В сети

Анонимный разговор без аватарок и настоящих имён даёт людям полную свободу действий.

Никаких ограничений. Никаких табу. Никаких принципов.

Можно писать что угодно. Можно быть кем угодно.

Тем не менее, я не блокирую номер выскочки, когда, устав добиваться от меня ответа под комментариями, Оливия переходит в личку, чтобы доказать свою правоту на примерах.

2.

Ольга

— Я дома!

Родительский особняк встречает ароматами запечённой утки с яблоками и медового пирога.

Я не устраиваю из своего приезда фурора — молча прохожу внутрь и бросаю взгляд на обувь в прихожей.

На тридцать первую годовщину свадьбы родителей, помимо меня, приглашены только старшая сестра с мужем и детьми. В прошлом году — на круглую дату — папа организовал прогулку на яхте с множеством друзей и знакомых, а сегодня всё тихо и скромно.

Я впервые появляюсь здесь одна с тех пор, как рассталась с Константином. Вся моя семья и подруги до сих пор в шоке, что мы больше не вместе, хотя звоночки были уже давно. Отовсюду сыпались вопросы, шутки, подколы.

У меня на это всегда находились разные отговорки.

Я… правда, не понимала, что что-то не так. Отношения с Костей были для меня первыми — я просто не умела отличать, что является нормой, а что нет.

Наверное, стоило раньше начинать встречаться с парнями — ещё в школе. Или хотя бы на первых курсах университета. Но я была уверена, что сначала должна не ударить в грязь лицом и закончить юрфак с красным дипломом.

Самый болезненный вопрос, с которым мне придётся столкнуться сегодня, — почему за пять лет отношений Костя так и не сделал мне предложение, а девушке-модели, с которой он изменял мне, — буквально через пару месяцев?

Но я, чёрт возьми, не знаю. И хочу как можно скорее стереть это из памяти.

Дзынь!

Снимая куртку, я слышу звук входящего сообщения. Не глядя на экран, уже знаю, кто именно мне пишет.

Третий день подряд я веду вполне интеллигентную и увлекательную переписку с анонимом по имени Лекс.

Из темы финансовой преступности мы плавно перешли на психологию манипуляций, личные границы и механизм власти.

Затем — на инвестиции и риски, остросюжетные книги и фильмы, где мораль сложнее, чем просто «хорошо» или «плохо».

И всё это — без подтекстов. Абсолютно ноль сексуального интереса или чего-то подобного.

Но я пока начеку.

Одно сообщение тянет за собой другое. Я ловлю себя на мысли, что думаю о Лексе даже на работе и в пробках. В одной из затяжных я отправила ему название книги, которую перечитываю минимум раз в год. Сюжет — короткий, необычный. С глубокими размышлениями о справедливости и человеческой природе.

Но отвечать Лексу сейчас — я не тороплюсь, потому что предпочитаю вдумываться в каждое слово.

Это общение идёт вразрез с тем, что было у меня сразу после расставания с бывшим.

Подруга посоветовала зарегистрироваться на сайте знакомств, чтобы повысить себе самооценку, но единственное, что я повысила, — это уровень раздражения от бесконечных примитивных комплиментов, банальных вопросов и очевидных попыток развести на секс.

— Ну наконец-то! — восклицает сестра, замечая меня на пороге гостиной. — Мы уже заждались нашу трудяжку!

Мне тут же вручают пухлощёкого Захарку — младшего сына моей сестры. Если бы я знала, что этот парень уже вовсю распускает руки, то связала бы волосы в высокий пучок, как это делает его мать, Ира. Но теперь мне приходится осторожно освобождать свои пряди из цепких пальчиков, рискуя остаться лысой.

— Привет-привет. Извините за опоздание — пробки, — поочерёдно целую маму и папу, прижимая к себе младенца. — С годовщиной, родные.

Стол давно накрыт, и меня усаживают рядом с сестрой.

Запах домашней еды смешивается с ароматом роскошных свежих цветов, стоящих в вазе по центру.

Мама, как всегда, суетится — поправляет салфетки и следит, чтобы у всех были полные тарелки, как в детстве.

Я искренне надеюсь, что нам удастся обойтись без обсуждения моей личной жизни, но, как только я торжественно произношу тост родителям, отец не выдерживает и, прищурившись, с привычной серьёзностью спрашивает:

— Как там твой недоумок? Не отзывается? Не просится обратно?

Меня передёргивает. Я залпом осушаю стакан сока, пытаясь проглотить ком в горле.

Я не могу вечно ограждаться от этой темы, но и открываться пока не готова. Почему-то этот период делает меня уязвимой. Казалось бы, я уже успела принять ситуацию, многое переосмыслить и отпустить прошлое. Но это оказалось иллюзией.

— Не отзывается и не просится, — сердито фыркаю. — Считаешь, что твоя дочь полная дура?

— Я так не считаю, Оль. Просто волнуюсь. И подумываю, а не использовать ли мне некоторые рычаги влияния, чтобы уничтожить его бизнес?

Мой отец действительно имеет связи и возможности. Но он ещё и жутко принципиален. И тот факт, что он хочет отомстить за разбитое сердце дочери таким образом, даже не злит, а скорее умиляет.

— Стоит поблагодарить его за то, что он сам избавил меня от себя, — коротко заключаю. — И отпустить с миром.

— Слишком легко, как для такого мерзавца.

— Дим, ну хватит, — мама мягко кладёт руку на плечо отца. — Оля говорит дело. Посмотри на неё: умница, красавица. Она в два счёта найдёт себе другого мужчину. Более достойного, чем Константин.

В процесс обсуждения включается и Ира:

— Конечно. Олька, кстати, как-то ра-аз — и вымахала из гадкого утёнка в прекрасного лебедя. А вспомни, мам, как раньше ты переживала, что у неё ноги колесом и лишний вес.

Щёки обдаёт жаром, и я недовольно толкаю сестру локтем.

— Спасибо за поддержку, моя дружная, токсичная семейка. На этом предлагаю закрыть тему. Я в норме. Правда, в норме.

Праздничный ужин идёт живее, когда обсуждение моего несостоявшегося жениха наконец заканчивается. Я вливаюсь в разговор, помогаю маме убрать тарелки и вынести десерты, а потом не выдерживаю и тайком открываю сообщение от Лекса.

Я не знаю, кто он. Не знаю, чем живёт и чем занимается.

Боже.

Я даже не уверена, что он мужчина. А если мужчина, то кто сказал, что неженатый? Или не гей. Или не импотент. Иначе почему от него нет ни намёка на заинтересованность мной?

Может, потому что у меня стоит безликая аватарка? И я никак не заявила о себе, как о... женщине?

Лекс в пух и прах разносит книгу, которую я ему порекомендовала. Я вспыхиваю, как спичка, и вцепляюсь в телефон.

Но вместо того чтобы парировать, я незаметно делаю под столом фото своих ног в тонких чёрных колготках. Лёгкий матовый отблеск капрона, изящный изгиб щиколотки. Край платья едва приподнят, открывая колени.