В самом Сердце Стужи

Чтобы более не задерживать весь отряд, я сделала то, о чем просил заместитель — встала в центр строя. Передо мной было две спины в черных плащах, в пяти шагах позади — еще двое, а господин Ларс стал чуть за моим плечом, находясь ко мне ближе всего, дабы мы могли вести неспешную беседу, если возникнет подобная необходимость.

Все это напоминало поход на рынок в Гатсбури, вот только сопровождающих теперь больше, а со мной не было Лили.

Когда мы вышли за замковые ворота, я впервые оказалась на узких улочках Херцкальта. Городок по сравнению с тем же Гатсбури или столицей Халдона был просто крохотный: три основные и пяток боковых улиц, одна небольшая рыночная площадь, на которую мы как раз и попали, едва ступили за ворота, и целая горсть задних дворов и проулков между плотно стоящими домами. Как и любой другой подобный городок, основное население Херцкальта в пределах замковых стен составляли мастеровые.

Делились они на две большие группы. Первые работали с древесиной и всем, что касалось этого материала. Мебельщики, бондари, была даже пара колёсников, которые делали телеги и всё, что к ним относилось.

Вторая группа мастеров занималась выделкой и дублением кож и шкур, которые они закупали у местных охотников. Едва мы ступили на торговые ряды, я сразу же увидела и заячьи шапки, и подбитые мехом сапожки, и прекрасные по своему качеству накидки и воротники из шкур хищных зверей. Были тут и выделанные лосиные и оленьи шкуры, и Алдир ведает, что еще.

Я поступила совершенно правильно, что не стала тратить деньги на подобные вещи в Гатсбури — тут всего этого добра было в избытке, причем по совершенно бросовым ценам.

— Рынок работает два дня на неделе, больше не требуется, — шепнул господин Ларс, видя мой интерес.

— И вы подгадали такой день для визита к господину Легеру?

— Мало ли, миледи что-то приглянется, и вы решите совершить покупку, — ответил Ларс. Чуть ускорившись, мужчина теперь шел совсем рядом со мной.

— Я пока не обсуждала с бароном бюджет на мое содержание, — прямо ответила я заместителю, — а без обозначенного бюджета и совершать какие-то покупки…

— У вас все еще остались те средства, что барон выделил в Гатсбури, — на лице Ларса читалось веселье. — Неужели вы думали, что милорд заберет то, что он уже отдал? Этот кошель до сих пор хранится у меня и ждет своего часа.

Я с удивлением посмотрела на мужчину, но что ответить — не нашлась. Я была уверена, что остаток средств, которые Ларс получил в Гатсбури, он давным-давно вернул моему супругу, однако реальность оказалась другой. И догадываясь о моих заблуждениях, этот плут искал момента сообщить мне такую важную новость.

— Тогда я бы хотела прогуляться и посмотреть, что предлагают местные мастера и торговцы, — степенно ответила я, стараясь скрыть удивление. — Но не сегодня, господин Ларс. У нас есть важное дело, или вы забыли?

— Не думаю, что бургомистр Легер внезапно отрастит крылья и упорхнет из города, — рассмеялся мужчина. — Но я понял вас, миледи. Дела надела превыше всего.

Заместитель чуть поклонился и снова отстал от меня на один шаг, позволяя продолжать движение в одиночестве, как и требовал того мой статус самой знатной женщины от Атриталя на юге и до самого побережья Холодного моря на севере.

Дом господина Легера находился сразу за рыночной площадью — рядом с домами местных купцов и, как я узнала позже, представителей местных мастеровых гильдий. Всего на небольшой улочке ютилось пять зданий из крепкого серого камня, построенные стена к стене для экономии материала и более эффективного отопления. О собственной обширной территории в подобных городах речи идти не могло — земли мало, уместиться нужно всем. И если мастерские ужать было невозможно, то экономили на жилье. Конкретно эти дома были высотные — три этажа, хоть и потолки казались давяще-низкими по сравнению с таковыми в замке.

Как у любого почтенного человека, в доме господина Легера была пара слуг. Само семейство, до того, как дед нынешнего бургомистра был избран в первый раз на свой пост, занималось купеческой деятельностью, что и объясняло расположение жилища. Впрочем, семья Легеров до сих пор торговала не только внутри городских стен, но и далеко за ее пределами — пара сыновей бургомистра, его родной брат и дядя были из купцов, живших сейчас в Атритале, Вусбурге и даже в Каселбурге — городе, далеко на востоке, у самой границы с Лютедоном.

— Миледи Гросс! Какая приятная неожиданность! — воскликнул господин Легер.

Конечно, неожиданность. Еще вчера в дом бургомистра по моему настоянию отправили человека с сообщением, что сегодня я планирую посетить госпожу Иду для беседы. По этой же причине дом сиял чистотой, из сундуков достали лучшие гобелены, в подсвечники — установили дорогие восковые свечи. Весь дом буквально сиял и кричал, что тут ждали гостей, а построившиеся домочадцы — по старшинству, начиная от госпожи Иды и заканчивая совсем малышом, которому было не более четырех лет — завершали картину «приятной неожиданности».

Это был маленький реверанс в сторону матроны Иды — предупредить о моем приходе. Женщина смогла достойно подготовиться, подготовить домашних и привести в порядок дом. Судя по измученным лицам слуг и детей, в уборке принимали участие все, от мала до велика. А цель проста, как мир.

Купцы гордились своим происхождением и своей работой, как и чиновники на службе короля. Тот же стряпчий, который официально передал цепь лорда моему мужу, был простолюдином, который получил образование в школе при храме, а потом сделал карьеру в королевской конторе, дослужившись до дворцового стряпчего младшего звена. И люди гордились этим. Гордились тем, что получили что-то за свои таланты и труды, а не по праву рождения.

Если бы дом Легера посетил мой супруг — ему бы были рады более искренне, ведь он тоже до недавнего времени был простолюдином, пусть и командиром довольно крупного и успешного отряда наемников, который был способен получить королевский заказ на участие в рейдах на пограничные земли. А всех подряд туда не звали — сброда и ополченцев всегда хватало, а воевать на равных с варварами могли только профессиональные солдаты, как мой муж, или урожденные аристократы, которые получали соответствующее образование и воспитание с самых пеленок.

Но я же была другого поля ягода. Я была урожденной аристократкой, дочерью западного графа Фиано — то есть происходила из довольно старой по меркам Халдона семьи со своей историей и загородным поместьем.

Я была в этом доме чужой, но относиться ко мне с пренебрежением не могли. Поэтому, вместо теплой улыбки — вся эта роскошь с гобеленами и свечами, вместо искреннего приветствия — демонстративное построение всех домашних, дабы госпожа Ида могла похвастаться своей состоятельностью и как жены, и как матери. Пять детей — все чистые, ухоженные и воспитанные, это огромный труд для женщины даже с таким супругом, как господин Легер. И это только те, которые сейчас проживали в этом доме. А ведь были еще и старшие, которые уже покинули своих родителей и сами женились или вышли замуж.