В сумерках веры

Третья же пуля задела один из сосудов с огненной смесью…

Вырвавшееся из бреши топливо обволокло стрелка и тут же воспламенилось от падающих над головой всполохов. На короткий миг над проспектом разнёсся душераздирающий предсмертный вопль, который потонул в рёве огня.

А следом детонировал и огнемёт, второй баллон которого просто не выдержал высоких температур. Дрожащее тело скрылось в шаре ослепительного пламени, разбрасывающего вокруг брызги огненной смеси.

Прежде чем ощутить жар взрывной волны, я услышал крики Мираэль. В ослепительном зареве мне удалось рассмотреть лишь бьющееся в конвульсиях чёрное тело, отброшенное на балдахины паланкина.

Я попытался подняться, но тело протестующе свело судорогой, вновь швыряя меня на рокрит. В этот момент раны окончательно взяли надо мной верх и мир вокруг начал стремительно темнеть.

Глава 5

— Хопкинс, есть сигнал? — Спросил я в очередной раз, уже потеряв надежду.

Гвардеец минуту вглядывался в экран ауспика, после чего покачал головой.

Я тихо выругался, ударяя стену.

Уже три дня наш отряд блуждал по руинам Сегина — самого крупного города на южном архипелаге. Ещё два года назад он был одним из главных оплотов борьбы с восстанием и демоническим вторжением на Биатусе. Но сейчас, выглядывая из окна башни, я видел лишь развалины и едкий зеленоватый туман, стелящийся по улицам улья, где бродили обезумевшие культисты.

Тут не было ничего, кроме смерти и разложения.

Но двумя неделями ранее именно отсюда поступил сигнал с просьбой о помощи от канониссы Луринии. Трон, они отправились на архипелаг два года назад! Никто не верил, что они уцелели.

Но будь проклят этот кардинал Юсто за то, что запустил свои щупальца так глубоко в души солдат! Проклятая Экклезиархия имела огромное влияние в силах освобождения. И теперь совет инквизиторов был вынужден считаться с мнением её представителя…

Именно поэтому нас отправили сюда, в Террой позабытую яму, чтобы отыскать тех, кто скорее всего уже давно сгинул в попытке отобрать у еретиков какие-то бесполезные сокровища.

В этот момент на лестнице появились Микорд и один из его разведчиков. В течение последних суток они рыскали вокруг верхних уровней улья, ища возможность пробраться наверх. Вполне возможно, что кто-то из сестёр смог добраться до главного коммуникационного узла или забаррикадироваться в покоях губернатора.

Отсутствие сигналов можно было списать на атмосферные возмущения вокруг острова и этот чёртов туман, от которого каждый раз выворачивало желудок. Ведь даже мы не могли никак связаться со своими, как только оказались в пределах Сегина.

Дав разведчикам пару часов на отдых, наш отряд двинулся вниз. С вершины одной из пожарных башен мы спустились катакомбы подулья. Время от времени на пути у нас вставали банды хаосопоклонников или мертвецов, безвольно бродивших по трущобам. Сохраняя скрытность, мы без жалости и раздумий избавлялись от каждого, кто мог хоть как-то доложить о вторжении. Однако больше всего пугала малочисленность сил, с которыми мы сталкивались. Даже оказавшись у грузового подъемника, который использовался служителями Омниссии для доставки специальной техники, нам не смогли оказать хоть сколь значимого сопротивления. Микорд, как и я сам, подозревал ловушку.

И всё-таки мы продолжали осторожно продвигаться к сердцу улья, внимательно вынюхивая каждый возможный путь. В течение нескольких дней мы поднимались по аварийному колодцу, поскольку резервные генераторы давно исчерпали энергию и Сегин погрузился в абсолютную темноту, разрываемую лишь кострами еретиков.

Долгие ночи мы проводили в технических каморках, забитых шкафами с вонючей истлевшей одеждой, выставляя дозорных. Вкус трупных батончиков очень быстро стал привычным и вожделенным после каждого длинного броска.

Спустя шесть дней с момента прибытия, мы поймали слабый сигнал канониссы. К сожалению, попытка установить связь ничего не дала, кроме перехвата местной богохульной передачи, от пары секунд которой у Хопкинса пошла кровь из ушей.

На седьмой день ауспик вывел нас из колодца, который начинал казаться бесконечным, в некие чертоги. На планах улья не было ничего похожего на широкие стрельчатые коридоры, украшенные витиеватой резьбой и золотом. Образы Империума и героев анжуйского похода обретали здесь странное воплощение. Несмотря на красоту, они казались неправильными, искажёнными.

И чем дальше мы углублялись внутрь таинственной крипты, тем сильнее становился сигнал, а вместе с этим крепло убеждение, что это место отравлено порчей.

Время словно потеряло власть над этим местом, сводя с ума наши хронометры и вокс-станцию. Мир замер, и только бесконечный коридор казался чем-то постоянным, потому что сюжет на его фресках продолжался.

И теперь он рассказывал о временах, которые предшествовали приходу Империума в сектор Каликсис…

Свет фонарей скользил по истории, превышающей возможный возраст Сегина на три тысячи лет. На наших глазах вырастали огромные человеческие империи, порабощенные древними и могущественными существами.

Их сила и знания были столь обширны, что даже самые невероятные таинства Адептус Механикус казались детскими играми. Этими чужими были те самые ю`ват, правившие данной частью космоса многие тысячи лет. Ещё когда Империум лишь зарождался в пламени объединительных войн Терры, эти места тлели на углях былого величия.

И причиной тому был варп.

Знания и технологии, недостижимые для человеческого разума, имели демоническое происхождение, оказывали тлетворное влияние на самих ю`ват и всех тех, кого они поработили. В жертвы приносились целые планеты, чтобы получить возможность гасить настоящие звезды.

Один из солдат Микорда рухнул на колени и забился в конвульсиях, когда на него обрушилось всё осознание безграничной мощи хозяев здешних стен. Мы попытались привести бойца в чувство, но спустя несколько секунд он просто замер. Жизнь покинула его тело, и мы словно воочию наблюдали, как душа уносится вдаль, силясь отыскать выход и растворяясь в здешних стенах.

Я приказал отряду завязать глаза и прекратить смотреть на фрески, в надежде, что мне хватит сил провести бойцов до цели.

Никогда до этого момента на мою долю не выпадало более тяжелых испытаний, чем блуждание по таинственному тоннелю. Несколько раз на пути мне встретились разлагающиеся трупы культистов и более древние, истлевшие кости.

Наконец мы добрались до конца, где потолки и стены коридора начали медленно расширяться, превращаясь в огромную залу. Из густой тьмы здесь вырастали спиральные колонны, словно сталагмиты и сталактиты, срастающиеся в невозможной вышине. Из пола вдоль дороги вырастали уродливые подсвечники из материала, который ранее я никогда не видел. Самое ближайшее, на что он походил, были кости мамонтов с далекого Флинта.

Как только фрески исчезли, я позволил своим бойцам снять повязки, и вскоре Хопкинс заметил, как пространство заполняет мягкий внутренний свет. Несмотря на внимательные поиски, мы так и не смогли понять его природы.