В погоне за солнцем
Шрифт:
– Конечно!
– торжественно подтвердил Лои.
– Ну-ну!
– фыркнул Эрелайн.
– Хотел бы я на это посмотреть!
– Показать?
– Нет, спасибо, - на этот раз улыбка вышла вымученной.
– Лишаться друга сейчас было бы... некстати.
– Что случилось?
– прямо и без обиняков спросил Лоир, становясь неожиданно серьезным.
– Сегодня ночью, в Беллетайн. Ты так и не рассказал.
Эрелайн не вздрогнул, не изменился в лице, не ссутулился. Напротив: болезненно выпрямился. Не мужчина - натянутая струна,
...к окну отвернулся не Эрелайн - лорд дома вьер Шаньер.
– A'shes-tairy смогли обойти стражу. Одна из них взяла леди Ириенн в заложницы и шантажировала меня ее жизнью, - сухо, коротко, безразлично. Голос вновь омертвел, из него ушла жизнь.
– Это я слышал! Но все же разрешилось. Разве нет?
– Сумеречная была столь любезна, что несколько раз напомнила о моем проклятии. А леди Ириенн слишком умна и начитанна, чтобы не понять, что A'shes-tairy имеет в виду.
– То есть она...
– Знает, - подтвердил Эрелайн. В одном коротком слове смешались и злость, и отчаяние, и обреченность.
– И?..
– У нас... состоялся пренеприятный разговор. Леди вполне определенно сказала, чем она меня считает, добавив в конце несколько слов о моей семье и о том, что Ночь преданных клятв - наше наказание. Заслуженное наказание.
Повисла гнетущая тишина.
– Но... кхм...
– Лои кашлянул.
– Она, кажется, еще жива?
– Жива, - Эрелайн криво улыбнулся, - но ты прав. Я почти сорвался.
– И что будет теперь?
– голос Лоира нервно подрагивал несмотря на все его попытки сохранить спокойствие.
– Не знаю, - просто сказал Эрелайн, резко развернувшись. И с нервным смешком продолжил: - Не знаю. Я возвращался на бал как на смертную казнь, смиренно и коленопреклонно, - а там меня Этвор благодарит за спасение дочери! И даже не подозревает, кого благодарит!
– То есть...
– Лои нервно облизнул пересохшие губы, не решаясь огласить такой желанный, но почти невозможный ответ.
– Она не сказала? Похоже, что да.
– Но это же!..
– воскликнул Лои, вскакивая с кресла, и радостно шагнул навстречу, но отпрянул, натолкнувшись на стену из свинцово-синего взгляда.
– Что?
– Ну...
– смутился художник.
– Значит, она не выдаст?
Эрелайн, не выдержав, рассмеялся. Но веселья в его голосе не было.
– Ириенн не будет молчать. Я уверен.
– Тогда почему она до сих пор не рассказала?
– возразил Лоир.
– Может быть все-таки...
– Исключено.
– Тогда почему?!
– Не знаю, - огрызнулся Эрелайн и с силой, до противного хруста, сжал ладони. Сегодня он был возмутительно не сдержан. И, глубоко вздохнув, продолжил спокойно и терпеливо: - Лои, я слышал, что она говорила. И видел ее взгляд.
– Может быть, ты ошибся? Или ошиблась она, и все еще
может измениться?– Это не тот случай, когда что-то может измениться.
– И все равно, - настойчиво продолжил Лоир, - я бы не был так уверен. Стоит дождаться завтра. Хотя бы - завтра.
– Да не будет никакого завтра!
– рявкнул Эрелайн, не выдержав.
Руки нервно подрагивали, требуя хоть перо, хоть смычок, хоть меч, чтобы унять сбивчивые, перепуганные чувства. Отчаянно хотелось что-то делать, куда-то идти, что-то решать - только бы не думать, не метаться в проклятом замкнутом круге.
Так и не придумав, чем занять руки, Эрелайн засунул их в карманы. Потребность действовать - немедленно, без промедления - никуда не ушла, и он нервно заходил по комнате.
– "Передумать"! Может, еще и "простить"? Простить можно за предательство, за измену. Но за проклятье?!
– Ты преувеличиваешь.
– Преувеличиваю?!
– Эрелайн сбился с шага. И резко развернулся к другу, рявкнув: - Да я преуменьшаю! Я - чудовище, Лои, и чуть не убил ее! Что здесь изменится? Что?!
– Ты сказал, что Сумеречная шантажировала тебя ее жизнью, - помедлив, тихо сказал Лоир.
– Но не сказал, что было дальше. И чего она хотела.
– Мою жизнь в обмен на ее.
– И ты согласился?
– Я не имел права отказаться.
– И... что было после?
– А после, - губ Эрелайна коснулась слабая улыбка, - после взошла луна. Ириенн ушла по лунному лучу, и я смог схлестнуться с Сумеречной.
– Ушла, но дождалась тебя? Раз вы говорили?
– переспросил Лоир. И, не дожидаясь ответа, быстро продолжил: - Ты готов был отдать за нее жизнь, просто потому, что должен. А потом - отпустил, дал ей уйти тогда, когда она узнала твой секрет. Разве после этого она может считать тебя чудовищем, не знающим жалости? Ведь что-то остановило ее. Тогда - и сейчас.
– Я не знаю, что остановило ее, но тогда, когда я подошел к ней, она не дала сказать мне ни слова. Я видел, я чувствовал ее ненависть, а потом, когда сорвался - ее страх. Этого ничто не изменит, - Эрелайн покачал головой. И остановился, оперевшись о стену. Ярость опалила душу, выжгла дотла, оставив только соленый привкус пепла на губах - и пустоту.
– Теперь - ничто.
Разговор угас, как гаснет одинокий костер, заметенный снегом. Молчание, воцарившееся следом, не было напряженным или злым. Только холодным, снежным... потерянным.
– Я не знаю, что делать, - негромко начал Эрелайн, подняв усталый, невыразительный взгляд на друга - впервые за разговор. Губы его дрогнули в слабом подобии улыбки.
– И не знаю... стоит ли?
– Что?
– глупо спросил Лои, не веря услышанному. А когда понял, что Эрелайн не шутит, воскликнул: - Что значит "стоит ли"?!
– Я себя не контролирую, - легко сказал Эрелайн и улыбнулся. Так просто, как будто речь шла о сущей ерунде.
Просто, устало... беспомощно.