В прятки с отчаянием

Зажав своей ладонью мои руки, сцепив вместе запястья и почти обездвижив, он просто закрывает мне рот поцелуем, не давая увернуться и решительно обнимая, вторая ладонь гладит позвоночник, шею, забирается в волосы, надавливая на затылок, делая поцелуй еще глубже и откровеннее, что сопротивляться не остается никакого желания и мои губы доверчиво приоткрываются навстречу сумасводящей ласке, не в силах удержаться от какого-то опьяняющего восторга. Сердце бешено колотится о ребра, как будто вот-вот лопнет и воздуха совершенно не хватает.

— Никогда, никогда больше не смей отталкивать меня! — только и получилось прошептать, слыша в ответ тихий смех. Теперь нужно вздохнуть, нужно, иначе я сейчас умру, дыши… — И не смей больше уходить!

— Никогда, Люси, обещаю.

Риз неожиданно перехватывает меня, оттесняя к каменной стене, где свет фонаря уже плавно перетекает во тьму, заставив вздрогнуть, и крепкие ладони заскользили по телу, сминая тонкую майку, забираясь под нее, мягко оглаживая спинку. Мурашки разбегаются по коже от этих прикосновений, заставляя отзывчиво выгибаться в мужских руках… это лучшее, что только происходило со мной за… да за всю жизнь. Губы удивительно нежные, но в то же время невозможно настойчивые, жадные, дарящие ласку и подчиняющие себе, полностью захватывают мои, что сердце колотится где-то в горле, напрочь перекрывая вдох. Если б еще можно было вовсе не дышать…

Никогда в жизни меня так не волновал простой поцелуй и я не могу оторваться от этих нежных прикосновений, несдержанно прихватывая то его красиво очерченную верхнюю губу, то пухлую нижнюю, прикусывая зубами, оттягивая и заглаживая резкость мягкими прикосновениями, пробираясь в рот, касаясь пирсингом его языка, неба, оглаживая и лаская… О-ох, Господи, наконец-то можно!

Пульс стучит в висках. Крепко прижимающие к горячему телу сильные руки, подхватывают под бедра и Риз еще ближе притискивает меня к себе, позволяя обвить свою шею, скользнуть ладонью под ворот футболки, погладить теплую кожу спины, покрывающуюся ознобом. Я вообще в этот момент ни о чем не способна думать и что-то там осознавать, кроме того, что он сказал… Слыша бешеный стук его сердца и ощущая теплое дыхание, только понимаю, что он любит меня и от этого признания изнутри сотрясает крупная дрожь жара.

Загнанное дыхание срывается на какие-то всхлипы, на быстрые рывки, взахлеб, поцелуи все более напористые, обрывистые, уже похожие на совсем не легкие укусы. Мне жаль отпускать его губы даже на мгновение. Отстранившись, чтобы хрипло вздохнуть, он снова заглядывает в мои глаза, чтобы еще раз, наверное, увидеть там подтверждение… ноздри трепещут, раздуваясь, а мои губы полыхают огнем, щеки тоже, и я тут же оказываюсь в плену томительного, такого притягивающего сияющего взгляда, полного обожания и чего-то тягучего. Риз чуть улыбается, а потом его губы отправляются вниз по моей щеке на шею, осторожно прихватывая кожу, и ниже, к ключице, прямо по темной ткани, медленно переходя на грудь.

Я вся краской перемазана, но ему совершенно плевать. Теперь только есть он и я, а остальное неважно. Широкие ладони сжимают бедра, обхватывают ягодицы, гладят. Озорной бесенок, прятавшийся где-то внутри меня, стал ехидно подзуживать, а не шепнуть ли ему, что наручников нет? Но я шикаю на вредную заразу, отдаваясь в захватывающий плен ощущений. Вспухшие губы ловят твердеющий под ласками сосок прямо через одежду, вырывая первый стон, и я теснее прижимаю его голову, путаясь пальцами в отросших прядях взъерошенных волос на затылке, хватая потерянный воздух ртом. Руки изучающе гуляют по напряженным, дрожащим с головы до ног телам, стискивают друг друга до боли, шалея от близости, наверное, синяки останутся… Но умереть было легче, чем остановиться.

— Риииз… — тихонько рвется из груди откровенным стоном и он возвращается к моим губам. Пальчики беспорядочно гладят его по лицу, по шее и плечам, а Риз ловит их губами и целует, разглядывая меня бесконечно нежным взглядом, что я тону в этой потемневшей дочерна позолоте влажной радужки, захлебываясь и не желая спасаться. Черт, это невыносимо!

Мир, заполненный сладкими мгновениями, грохотом распаленных сердец и тяжелым дыханием, постепенно наполняется странными, посторонними звуками, которым я и не придала никакого значения… пока кто-то грубо не отрывает его от меня так сильно, что от неожиданности я чуть не свалилась на землю. Пустое ранее пространство, возле старого здания, стало стремительно наполняться людьми в черных одеждах, а потом гневный голос Гилмора прорвался в барабанные перепонки. Душа хлопается в пятки за доли секунд!

— Какого х*я ты лапы свои бл*дские протянул к моей бабе? — зверски сверкая глазами, взбешено выкрикнул Джай, отпихивая Риза в сторону и занося руку для удара, но не достигая своей цели.

Риз как-то весь подобрался, сгруппировался и ему удалось увернуться, скорее всего, он уже наперед знал, что Гилмор хочет сделать дальше. Я дернулась было, чтобы прекратить начинающийся коллапс, когда чьи-то руки с обеих сторон ухватили меня, не давая двинуться.

— Джай, не смей! — кричу я, а уроды начинают заламывать мне руки, швыряя на колени. Ствол выуживают из кобуры, затем нож, чтобы не могла воспользоваться. Коммуникатор с треском разлетается на мелкие детальки под тяжестью грубых подошв. Отчаяние ударяет в голову, я дергаюсь, как припадочная, не в силах поверить, что это происходит в самом деле.

— Куда собралась, ягодка? — премерзко выдавил скрипучий голос прямо у меня над ухом, а я, каким-то чудом вырвав локоть и всадив его в живот уроду, стоящему прямо за мной, выцедила ругательства совсем неприсущие ни одной «ягодке» которую он знал. Парень согнулся пополам, а я кидаюсь прямо в эпицентр набирающей обороты драки. Кругом стоят неизвестные мне бесстрашные, или, возможно, афракционеры, потому что не все они в черной форме, и чего-то ждут, пока Риз и Гилмор избивают друг друга. Пытаюсь прочитать мысли присутствующих, но они сливаются в какой-то неудобоваримый компот из разрозненных обрывков людских жизней, и ничего толком понять не получается. Все это занимает какие-то секунды, и вот я уже повисла на спине Джая, краем глаза замечая, что к Ризу бросаются молодчики и втроем пытаются скрутить его.

Я холодею, подавившись криком, и пытаюсь хотя бы навскидку определить количество собравшихся здесь у*бков. Как минимум десяток. Как вороны или стервятники, слетевшиеся на… Душа сжалась в комок, по спине волнами пробегает нервная дрожь. Что задумали эти обдолбанные психопаты, пялящиеся на нас со всех сторон? Сердце зашлось от ужаса, кровь забухала в висках, разом отлив от лица. За что?! Неужели это Гилмор их привел, зачем?! Избить? Да как же он мог?!

— Люси! — кричит мне Риз. — Уходи отсюда, скорее! Уходи, прошу!

Джай же тем временем, выкрикнув своим прихлебателям: «Держите его парни, не дайте сбежать, я с ним еще не закончил», резко бросает корпус вперед, стряхивая меня с себя, и пихает, больно шваркнув об стену.

— Что ты делаешь, Гилмор, остановись, немедленно… — слова просто в глотке застревают, как и весь воздух, вырываясь наружу жалким скулежем, почти беззвучным, только плечи вздрагивают. Это так больно… когда больно ему. — Гилмор, ты охренел, что все это значит? Ты обдолбался, как и твои дружки? — выкрикиваю я в отчаянии, потому как два урода держат мертвой хваткой, не вырваться.

— Тихо сиди, Люси, иначе твоему дружку полный пи*дец, поняла?

— Да что ты…

— Что я? — Гилмор повернулся и подошел ближе, так, что свет от фонаря ярко осветил его лицо. Он вытирает кровь с разбитой губы, под глазом наливается синяк, а в глазах застыло безумие и мне впервые в жизни стало нестерпимо жутко, потому что я не знала такого Джая, и не уверена, что хочу знать. — Это я у тебя хочу спросить, детка, что это ты? — уголок губы пополз вверх, он подошел вплотную и приподнял мое лицо к себе, грубо, совершенно не контролируя силы, и мне даже показалось, что хрустнули шейные позвонки.