В поисках христиан и пряностей

С точки зрения, которую мы до недавнего времени считали безопасно современной, и после всех некрологов, которые писали историки, трудно понять, почему вернулся преследовать нас конфликт вековой давности. Если взглянуть шире, а только так можно увидеть его истоки, этот конфликт лежит в нашем общем прошлом.

Почти тысячу четыреста лет назад столкнулись, а после соперничали за богатства и души мира две великие религии. Обе имели общие корни, и обе несли практически ту же весть. Они были соседками с одним наследием и соперницами за одни и те же земли. Каждая претендовала на обладание высшей истиной, и каждая стремилась донести до всего человечества высшее откровение Господа. Обе торжествовали победу над смертью, но при всей благодати вечной жизни, какую они рисовали, и при всем утешении, какое обещали, общей их темной стороной стала воинственность. И для христиан, и для мусульман вера была не просто личным делом каждого, внутренним стремлением к невозможному идеалу, нет, это был публичный завет, дарованный Богом своему избранному народу, строить его царствие на земле, – и мало кого удивляло, что он претворяется посредством мечей и пушек.

Более восьми столетий христиане вели все ту же обреченную битву с мусульманами во все тех же привычных землях, когда несколько человек откололись и открыли новый фронт. Они отправились на задворки ислама – за союзниками и богатствами, которые надеялись обрести на Востоке. Вооруженные железной уверенностью, что им суждено распространять истинную веру, португальцы изменили ход истории. В 1522 году испанский хронист Лопес де Гомара объявил открытие путей в Восточную и Западную Индии «величайшим событием с сотворения мира, помимо сошествия и смерти Того, кто сей мир создал» [603] . Два столетия спустя гуманисты все еще высказывали эту мысль – только в более светском ключе. «Открытие Америки и прохода в Восточные Индии вокруг мыса Доброй Надежды – два величайших и важнейших события в истории человечества», – писал в 1776 году Адам Смит [604] . Оба эти события подтолкнули плавания португальцев, и для большинства современников Смита они были равно весомы. Но даже когда стал ясен размах открытия, совершенного Христофором Колумбом, давно уже было очевидно, что для победы на Западе нужно сперва покорить Восток.

603

Fransiscо Lopez de Gomara. «Dedication» to Historia general de las Indias (Saragossa, 1552).

604

Adam Smith. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations, ed. Edwin Cannan (London: University Paperbacks, 1961), 2:141.

Когда Васко да Гама вошел в Индийский океан, Европа смогла наконец поверить, что мировой баланс сил сместился на ее сторону. Когда вынашиваемые столетиями фантазии уступили место зафиксированным на картах фактам, открылись новые не только географические, но и интеллектуальные горизонты. Основывались колонии, в неведомых доселе местах строились церкви, и превосходство ислама уже не казалось неопровержимым. Огромные запасы ресурсов – драгоценных металлов, человеческих и, разумеется, пряностей – подпали под контроль христиан, и у Запада наконец появились средства сдержать и со временем отразить османскую угрозу у своего порога [605] . Без этого судьба значительной части Европы, поселений в Америке и открытия новых, тогда еще неведомых земель могла бы пойти по иному пути.

605

Разумеется, свою роль сыграли и другие факторы, не в последнюю очередь, несокрушимая вера турок в то, что их образ правления наилучший – даже когда их империю стреножили гаремные интриги, непотизм и местничество, в то время как Запад вступил в эпоху Просвещения. Но в конечном итоге глобальное давление, какое оказала эпоха Великих географических открытий, решительно изменило расстановку сил. Прекрасный анализ этого феномена дал Бернард Льюис, ведущий специалист по исламу и Ближнему Востоку: «Начало окончательному поражению и откату армий ислама несомненно положила доблесть защитников Вены, но если посмотреть шире, то ими мы обязаны тем самым искателям приключений, чьи плавания через океан и чья жажда золота вызывали [ярость их европейских конкурентов]. Каковы бы ни были их мотивы, их плавания вовлекли в сферу влияния Европы обширные новые земли, передали в распоряжение Европы огромные запасы золота и человеческих ресурсов и тем самым придали Европе сил сопротивляться мусульманскому вторжению и в конечном итоге отразить его». Islam and the West (New York: Oxford University Press, 1993), 16.

Это Васко да Гама положил начало долгим, богатым событиями векам западного империализма в Азии [606] , и именно успех глобального крестового похода, известного как эпоха Великих географических открытий, позволил западному христианству отмахнуться от старого соперничества с исламом как от пережитка более темных веков. Однако это соперничество оставалось мощным подводным течением истории, даже когда христиане сражались с христианами, мусульмане с мусульманами, а временами объединялись против общего врага [607] . Для исламистов, которые мечтают о возрожденном халифате, управляющем восстановленной империей, война еще не закончена, а мировой порядок, основанный на волне краха колониализма – включая образование ООН и саму концепцию демократии, – глобальный западный заговор для внедрения чуждого образа жизни, иными словами, крестовый поход, но только в более изощренном обличье. Тем временем начинается новая эра, в которой Индия и Китай вновь занимают свое традиционное место движущих сил мировой экономики, и, однако, как раз теперь, когда нам следовало бы конкурировать за глобальные рынки и умы людей, мы обнаруживаем, что нас затягивает в давний религиозный конфликт.

606

В Индии вся колониальная эпоха от прибытия да Гамы до обретения независимости получила ярлык «эпоха Васко да Гамы в истории». См.: Asia and Westrn Dominance: A Survey of the Vasco da Gama Epoch of Asian History, 1498–1945 (London: Allen & Unwin, 1959). Утверждалось и обратное, что португальцы не оказали непосредственного воздействия на великие империи Южной и Восточной Азии. Строго говоря, это так; но опять же баланс торговли с Индией, не говоря уже о Китае, никогда не играл большой роли в планах Португалии. Если взглянуть шире, воздействие открытий было глубочайшим: когда Васко да Гама отплыл на восток, Индия и Китай сообща составляли половину мировой экономики.

607

В Крымской войне 1853–1856 годов англиканская Британия и католическая Франция объединились с мусульманской Османской империей для войны с православной Россией. Англичане и французы стремились не только остановить экспансию России, они намеренно и решительно поддержали ислам против восточного христианства, которое западные священнослужители с готовностью заклеймили как полуязыческую ересь. Начиная с 1453 года русские утверждали, что являются законными наследниками Византийской империи; русское «царь» – сокращенное «цезарь», а Москва была провозглашена «Третьим Римом». Особые опасения западным союзникам внушала мысль, что Россия может обратить вспять завоевание мусульманами Константинополя и утвердиться – и утвердить православную церковь – во втором Риме.

Удариться в фатализм легко. Может показаться, что христиане и мусульмане так давно разделились на два враждебных лагеря, что ничего уже нельзя поделать. Ни у кого нет монополии на истину, и все заинтересованы во взаимопонимании, однако взаимное недоверие коренится слишком глубоко. Сотрудничество иногда процветает, но религиозные войны никогда не прекращаются.

Есть и иной путь – путь, показанный многими мужчинами и женщинами, которые инстинктивно отвергали разделение земного шара на соперничающие религиозные блоки. Были мусульмане Кордовы и Багдада, алхимики бурного взаимодействия культур. Были христиане Толедо и Сицилии, поддержавшие эту прогрессивную традицию. Был Фридрих II, договорившийся с султаном об аренде Иерусалима. Был Мехмед Завоеватель, образованный тиран, превративший Стамбул в горнило народов. Был Леонардо да Винчи, стремившийся просвещать патронов там, куда заводила его судьба. Были даже короли и королевы Франции и Англии и их союзники, султаны Османской империи. Подобно первым крестоносцам, было также бесчисленное множество европейцев, очарованных древними культурами Азии и перенявших местный образ жизни – к ужасу оставшихся дома современников.

Последствия столкновений между Востоком и Западом были столь же плодотворными, сколь и разрушительными. Но само противостояние не угасало никогда, и догматики и консерваторы с обеих сторон вскоре обнаруживали, что отстали от жизни. Среди таких оказались и первопроходцы, сами португальцы. Та истовая вера, которая погнала Васко да Гаму и остальных мореплавателей на другую сторону земного шара, в конечном итоге обернулась против них самих. При всех их грандиозных достижениях Последний крестовый поход – священная война ради окончания всех священных войн – был и остается безумной затеей.