В прятки со страхом

Пальцы ныряют под подушку за украденным из спортивного зала ножом для метания, обхватывают тяжелую рукоятку, но замирают на полпути, когда до сознания доходит, что передо мной стоит Альберт.

— Нет, Эшли, — зашептал он. — Не бойся, это я!

Вижу, вижу, что ты. Поэтому и ножичек мне может пригодиться, если будешь плохо себя вести. Меня тут же забила дрожь, дыхание перехватывало, и я спросила глупость:

— Зачем пришел?

— Я… поговорить хотел.

— Не о чем нам с тобой говорить, — покачала я головой, стараясь незаметно подтянуть руку с оружием за спину. — Ал… Я знаю, что это ты меня столкнул в пропасть.

— Я не причиню тебе вреда. Я вовсе не хотел… Я только хочу сказать, что мне жаль, очень жаль, я не… не знаю, что на меня нашло, я… пожалуйста, прости меня, пожалуйста…

Он тянется ко мне, как будто хочет коснуться плеча или руки, лицо растерянное, а голос был чужим, слова он произносил с трудом, словно и ему было трудно дышать. Черт-черт-черт!

— Держись от меня подальше, — тихо говорю я.

Мое тело кажется холодным и негнущимся. Я не испытываю злости, не испытываю обиды, не испытываю ничего, кроме досадной гадливости.

— Я никому не скажу о тебе, но никогда больше ко мне не подходи.

Наши взгляды встречаются. Его глаза темные и остекленевшие.

— Да… я понимаю. Но ничего не могу поделать.

— Ладно. Я все поняла. За то, что я не смогла ответить на твою любовь, ты не просто стал мелко пакостить под дверью. Ты решил кардинально избавиться от меня и это плохая идея. Проваливай отсюда.

— Эшли. — прошептал он с такой мукой и сделал ко мне шаг, что все поплыло у меня перед глазами от злости, а он уткнулся лицом в мои волосы, жарко шепча:

— Все хорошо. Я с тобой и никогда не причиню тебе зла, я всегда буду с тобой.

Вот бл*дь, идиот-то. Заманчивое предложение, ничего не скажешь. Но вынуждена отказаться. Досадненько, да? Хе-хе. Отпихиваю его и уже приглядываюсь: в какую сторону сматываться, если что.

— Какое слово из все сказанных тебе непонятно? Проваливай!

— Ты из тех, кому нравится, когда об них вытирают ноги. — Процедил Альберт сквозь сжатые зубы. — Чего морщишься, скажи, что я неправ?

— Неправ, — серьезно ответила я, хотя было ясно: продолжать разговор не имеет смысла. Все-таки этот товарищ сильно не в себе. Я не специалист в области психиатрии, да и, вообще, ни фига не медик, но некоторые моменты в его поведении заставляют меня думать, что как раз-таки психиатра в нашей фракции катастрофически недостает.

— Он тебя ни во что не ставит, использует, мучает, избивает. Между делом трахает, а ты исходишь слюной. Еще бы… вертела ты нас, простых парней и не раз, на своем пальчике. Ведь он лидер. За что стараешься? За ранги? Не зря они в последнее время стали так стремительно подниматься.

— Не смей…

— Шлюха! — перебил он и покачал головой. — Он наиграется с тобой и выкинет. Или убьет тебя и ты будешь лежать смирно, с простреленной башкой. Твой Эрик… что ж это за любовь такая? — спросил он со злостью.

— А у тебя что, по-другому? — не выдержала я. — Не ты ли сам хотел избавиться от меня?

Он сцепил зубы, лицо побелело, а я вдруг подумала, что сейчас он запросто может меня убить. И испугалась. Раньше не боялась, а сейчас внутренности свело от страха. Скотина… Когда-нибудь и тебе что-то перепадет от моих щедрот, крысиный яд например. Тогда и посмотрим, кто кого напугает… как же я вселенски устала.

— Катись отсюда, — сказала я, закрыв глаза.

Вместо ответа его ручищи сгребают меня, тянут к краю кровати. Пальцы шарят по животу, пытаясь стянуть футболку, забраться под белье. Он нависает надо мной, я вижу зрачки, расширенные во всю радужку так, что глаза кажутся черными. Совсем бешеными. Бл*ть! Вот козлина-то. Да пошли бы вы все на йух, строевым шагом! Живьем больше никому не дамся. Молниеносно выкидываю руку и холодное лезвие в мгновение ока оказывается у горла.

— Остановись! — выкрикиваю я за секунду до рокового удара и немного надрезаю кожу на шее Ала. Так, для устрашения.

— Сука… — выдыхает он мне в лицо, замирая, его тело обмякает и лапищи оставляют мое тельце в покое. Кровь небольшой дорожкой растекается на шее парня, спускаясь на грудь.

— Отойди от нее. — угрожающий голос Дока, прокатывает от двери.

Ал растерянно оглядывается и медленно отступает от моей кровати. Фу-у-ух! Пронесло. Не думаю, что смогла бы справиться с ним в рукопашном бою, а прирезать, пусть и бывшего друга мне все же слабо… наверное.

— Мне доложить об этом лидерам? — спрашивает Роджер, когда неофит покидает нас.

— Не стоит, — пробормотала я. — Иначе его могут не только выкинуть из фракции, но и убить.

А в то, что Эрик именно так и сделает у меня совсем нет сомнений. Только это и останавливает. Альберт был хорошим парнем, может быть у него еще есть шанс все исправить и стать прежним.

— Хорошо. Тогда убери свой нож и пошли пить кофе. — сказал он деловито, не удержался и добавил, — Уснуть все равно уже не удастся.

— Гре-е-ег! — летела я, вереща во всю глотку, по этажу инфраструктуры. — Грег…

Толкнув дверь в салон, застала там Хирут, которая колдовала с пирсингом над красноволосой бесстрашной.

— Чего орешь? — высунулась из подсобки синяя «щетка» ирокеза.

— Грегушка, миленький! — заканючила я усиленно. — Ты же все можешь. Ты такой молодец! Самый умничка! Исправь как-нибудь ЭТО… — нервно затыкала я на свой затылок.

Сегодня Роджер отлепил от меня все пластыри и снял швы с моей черепушки. Теперь моя голова сверкает выбритой проплешиной на всю округу так, что меня неудержимо потянуло к родственным душам, которым можно пожаловаться на жизнь, испортив настроение своим нытьем и тем самым получить утешение.

Грег оглядел меня, почесал свою волосню и развел руками:

— Могу только обрить наголо.

Вот уж спасибо…

— Аа-а-а-а, — заныла я. — Уу-у-у.

— Ну не реви, — стал увещевать меня парень. — Волосы отрастут, а пока можно кепочку одеть.

— А-а-а-а. Хнык-хнык. — еще жалостливей пустила я слезы, наблюдая, как все собираются возле меня.

— Или парик. — предложила Хирут.

— Не-е-е-ет! Уу-у-у-у.

— Да не скули ты, — отмахнулась девушка. — Пошли вечером в бар, развеемся.

— Куда я с такой роже-е-ей? — принялась я жаловаться. — Меня только в зоопарке показывать, на потеху.

— Подумаешь, — утешала она меня. — Да мы твою рожу так отштукатурим, ни одного следа не останется от фингала.

— Уу-у-у-а-а-а. — продолжала я испытывать терпение ребят. Из соседнего салона на вопли прибежали Девид с Сарой и с остальными закружили вокруг меня.

— Ты же бесстрашная! — укорил меня татуировщик. — У всех бесстрашных полно синяков и шрамов.

— Я уро-о-одка, — захлюпала я носом. — С лы-ы-ысиной. — Да, я та еще… заноза в заднице.