В семье не без убийцы
Шрифт:
Женщина пронеслась через весь зал, не обращая ни на кого внимания.
– Борис у себя?
Она не сочла нужным поздороваться с барменом. Женщина вела себя так, словно была тут если не хозяйкой, то существом очень к тому приближенным.
Бармен ответил ей, что хозяин еще не появлялся. И женщина всплеснула руками-крыльями.
– Вася, он нужен мне срочно!
– Я звонил ему, он вот-вот подойдет.
Женщина сняла с себя свою диковинную шляпу и положила ее на стойку бара.
– Ах, скорей бы!
Когда она сняла шляпу, Мариша получила возможность хорошенько разглядеть ее лицо. Нос у тетки
И, словно прочитав ее мысли, женщина повернулась. А Мариша едва удержалась от возгласа. Так и есть! Эта та самая мымра, что явилась к Наташе и забрала Михасика! Только тогда она была в синем пальто, а теперь обрядилась в черную накидку. Но Маришу было уже не провести. Наученная недавним горьким опытом, она знала, как опасно смотреть на обертку. Только в лицо! Только в глаза!
Но сейчас никакой ошибки выйти не могло. Это была та самая «няня», которой Наташа доверила своего малыша. Ее физиономия. Сидя за столом над остывающими колбасками, сыщица торжествовала. Она все-таки смогла это сделать! Нашла похитительницу Михасика. Нашла ее, считайте, нашла и ребенка. Сейчас она позвонит Милорадову, пусть приезжает и арестовывает эту бабу.
Мариша уже потянулась к сумке, где лежал ее смартфон, но не успела исполнить свою задумку, потому что в этот момент дверь снова открылась и показался высокий, атлетически сложенный и плечистый мужчина. При виде его все сидящие в зале как-то примолкли, а те, кто не видел и продолжал разговаривать, получали тычки от своих соседей и тоже замолкали, глядя на вошедшего мужчину. И Мариша поняла – пришел тот, кого они все ждали, хозяин этого странного заведения Борис Лебедь.
Первой на его появление отреагировала странная тетка.
– Борис! – метнулась она навстречу мужчине. – Он пропал!
Судя по отчаянию, в котором она пребывала, пропажа и впрямь была для нее значима. И Мариша насторожилась. Кто пропал?
– Мы с ним вышли погулять, – причитала тетка, – но стоило мне отвернуться, как он исчез!
– Что ты говоришь? Кто исчез?
– Он! Мой мальчик! Мое солнышко!
Мариша слушала и чувствовала, как ее спина покрывается мурашками. О ком говорит эта тетка? Кто пропал? Кто мальчик и солнышко? А что, если все это адресовано Михасику? Нет, терпеть дальше было не в силах Мариши.
– Ну что? – вскочила она на ноги, оказавшись рядом с Борисом и странной теткой. – Ребенок снова пропал? Вы его прокараулили?
Борис и носастая тетка уставились на Маришу с одинаковым выражением лиц.
– Да не смотрите вы так на меня! Да, я все знаю! Вот вы, – и Мариша ткнула в тощую грудь «няни», – забрали Михасика. А вы, – на этот раз она ткнула посильнее, потому что с Борисом церемониться было нечего, – вы хотели, чтобы Наташа вернулась к вам.
Лицо у Бориса сделалось странным.
– Слышь, ты кто такая? – прошипел он на нее. – Ты чего тут забыла?
– Боря, погоди, – остановила его женщина. – Мне кажется, я знаю эту даму. Простите, вы ведь соседка Наташи? Не так ли?
– Да, это я. И я вас нашла! Возвращайте Михасика!
Выражение лица Бориса сделалось
еще более непонятным. Казалось, что он сейчас заплачет. Нет, нет, конечно, ей так только кажется. Не может такой человек и вдруг ни с того ни с сего взять и заплакать. Но все же лицо у Бориса сделалось странным.– Бери! – хмыкнул он, скорчив физиономию, как у шкодливого мальчишки. – Видишь его тут?
Он над ней издевается?
– Где ребенок? – рассердилась Мариша. – Куда вы его дели?
Борис и женщина переглянулись, а потом одинаковыми жестами схватились за мочку левого уха. И, несмотря на общее несходство этих двоих, что-то очень родственное промелькнуло в них сейчас при этом движении. Мариша насторожилась, но тетка сбила ее с мысли. На своих ногах-ходулях она просто не могла стоять ровно, все время покачивалась, переминалась и постоянно канючила, кто же будет искать ее дорогого мальчика, ведь он пропал, пропал, пропал!
Каждый следующий возглас был громче предыдущего, и в конце концов тетка заверещала таким пронзительным фальцетом, что Борис, который до этого никак не показывал, что звук ее голоса режет ему слух, тут не выдержал, поморщился и рявкнул на тетку:
– Валька, заткнись!
К удивлению Мариши, тетка покладисто замолчала. Теперь она лишь хлопала глазами, поглядывая на Бориса, открывая и закрывая свой большой и ярко накрашенный рот, но издавать им какие-либо звуки остерегалась.
– Сначала с тобой, – сказал Борис, поворачиваясь к Марише. – Какого лешего ты приперлась сюда?
– Мне нужен Михасик.
– Ребенка у меня нет.
– Его взяла у Наташи вот эта женщина. Я готова в этом поклясться.
– Вот с нее и спрашивай.
Странная тетка отмерла.
– Борюсик, что ты такое говоришь? Это ведь ты просил меня взять ребенка у Наташи.
– Заткнись, дура!
Но на этот раз тетка его не послушалась. Губы у нее задрожали, а на глаза навернулись слезы.
– Почему ты меня оскорбляешь? Ты что, забыл, что в наших с тобой жилах течет благородная королевская кровь? Ты оскорбляешь меня и унижаешь самого себя, разговаривая, словно простолюдин!
– Господи, Валька, опять ты со своей байдой!
– Не смей выражаться, словно урка!
И на глазах женщины появились слезы. Это напугало Лебедева, который встревоженно воскликнул:
– Валька, да не реви ты!
– Я не Валька, я – Валькирия! Сколько раз тебе говорить.
– Все равно не реви! Стоит ли из-за какого-то паршивого щенка слезы лить.
– Не смей его так называть. Он не щенок, это мой ребенок!
– Этого еще не хватало!
Но тетка уже вовсю шмыгала носом.
– Сначала сам доведешь до слез, а потом еще и орешь! Злой ты! И в детстве меня обижал. И мальчика моего поискать не хочешь.
– Не хочу, – подтвердил Борис, что вызвало новый фонтан причитаний.
– Ты же мой брат! Ты должен помочь. Как я буду без него?
– Вернется твой мальчик.
– А если нет? Он, может быть, сейчас под машину попал! Может быть, его чужие люди к себе забрали! Мучают его, обижают!
Это она про Михасика! Ну надо же!
Теперь Мариша была твердо уверена, что понимает ситуацию. Эта придурковатая тетка взяла Михасика к себе, но не уследила за проворным мальчуганом. Он у нее удрал, а она бросилась за помощью к своему братцу.