В ритме танго

___________________________________________________________________

* Поясню просто на всякий случай: моноблок – компьютер, состоящий исключительно из монитора, внутри которого уже стоит процессор. Компания Apple – наиболее известный производитель моноблоков.

========== Танец девятый, откровенный ==========

Николас крепко обхватывает мою тоненькую фигурку руками, отрывая от пола, чтобы у меня уже не было никакой возможности сбежать. Все так же бешено целуя, он тащит меня в гостиную и приземляется на кожаный диван, который, конечно мягкий, но для этого дела не очень подходит. Я пытаюсь подняться, чтобы отвести прохвоста в спальню, но Николас пригвождает мои запястья к подушкам, и вот тут уже вправду попахивает насилием. Разум начинает постепенно проясняться. Что мы вообще творим?! Оторвавшись от подонка, я смотрю ему в глаза и хочу что-то сказать, но никак не найдусь. В его взгляде – мольба, а на лице – отвращение, будто его тошнит от ситуации, но он не может ничего сделать. Мои руки прижаты к дивану – в такой позе особо не пошевелишься – но я нахожу в себе силы, чтобы приподняться и поцеловать его. Медленно, ласково, словно любя, я скольжу языком по его губам и чувствую, как Николас отвечает, его железная хватка слабеет, и он опускается, придавливая меня к дивану всем весом.

– Сигареты, - с отвращением бормочу я между поцелуями, пока его руки настойчиво лезут под ночнушку.

Он стягивает с себя пропахшие куревом куртку и рубашку, бросает их на пол, но толку от этого – ноль. Я опускаю ногу с дивана и, извернувшись, выскальзываю из-под Николаса. Беру его за руку и тяну за собой.

– Не в спальню! – как-то уж слишком настойчиво и по-детски обиженно говорит он.

– В душ, - хриплым шепотом отвечаю я.

Сопротивление прохвоста ослабевает, и он добровольно следует за мной. Раздевшись донага, мы залезаем под горячую воду. Я выливаю на него чуть ли ни целую бутылочку геля для душа с розовым маслом, который Грег завел специально ради меня. Пропускаю между пальцами светлые жесткие волосы, смывая с них пену, и снова целую Николаса. Ласкаясь и прижимаясь друг к другу, мы садимся в ванну. При желании в ней можно хоть плавать, но наши игры исключительно недетские. Он разрешает мне быть сверху, хотя и тут, зараза, не прогадывает: у меня завтра все коленки будут в синяках от ерзанья по ванной. Удивительно, что столь разумная мысль успевает проскользнуть в голове во время бурного секса. Значит, я уже могу себя как-никак контролировать рядом с Николасом. Тогда почему я до сих пор с ним? Почему целую его и не сопротивляюсь, когда он сжимает меня в объятиях?

Бесконечные, ни к чему не ведущие вопросы тонут в наших несдержанных стонах и ритмичных движениях. Его губы скользят по моим щекам, скулам, ушам, шее. И вот он заставляет смотреть ему в глаза, будто душу открывает… Даже когда я стираю капли воды с его тела и волос, Николас не отрывает взгляда.

– Поехали ко мне, - шепчет он, притягивая меня ближе.

– Здесь тоже есть кровать, Николас, - я бросаю мокрое полотенце в корзину для белья.

Он морщит нос и опускает голову, пряча глаза.

– Я просил называть меня Ник, - бубнит паршивец, сводя брови.

Все-таки, мокрые волосы идут всем, а этому придурку – особенно. Когда я провожу по ним рукой, Николас приникает к моей ладони.

– Поехали, - шепчу я и, сама не зная зачем, трусь носом о его нос.

Пока такси везет нас из Манхеттена в Бруклин*, Николас крепко сжимает мою руку, переплетая пальцы. Он не говорит ни слова, только периодически качает головой и недовольно вздыхает, глядя в окно, но в те же моменты я чувствую, как его хватка становится чуть сильнее. Голова опускается на его уютное плечо, и глаза невольно закрываются от усталости. Через три секунды промедления Николас ласково целует мою макушку. В какой момент правила нашей игры поменялись?..

_____________________________________________________________________________

* Для справки: Манхеттен – центральный район Нью-Йорка с самыми высокими ценами на недвижимость, в то время как Бруклин – довольно приличный район города, но все же явно не принадлежащий к «топовым» местам проживания.

***

Квартира Николаса очень похожа на мою: гостиная, соединенная с кухней, маленькая спальня, совместный санузел. Но здесь мне почему-то намного уютней, чем в огромных апартаментах Грега.

Уже, наверное, целый час я лежу на животе, глядя на спящего прохвоста. Его дыхание шумное и неспокойное, он обнимает меня за талию, а другой рукой прижимает мою ладонь к своей груди. Как только я пытаюсь сменить позицию, Николас открывает глаза и с беспокойством смотрит на меня.

– Куда ты? – спросонья спрашивает он.

– Да просто на бок повернуться, - отвечаю я, придвигаюсь к нему и, словно между прочим, кладу голову на его плечо.

Ведь ненавижу этого подонка, так почему мне так хорошо с ним?

– Вив?

– Мм? – я поднимаю на него глаза и замечаю огонек прежнего озорства во взгляде.

Он молчит и качает головой.

– Слушай, я бы съела чего-нибудь: уже три, а на завтрак у меня только апельсиновый сок был, - я улыбаюсь и вижу, как Николасу становится легче.

– Пиццу закажем?

– Давай лучше сама привезу, - предлагаю я. – Мне все равно нужно кое-какие вещи в квартире взять.

Он мрачнеет и сильнее сжимает мою руку.

– Какую ты любишь? – не обращая внимания на хватку, спрашиваю я. – Маргарита? – начинаю гадать. – Нет, точно не она. Салями? – его губы чуть подергиваются от улыбки, но гримаса на лице все равно не очень довольная. – Уже ближе. Все виды мяса? – Николас широко улыбается. – Дааа…

Он по-хозяйски подтягивает меня к себе и целует. Обнимает, не позволяя уйти, а мне и не хочется. Голод голодом, но в руках прохвоста так хорошо, что я таю, как воск в пламени свечи.

– Через час вернешься, - буквально приказывает Николас, водя носом по моему лицу, целуя щеки, губы, оттягивая мочки ушей.

– Мм, - соглашаюсь я, хотя хочется плюнуть на все, заказать пиццу в квартиру и остаться здесь.

Но свежая одежда мне все-таки нужна, поэтому я выпутываюсь из пленительных объятий прохвоста и покидаю квартиру.

Дорога, как обычно, не занимает много времени, но, подойдя к своему дому, я испытываю какой-то когнитивный диссонанс, будто что-то на улице изменилось. Останавливаюсь и осматриваюсь повнимательней. Вот оно! Машина! Ауди не часто заворачивают сюда. По ступенькам моего дома спускается великолепная женщина в меховом манто.

– Мама? – удивленно округляю глаза я.

========== Танец десятый, неприятный ==========

– Мама? – еще раз удивленно спрашиваю я. – Что ты здесь делаешь?!

– И я рада тебя видеть, дочь, - с сарказмом изрекает она.

– Ну… я рада тебя видеть… Но что ты здесь делаешь?!

– Вивьен! Сейчас же вспомни о хороших манерах! – суровым голосом велит мать.

Мои плечи отчаянно опускаются. Я проделываю весь светский ритуал, как то: натягиваю на лицо фальшивую улыбку, приглашаю мать в квартиру, нахожу на полке кофе (увы, только быстрорастворимый), заварив его, почти дружелюбно ставлю чашки на стол.

– Ты не спросила, хочу я кофе или чай, - упрекает меня мать.

– Ты не пьешь чай, - процеживаю я сквозь зубы, еще сохраняя на лице подобие улыбки, граничащей с оскалом.

– Так здесь ты и живешь? – она пропускает мимо ушей последние слова и, сморщившись, окидывает высокомерным взглядом мою невзрачную квартирку.

– Да, здесь я и живу, - отвечаю раздраженно, ведь маму вечно все не устраивает!

– Я думала, ты можешь позволить себе больше… - немного разочарованно протягивает она. – И вообще, почему ты не у Грегори?

– Он в отъезде на выходных… Стоп! Откуда ты знаешь про Грега?!