлекать. И такси не вызвать, — ни один таксист меня в таком виде в салон не посадит. Пешком придётся через полгорода тащиться. И если взгляды прохожих я как-нибудь переживу, то что ментам или росгвардейцам говорить, если прихватят? Но не сидеть же тут до вечера?!

— Хугин, давай в планшет, — дома досохнешь.

Так, по тропинке, вихляющей между полусожжённых коробок домов и между зарослей разросшейся сирени, я вышел к дороге, отделяющей разрушенный квартал от нормального. Идти до пешеходного перехода мне было откровенно лень, да и стремновато, там в это время народу полно ходит, решил перебежать прямо тут, а потом дворами, дворами.

— Би-ип! — раздалось вдруг с противоположной стороны дороги. Там на обочину встал Киа Пиканто, цвета переспевшей черешни, и водитель махал мне рукой подзывая.