В поисках Либереи

На Петроградском почтамте, как всегда, было многолюдно. Посетители отправляли и получали корреспонденцию, которая проходила через старейший узел связи в огромных количествах. В окошке, где среди прочих, значилась буква «О», Ольсен назвал своё имя и через минуту получил запечатанную телеграмму с пометкой «срочно». Отойдя к конторке Ульрих надорвал бумагу, и развернув послание, переписал содержимое телеграммы в особую страницу блокнота. Получилось следующее: «Викингу. Родственник ждёт посылку с 19 до 20. В ресторане «Астории». 02.09.1917. Трофим Васильев, матрос крейсера «Громобой», находится в Петропавловской крепости, имеет контакт с Кожемякой. Выяснить место нахождения рукописи. Сделать всё, чтобы добыть документ. После выполнения задания действовать по обстоятельствам.». Датчанин скомкал телеграмму и сунул её в карман: он всегда сжигал документы содержащие секретные сведения и собирался сделать это по прибытии в гостиницу. Ситуация прояснилась и он был готов к действиям. Встреча с резидентом должна была состояться через три дня и Ульрих решил пока заняться Васильевым. Он занял пост напротив входа в Петропавловскую крепость. Слежка за матросом уже на второй день дала положительный результат. С утра Васильев вышел из ворот крепости и направился на Петроградскую сторону. На Английской набережной он свернул к «Исаакию» и зашёл внутрь собора. Датчанин потоптался возле входа и собрался уже войти следом и чуть не столкнулся с выбежавшим обратно Трофимом. Ольстер быстро закрыл лицо крестным знаменем и в поклоне краем глаза проводил сбегающего вниз по ступенькам матроса. Там он споткнулся о последнюю ступеньку, выругался, и поправив бескозырку, направился на Мойку, в сторону Юсуповском дворца, где в подвале с говорящим названием: «Под столом», его ждал вновь обретённый родственник Дормидонт. Датчанин проследил за Трофимом, и войдя следом, наконец, увидел человека, которого должен был убить в поезде «Париж-Петроград». За широкой спиной матроса, он прошёл к столам и некоторое время сидел совсем рядом, делая вид, что его интересуют внутренности сушёной воблы и мерзкое пиво. «Родственники» о чём-то тихо переговаривались, и по обрывкам фраз, Ольсен понял, что обсуждались перспективы развития анархизма в России. Решив, что больше ничего интересного узнать не удасться, он покинул заведение и вышел к Мойке, где по воде курсировали лодки гружёные товарами, чем-то напоминавшие ему Копенгаген с его каналами. План прорабатывался в голове быстро. Датчанин любил внезапность и натиск. Решено было дождаться пока любители выпить загрузятся под завязку и действовать по обстоятельствам.

Прошло полдня и только к вечеру уставшая парочка появилась в дверях кабака. Шатаясь они поднялись по ступеням на улицу и спотыкаясь побрели по набережной

– Ты не представляешь, как помог мне, – пьяно выговаривая слова произнёс Трофим, обнимая Александра-Дормидонта. – Я сегодня остался совсем один-одинёшенек, едрён дон. Отец от меня отказался, брат-уголовник презирает… Сабака! Только ты меня понимаешь. Ты меня понимаешь? Да? Скажи… Едрён дон.

– Я тебя понимаю – согласился Кожемяка. То, что поведал ему пьяный Трофим, хватило чтобы понять, что они с Ришаром шли по ложному следу, и не один из братьев не участвовал в налёте на квартиру Калашниковых и Яков Фёдорович видел кого-то другого, очень похожего на них. Но кто же этот таинственный визитёр. Кто убийца? Возможно шлейф от него тянется до Парижа в отель «Виктория». Ведь так просто объяснимы два события связанные одним мотивом – связанные рукописью, за которой началась охота… И охотник этот где-то рядом. Александр невольно оглянулся: на набережной быстро темнело. Народ идущий по своим делам не вызывал особой тревоги. «И всё же он здесь» – подумал «родственник» Васильева стараясь поставить Трофима прямо.– «Он рядом, как в поезде.. Как там, на лестнице…». Александр прислонил матроса к парапету набережной и того вырвало в канал.

– Сейчас тебе полегчает, брат. – сказал Александр. Его тоже мутило, но он держался. Очистив желудок Васильев действительно посветлел лицом и взгляд его стал осмысленнее. Он начал икать.

– Мне пора— вспомнил Трофим о том, что мичман отпустил его десяти вечера.

– Я провожу – сказал Александр и взял его под руку.

– Нет, я сам, едрён дон,– воспротивился Трофим и двинулся достаточно твёрдой походкой по набережной. Будто по палубе при сильной качке. Александр поплёлся следом тоже постепенно приходя в себя. Было свежо: наступала осень. На Гороховой они повернули к Адмиралтейству и вышли к дворцовому мосту. Здесь они долго стояли обнимаясь, будто прощались на век, и расстались. Трофим поспешил в крепость, а Александр отправился в гостиницу, на Сенную площадь, где они с Ришаром снимали номер на двоих. Когда «родственники» расстались, датчанин посмотрел вслед уходящему матросу, и развернувшись, пошёл за Александром. «Этот приведёт меня в нору»– с удовлетворением думал Ольсен, незаметно следуя за своей жертвой.—«Какая удача—всех разом порешу!».

Кожемяка нашёл Ришара в кровати читающим книгу. Увидев Александра Ален отложил книгу и спросил:

– Что нового?

– Да, пожалуй есть. – выдохнул Александр. Он сел за стол, налил стакан воды и жадно выпил, тяжело сопя и вздыхая.

– Ну давай, давай…. Не тяни кота за принадлежности…– поторопил его Ришар и приподнявшись, сел на кровати.

Молодой Кожемяка рассказал подельнику о встрече с Васильевым и поделился своими опасениями. По всему выходило, что они столкнулись с врагом очень сильным хитрым и все нити сходятся к таинственному, похожему на альбиноса убийце, которого Александр видел мельком убегающим через чёрный ход.

– Пожалуй ты прав. – согласился Ален и вздохнул, – Убийцу мы притащили из Парижа и он прекрасно осведомлён. Кто-то очень любознательный узнал о наших поисках и решил переиграть нас. Но где рукопись Васильевых? Если они не убийцы – значит будущие жертвы! Что с рукописью?

Кожемяка пожал плечами.

– Разговор на эту тему, я думаю, слегка насторожил бы Васильева. Это всё равно, что спросить у банкира код хранилища.

Ришар пояснил, что вопрос был риторическим. И так ясно – узнать о судьбе рукописи – не простая задача. Но узнать надо. Глядя на Кожемяку, он понял, что тот сейчас заснёт и скомандовал: «Отбой».

Александру снилось болото. Он с трудом пробивал себе путь сквозь ряску и мох плавающий на поверхности в зловонной жиже. Ноги по колено уходили в тину и он с надеждой смотрел на край земли маячивший в десяти метрах впереди. Он мечтал о чистой полосе, воды, по которой можно было легко и быстро добраться туда вплавь. Ещё несколько шагов и он почувствовал, как тяжёлая грязь под ногами превратилась

в пустоту, заставив его окунуться в мерзкую жижу с головой, и он захлёбываясь закричал: – « Воды.. ради бога чистой воды!»

Александр в ужасе открыл глаза. Ришар тихо сопел на соседней кровати. Очень хотелось пить. Молодой человек тихо встал с койки и отправился в ванную комнату, где открыв кран, умылся и выпил несколько пригоршней холодной воды, немного пригасившей очаг страха, вызванный ночным кошмаром. Закончив процедуру омовения, Александр, вытерся серым полотенцем, и повернувшись с тем, чтобы выйти из ванной комнаты, увидел перед собой лицо, которое вполне можно было спутать с лицом Васильева. Только оно было лицом убийцы.

Мгновенно сон вылетел из головы Александра, и перехватив правой рукой занесённый нож, левой врезал незнакомцу два хороших «Джеба» и отскочил к стене приготовившись к обороне. Высокий блондин только ухмыльнулся от ударов бывшего капитана, перебросил нож в другую руку и завёл её за спину своим коронным приёмом, когда удар выбрасывается внезапно, с непредсказуемым углом нападения. Он обходил Кожемяку молча, уже представляя радиус удара, но споткнулся о преграду, которая подобно молоту Тора была неодолима. Блондин рухнул как подкошенный и Александр с облегчением увидел стоящего над ним Ришара со своей тяжелой тростью. Тот быстро и ловко обыскал ночного визитёра. Вывалив добычу на стол Ален выудил из кучи паспортную книжку, развернул и прочёл:

–Дания, владелец: Ульрих Ольсен, возраст 35 лет. Рост, вес, вероисповедание и т.д…– затем он взял в руки записную книжку и пролистав её до последней записи улыбнулся.

– Вот оно. – ткнув пальцем в страницу, убеждённо проговорил Ришар и торжественно посмотрел на Кожемяку. – Здесь записаны наши дальнейшие действия. Надо только допросить этого Ольсена… И включите, наконец, свет, капитан!

Александр нажал на выключатель. Свет зажегся, но в том месте, где лежал ночной гость было пусто. Ришар вздохнув, уставился на несколько капель засохшей крови и проговорил почти как русский:

– Ну теперь ищи ветер в поле…

Глава 6

«Когда ты хочешь выиграть— действуй не так, как ждёт противник. Запутай его: он пошёл в атаку, а ты пропусти его сквозь себя… Он подумает, что победил, а ты нанеси удар, где он не ждёт. Удиви его!!!» – так учил старый капрал молодого тогда ещё младшего лейтенанта Александра Кожемяку в Триполи, где французские войска перед вторжением итальянцев в северную Африку, выясняли отношения с турками. Тогда молодой Кожемяка впервые пропустил сквозь себя турецкую пулю, получил повышение и отпуск по ранению. Но он, запомнив наставления капрала, в дальнейшем более успешно рисковал своей жизнью и уже через три года получил капитана. Сейчас ситуация была предельно ясной: враг, наконец, проявился, был опознан, и, впервые, мяч был на французской стороне. Оставалось только потянуть за ниточку в гостинице «Астория». В этом, на первый взгляд, простом плане была одна опасная составляющая – датчанин Ольсен. Скорее всего он уже не Ольсен, а какой-нибудь Ганзен. У него короткие чёрные волосы, борода, кафтан и картуз. Он вооружён и насторожен. Всё это Александр вполне осознавал.

– Надо идти, – убеждённо повторял он глядя на Алена.

Ришар молчал. В его голове, квадрат Исаакиевской площади с «Англетером» с одной стороны и «Асторией» с другой, представлялся шахматной доской, заполненной необходимыми фигурами. Призрак соблазнительной возможности выйти на резидента маячил перед ним и путал мысли. Он рисовал картины одна заманчивее другой, не давая трезво оценить свои силы и разработать оптимальные план действий.

– Надо, – согласился он и невесело резюмировал. – Только вот лучше ловушки для нас не придумать. Что же нам делать и как быть? Ольсена мы не узнаем – это факт. Правда: его не узнает и резидент…– Ришар, вдруг, хлопнул себя по лбу, сплёл ноги и руки, отчего сделался чёртиком и прогнусавил противным голоском. – Никто никого не узнает… Поиграем в маскарад!