В поисках христиан и пряностей

Неудачная осада пришлась на пик могущества турок, но и после ее провала Османская империя оставалась единственной сверхдержавой ренессансного мира. Следуя путем первых завоевателей-арабов, турки прошли из Египта на запад и бурей прокатились по Северной Африке. Шестьдесят тысяч турецких солдат и моряков выгнали последние пять сотен рыцарей-госпитальеров из крепости на Родосе и оттеснили их на Мальту. Берберский пират Хайр ад-Дин, более известный как Барбаросса [583] , был кооптирован в турецкий флот адмиралом и навязал свою волю всему Средиземноморью. Французский альянс с турками возмутил остальных христиан, однако был отражением политической реальности.

583

Барбаросса было прозвище семьи пиратов и турецких адмиралов Аруджа, Хайр-ад-Дина и сына Хайр-ад-Дина Хасана. – Примеч. пер.

В 1535 году Франция учредила постоянное посольство при Блистательной Порте – такое название носили ворота в стамбульский дворец Топкапы, где принимали иностранных послов, и – по метонимии – так в дипломатических кругах стали называть саму Османскую империю. Турецкие корабли зимовали в Марселе и предпринимали совместные с французами атаки на Италию и Испанию. Французский флот потом зимовал в Стамбуле, и союзники вели свои кампании до тех пор, пока Франциск и Карл не заключили наконец перемирие. Вскоре после этого Франциск пригласил своего противника в Шамбор.

Оттепель вскоре снова сменилась заморозками. Агенты Карла V совершили покушение на посла Франциска в Порте, и снова христиане объединились с мусульманами, чтобы сражаться против христиан [584] . Корабли Барбароссы соединились с французским флотом и разорили Ниццу, принадлежавшую тогда стороннику Карла V, впрочем, союзники произвели на бывшего пирата отнюдь не благоприятное впечатление, как гласит о том известный анекдот. «Твоим морякам обязательно заполнять бочки вином вместо пороха?» [585] – спросил он любящего выпить французского адмирала. Когда тридцать тысяч матросов и солдат турецкого флота зимовали в Тулоне, Франциск приказал всему населению покинуть город и превратил городской собор в мечеть. Союз турок и французов сохранялся и после сокрушительного поражения османского флота в битве при Лепанто в 1571 году, еще одной осады турками Вены в 1683 году и вплоть до XIX столетия.

584

«Не могу отрицать, – сказал венецианскому послу Джорджио Гритти в 1531 году король Франциск, – что желаю видеть Турка могущественным и готовым к войне не ради него самого – ведь он язычник, а мы все христиане, – но чтобы ослабить власть императора, заставить его понести огромные издержки и ободрить все прочие правительства, противостоящие столь грозному врагу». Цитируется по: Andre Clot. Suleiman the Magnificent, trans. Mattew J. Reisz (London: Saqi, 1992), 137.

585

Harold Lamb. Suleiman the Magnificent: Sultan of the East (Garden City, New York: Doubleday, 1951), 229.

Франция была не единственной европейской державой, обращавшей свои взоры на Стамбул. В 1578 году английский предприниматель Уильям Харборн приплыл в Блистательную Порту засвидетельствовать свое почтение султану Мураду III. В следующем году завязалась длительная переписка между Мурадом и королевой Елизаветой I. В ответ на первое письмо Елизавета послала султану богато украшенные дорожные часы и – более провокационно – большое количество свинца для изготовления боеприпасов, значительная часть которого была снята с крыш католических монастырей. Елизавета не впервые вступала в контакт с мусульманской страной: она уже дала разрешение на продажу доспехов и ядер в Марокко и отправляла теплые письма и послов к его правителю.

К тому времени протестантская реформация [586] расколола Европу на два враждующих теологических лагеря. В 1570 году папа римский отлучил от церкви «Елизавету, самозваную королеву Англии и слугу преступления» [587] , и Елизавета обратилась к мусульманскому миру в поисках потенциальных союзников против Испании, главной католической державы. Как и правитель Марокко, турецкий султан был не прочь установить дипломатические отношения. По разительному контрасту с инвективами папы он в своих письмах обращался к «красе женщин, следующих за Иисусом, самой превосходной даме, почитаемой среди людей мессии, третейской судии в делах христианской общины, простирающей шлейф величественности и серьезности, королеве владений Инглетерских, королеве Элизаиде» [588] . Ислам и протестантство, намекал он, родственные религии: в отличие от католичества обе они отвергают поклонение идолам и верят в силу книги. Елизавета ответила согласием от всего сердца и присовокупила фрагменты разбитых икон, а Уильям Харборн, который к 1583 году стал первым послом Англии в Блистательной Порте [589] , в ответ обращался к Мураду, употребляя обороты, которые пришлись бы по вкусу Мехмеду Завоевателю – «августейший и милостивейший цезарь» [590] . Харборн потихоньку нашептывал мудрые советы на ухо советникам султана, и два суверена планировали совместную кампанию против Испании.

586

Мартин Лютер отвергал саму концепцию священной войны как противоречащую учению Христа, хотя позднее пересмотрел свою позицию в отношении турок, которых прежде считал тем бичом, который уничтожит Антихриста – то есть папу римского, – и потому им не следует сопротивляться.

587

Цитируется по: Kate Aughterson, ed. The English Renaissance: An Anthology of Sources and Documents (London: Routledge, 1998), 36.

588

Цитируется по: Susan A. Skilliter. William Harborne and the Trade with Turkey, 1578–1582: A Documentary Study of the First Anglo-Ottoman Relations (Oxford: Oxford University Press, 1977), И англичане, и турки писали на латыни. Об англо-османской антанте см.: Albert Linsday Rowland. England and Turkey: The Rise of Diplomatic and Commercial Relations (New York: Burt Franklin, 1968). Более широкий обзор см.: Nabil Mater. Islam in Britain, 1558–1685 (Cambridge: Cambridge University Press, 1998).

589

Харборн был на деле агентом Левантийской торговой компании и лишь передавал дипломатические депеши. – Примеч. пер.

590

Susan A. Skilliter. «William Harborne, the First English Ambassador, 1583–1588» in Four Centuries of Turco-British relations, ed. William Hale and Ali Ihsan Bagis (Beverley, UK: Eothen, 1984), 22.

Под Испанией Елизавета подразумевала также и Португалию. В том самом году, когда Харборн прибыл в Стамбул, двадцатичетырехлетний король Себастьян I Португальский исчез во время катастрофического крестового похода в Марокко. Последний раз его видели, когда он, скача во весь опор во главе кавалерийской атаки, врезался в мавританское войско, и его считали умершим, хотя «себастианские настроения» существовали еще долго: верой в то, что молодой король внезапно объявится и спасет Португалию в самый черный ее час, не раз пытались воспользоваться самозванцы. «Себастианские настроения» во многом были связаны с кризисом престолонаследия, порожденным исчезновением короля. На трон претендовали три внука Мануэла I, и в 1580 году один из них вторгся в Португалию и разбил фаворита самих португальцев. Новый король был сыном старого недруга Франции Карла V, а по смерти своего отца он стал королем Филиппом II Испанским. Еще он был королем Неаполя и Сицилии, эрцгерцогом Австрийским, герцогом Бургундским и Миланским, правителем Нидерландов и на протяжении четырех лет брака с дочерью Генриха VIII Марией – королем Англии и Ирландии. К огорчению многих своих новых подданных, он включил гордившуюся своей независимостью Португалию в состав могущественной – и притом насквозь происпанской – империи.

Шестьдесят лет две страны, две основные движущие силы эпохи Великих географических открытий окажутся в единой упряжке неустойчивого союза. По этой причине Португалия теперь очутилась в ссоре со своими старыми союзниками – англичанами и голландцами. Голландцы, десятилетиями перепродававшие восточные товары Португалии в Северную Европу, восстали против правления Филиппа II в 1568 году, тем самым развязав Восьмидесятилетнюю войну; в ответ Филипп воспретил им появляться в Лиссабоне. В 1585 году свояченица Филиппа королева Елизавета послала армию в помощь голландским протестантам, что привело к началу девятнадцатилетней англо-испанской войны. Сэр Фрэнсис Дрейк получил патент на разграбление испанских портов и флотилий и в ходе своих рейдов совершил кругосветное путешествие, а Испанская армада выдвинулась в Ла-Манш – с катастрофическими последствиями.

Многие годы английские и голландские первооткрыватели преодолевали опасности в водах России и Канады в поисках северного прохода к теплым морям Востока. Теперь Португалия стала врагом, и последние угрызения совести, которые мог бы вызвать захват ее океанских путей в Азию, сгорели на костре национализма.

В 1592 году, спустя четыре года после того, как Армада приковыляла домой, английская эскадра захватила возле Азорских островов огромный испанский корабль. Длиной в сто шестьдесят пять футов, с тридцатью двумя огромными медными мушками на семи палубах и более чем шестьюстами пассажирами и членами экипажа, испанский галеон «Мадре де Диос» был в три раза больше любого английского судна, и он шел из Индии, нагруженный сокровищами. Захватчики отвели его в Англию, в Дортмунд, где вскоре стало ясно, что борта галеона выше домов возле доков. Провели инвентаризацию его трюмов – результат потряс всю Англию. Пять лет спустя Ричард Хэклуит привел перечень найденного в своем обширном сборнике повествований о путешествиях англичан – под крайне неубедительным заголовком: «“Мадре де Диос” взята. Исключительная гуманность проявлена к врагу» [591] . Помимо большого числа драгоценностей, таинственным образом исчезнувших до того, как был составлен инвентарный перечень:

591

Richard Hakluyt. The Principal Navigations, Voyages, Traffiques and Discoveries of the English Nation (Glasgow: MacLehose, 1903–1905), 7:116–117.

«…было найдено, что главные товары… состояли из пряностей, смол, шелков, ситцев, покрывал, ковров, красителей и прочее. Пряностями были перец, гвоздика, мейс, мускатный орех, корица, зеленый имбирь; смолами были камфора, ладан, бензойная, галагового корня, мирровая, алоэ. Из шелков: дамасты, тафты, тонкая шелковая тафта, алтобассо [592] , который есть поддельная золотая парча, китайский шелк-сырец, непряденый шелк, камчатый шелк, белый пасмовый шелк. Из ситцев: набивной, простой белый, широкий некрашеный, тонкий крахмаленый, плотный бурый и хлопчатые нити в пасмах. Помимо того, занавеси и узорчатые полотна с ромбовидным рисунком, покрывала из плотной шелковой тафты и из плотного белого хлопка, ковры, подобные тем, что привозят из Турции. Помимо того, жемчуга, мускус, сивет и амбра. Остальные товары были велики числом, но меньшей ценности, как то: слоновьи зубы, фарфоровые сосуды из Китая, кокосовые орехи, шкуры, эбеновое дерево чернее сажи и кровати из него, материи из коры деревьев, странные и диковинные в выделке».

592

Шелковая ткань с рельефом на манер жаккарда нитями различных цветов. – Примеч. пер.

Сущий ад разразился в доках, и раздраженная королева Елизавета отправила сэра Уолтера Рейли спасать то, что осталось от ее доли добычи. По приблизительным подсчетам, общая стоимость груза составляла астрономическую сумму в полмиллиона фунтов или почти половину английской казны. Даже после того, как каждый матрос, рыбак и вор на мили вокруг затолкал под рубаху столько, сколько мог унести, оставшееся приблизительно равнялось 15 000 фунтов, «кои разделили меж учинившими сию авантюру (из коих ее величество была главной), и его достало, чтобы все остались довольны».

К своему восхитительном каталогу Хэклуит присовокупил мысль, показавшуюся бы знакомой Васко да Гаме и его собратьям-первопроходцам: «И тут я не могу не предаться размышлениям и не признать великую милость Господа нашей стране, который, дав нам в руки сию добычу, явил нам тайные торговые пути и богатства Индии, которые до сей поры были сокрыты и хитроумно спрятаны от нас и существование которых было промеж нас лишь украдкой и смутно прозреваемо, а ныне обернулось в свете дня ясным и полным знанием. А потому сдается, что воля Господа (если мы в своей малости сподобимся ее узреть) для нашего блага, чтобы мы торговали сими богатствами Индий и, создав законные пути, преумножили дарованные нам средства способствовать истинной вере и святому служению Господу».