В постели со Снежной Королевой

— Нет. А почему не стала?

— Данных не было. Ну и терпения, самоотречения… Ведь это адский труд на самом деле. Вика очень тесно дружила с Ирмой, хотя Ирма лет на пять ее младше…

— С кем, простите?

— С Ирмой Ивлевой! — Лариса Викторовна даже как будто немного обиделась на Алену. — Вон ее портрет, кстати…

Алена оглянулась — в самом деле, на стене, среди картин и других портретов, было улыбчивое и нежное личико известной танцовщицы, которая недавно рассказывала по телевизору о необходимости атараксии.

— Я никогда не работала, — призналась Лариса Викторовна. — На мне был дом. Я растила Вику, ухаживала за Андреем Бенедиктовичем — он тоже был как ребенок… Всегда в работе, о жизни ничего не знал совершенно… Не знал, сколько стоит колбаса, ни разу в жизни не ездил в метро — можете себе представить?.. — Лариса Викторовна приложила платок к глазам. — А теперь я совершенно одна. Ирмочка, конечно, заходит, но очень редко…

Алена молчала, не зная, что сказать этой женщине.

— Не губите себя! — сурово воскликнула Лариса Викторовна. — Забудьте вы этого человека, вычеркните из своей жизни!

— Я подумаю над вашими словами… — неопределенно ответила Алена. Ей было очень жаль эту несчастную, одинокую женщину, но тем не менее обещать ей что-то Алена не собиралась.

— Подумаете… — с горечью повторила Лариса Викторовна. — Знаю я, о чем думает женщина в подобной ситуации! Она думает — да, с женой у моего мужчины были нелады, да, его все критикуют за скверный характер — но со мной все будет иначе! Он будет любить меня и не позволит себе тех грубостей, которые позволял себе по отношению к бывшей жене. Я такая особенная, и поэтому он со мной будет особенно нежен! У нас все, все будет по-другому!.. — возвысила она голос. А потом закончила с горечью: — Но это самообман, Алена. Романа Аркадьевича уже не переделать.

Алена посмотрела на часы.

— Мне пора, Лариса Викторовна. Извините…

— Вы мне не поверили, — пробормотала та в замешательстве. — Понимаю — образ злой тещи, у которой во всем виноват зять… Но это не так! Я повторяю: все последние годы их совместной жизни Вика была словно не в себе. Она… она страшно переживала, у нее была какая-то тайна, которой она из гордости или, может быть, из упрямства не хотела со мной делиться!

— Почему вы решили, что эта тайна связана именно с Романом Аркадьевичем? — невольно вырвалось у Алены.

— А с кем же еще?! — печально рассмеялась Лариса Викторовна. — Она нигде не работала, она почти ни с кем не общалась… Только он, этот человек, был рядом с ней! И, уж поверьте матери — Вику изводили так, что у нее рассудок начинал мешаться… Ее довели, вы понимаете! — довели до самоубийства. А эти ее последние слова о том, что он изменял ей…

Алена молчала. Какая-то безнадежная тоска вдруг снова начала овладевать ею — как до встречи с Селетиным. Когда ничего не хочется и ничего не радует…

— Я несколько раз говорила со следователем, я писала заявления, я обошла кучу инстанций… Я хотела доказать, что это мой зять виноват в смерти Вики. Нет, конечно, не он сам заталкивал в нее эти таблетки — но именно он был той причиной, из-за которой она погибла! К сожалению, в тот день Роман Аркадьевич был на работе, его видел не один десяток людей… Доказать ничего не удалось, — шепотом закончила Лариса Викторовна. — Поэтому я хочу спасти вас, пока не поздно… Не верьте этому человеку. Не верьте!

* * *

Для начала Алена позвонила Селетину на сотовый. Механический голос ответил ей, что абонент временно недоступен. Тогда она набрала его рабочий номер. Секретарша малиновым голоском прощебетала, что «Романа Аркадьевича в данный момент нет в офисе, звоните на сотовый…».

— Не отвечает! — выпалила Алена мстительно. — Девушка, милая, где мне его найти?

Секретарша прилежно зашуршала бумагами на том конце провода, а потом посоветовала Алене поискать шефа на объекте. И дала адрес этого самого объекта…

Результатом было то, что Алена поехала на другой конец Москвы, в Тушино. Там долго плутала по заснеженным улицам, пока не наткнулась на ворота с надписью «Строительство жилого дома» — ведет фирма такая-то, генподрядчик такой-то и т. д. и т. п.

В голове все вертелся умильный секретарский голосок, который с пристрастием выпытывал, по какому вопросу ищет Алена Романа Аркадьевича, срочно ли это и не может ли она передать Аленино сообщение шефу, когда тот появится в офисе…

Алена нажала на кнопку звонка возле ворот. Вышел хмурый охранник в защитной форме и с большим недоверием выслушал Алену.

— Кого вам? Селетина? Минутку погодите…

И ушел.

«Минутка» растянулась почти на полчаса.

Алена практически заиндевела, прыгая возле ворот. Темнело, мороз усиливался. Мимо проезжали автобусы с побелевшими стеклами — садись да поезжай обратно к метро… Но какое-то ожесточенное упрямство не отпускало Алену.

Вдруг ворота открылись, и на улицу выскочил Селетин — в костюме, куртке и большой оранжевой защитной каске. Будь Алена в другом настроении, она непременно бы рассмеялась.

— Ты? Это ты меня искала? Господи, что случилось?!

— Я д-должна поговорить с тобой, — едва смогла произнести она онемевшими от холода губами. — Это важно…

— Ты замерзла! — с отчаянием констатировал Селетин, неуклюже пытаясь ее обнять. — Сумасшедшая… А позвонить было трудно?

— Я з-звонила… Твой телефон не отвечает.

Он достал мобильник из кармана куртки.

— Вырубился, зараза… У него от холода аккумулятор иногда садится!

— Рома, я б-была у Ларисы Викторовны.

— У кого? У моей тещи? Зачем? — изумленно спросил он. — Ладно, я минут через двадцать-тридцать освобожусь… Вон через дорогу кафе — ты меня там подожди, ладно? Вот деньги…

— Не надо мне твоих денег! — неожиданно рассвирепела Алена. — Ты думаешь, у меня нет денег на чашку кофе?.. Иди, работай! Я тебя подожду.

— Ладно… — растерянно пробормотал он, глядя ей вслед. — Я скоро, слышишь?..

В кафе было тепло, уютно, за окнами сгущались фиолетовые февральские сумерки, по-домашнему пахло жареной картошкой — от всего этого Алена едва не заплакала, сидя за столиком. «Она чего-то напутала, эта Лариса Викторовна… Ну не мог Рома довести Вику до самоубийства!»