В темном-темном лесу

– Ты всегда ждал от меня инициативы, Касьян, - тихо сказала ему. – Мириться после ссор первой должна была я, начинать серьезные разговоры – тоже я. Сейчас я просто беру на себя очередную инициативу. Давай разведемся. Пожалуйста. Если хочешь, обществу можем сказать, что это ты от меня ушел.

Взгляд Касьяна стал жестким.

– Нет, Гликерия, так не пойдет - он покачал головой. – Развода я тебе не дам и никому врать не стану. Согласен, время нашей разлуки несколько затянулось. Но что, по-твоему, мне следовало сделать? Явиться в приграничный лес и за косы отволочь тебя во дворец? Или упасть на колени и слезно умолять тебя объяснить причину своего недовольства? Разве мы дети, чтобы играть в эти дурацкие игры?

Вот. Что и требовалось доказать.

– Знаешь, пойду-ка я проведаю твоего отца, - сказала я. – У меня нет ни малейшего желания с тобой ругаться.

– У меня, представь себе, его тоже нет. Про развод забудь, его не будет. Когда закончится вся эта катавасия с магическим равновесием, я найду способ вернуть тебя домой.

– Ты мне угрожаешь?

– Что ты, сладкая. Я тебе это обещаю.

ГЛАВА 7

После разговора с мужем я сразу же перенеслась в свою избу – встречу со свекром решила не откладывать, а для нее требовалось переодеться.

– Свяжись с остальными хранительницами, - сказала я Пафнутию. – Передай, что сегодня вечером я буду ждать их на совещательной поляне. Пусть пока отдыхают и набираются сил.

– Хорошо, - кивнул кот. – А ты сама-то отдыхать собираешься?

– Некогда. Отдохну, когда все закончится.

– Даже завтракать не будешь?

– Я уже ела. Морковку. Она перебила мне аппетит.

Быстро умылась, сменила испачканный наряд на длинное белое платье – там куда я собиралась отправиться, в плотной паневе было бы некомфортно.

– Ты никак к морю собралась? – с удивлением поинтересовался Пафнутий.

– Да. Хочу навестить батюшку.

– С ума сошла? – вытаращил глаза мой помощник.

– А почему бы и нет? Мы с ним лет десять уж не виделись.

– И ты за это время по нему соскучилась, да?

– Если честно, нет, - призналась я, расчесывая волосы. – Родня у Касьяна та еще. Без особой надобности встречаться с ней не стоит.

– А у тебя, стало быть, такая необходимость есть.

– Именно так. В подробности вдаваться не буду, ладно? Потом расскажу.

– Понял, - кивнул Пафнутий. – Погоди маленько, я пирожков соберу. Когда гость приходит не с пустыми руками, он автоматически становится дорогим.

Корзинку с выпечкой мой помощник вынес в сени к одной из чудесных дверей – той, что вела в дом на морском побережье. Географически эта славная каменная хибарка располагалась в нескольких тысячах верст от моего волшебного леса - на одном из маленьких островов южного моря.

Таких островов в радиусе пятидесяти-шестидесяти верст было много – штук пятнадцать, и на одном из них обитал бывший правитель Навьего царства.

Когда Трипетий Ермолаевич сообщил нам с Касьяном о своем намерении переехать на зарубежный архипелаг, лично я была очень удивлена. Мне почему-то казалось, что колдун, столетиями правивший нечистью и черными магами, выберет для себя менее жаркое и солнечное место.

Свекор же, судя по всему, новым домом был вполне доволен, ибо сидел на своем острове безвылазно и гостей не очень-то жаловал. Когда мы со Славой попытались его навестить, старик терпел наше присутствие не более тридцати минут, после чего прямо попросил оставить его в одиночестве.

Я же за время этого краткого визита успела по достоинству оценить красоты морского побережья, а потому через некоторое время сама возвела на одном из пустынных островов маленький домик, чтобы периодически отдыхать здесь от забот и хлопот.

…Если над Русалочьим озером и моим зачарованным лесом еще разгоралось утро, то на островах солнце начинало клониться к линии горизонта. Жара была терпимой, а солнце – ласковым.

Являться в гости к старому кощею без предупреждения я не рискнула, а потому, подойдя к кромке воды, послала ему ментальный сигнал с просьбой об аудиенции.

Трипетий же будто меня уже ждал – через пару секунд прямо перед моими ногами появился узкий бревенчатый мостик, встав на который, я легко и беспрепятственно перенеслась на один из соседних островов.

Свекра обнаружила сразу, как только ступила на белый песок побережья – он сидел на высоком деревянном помосте и ловил рыбу.

– Здравым будьте, Трипетий Ермолаевич!

Он поднял на меня глаза, кивнул головой.

– И тебе не хворать, сношенька.

За последнее десятилетие старый кощей совсем не изменился, разве что, сильно загорел. Впрочем, он все сорок лет нашего с Касьяном супружества находился в одной поре: худой, как щепка, лысый, с острыми скулами, крючковатым носом и впалыми голубыми глазами – по-юношески яркими и пронзительными.

– Решила-таки навестить старика, Гликерия? – криво улыбнулся свекор, поднимаясь на ноги.

– И гостинцев вам принесла, - кивнула я, протягивая корзинку с пирожками.

Что ж, настроение у него, вроде бы, нормальное. Возможно, от моего визита будет толк.

– Гостинцы – это хорошо, - Трипетий сложил удочку и принял из моих рук пирожки. – Однако я думал, что ты прибудешь раньше.

– Некогда было, батюшка. Беда на наше княжество свалилась. Очень ваш совет нужен.

– Про беду я знаю, - сказал кощей.
– Хоть живу теперь далеко, а колебания магического фона все равно ощутил. Идем, Гликерия, в дом. Угощу тебя чем-нибудь съедобным, а ты мне о заботах ваших расскажешь.

Он помог мне забраться на помост, и мы прошли по нему к самому дому. Миновали крошечные сени и ступили в большую просторную горницу, служившую Трипетию Ермолаевичу и спальней, и кухней, и кабинетом.

Несмотря на то, что большую часть своей жизни свекор провел в богатстве и роскоши, обстановка его островного жилища впечатляла своей скудостью и простотой: крошечная печушка, три полки с какими-то банками и флаконами, узкая кровать, сундук и крепкий стол с двумя стульями – вот и весь нехитрый интерьер.

– Ну рассказывай, сношенька, с чем конкретно ты ко мне пожаловала, - сказал старый кощей, когда я уселась на один из стульев.

– Сдается мне, батюшка, вы и сами это знаете, - усмехнулась я. – Хочу посоветоваться по поводу магического баланса нашей реальности.

– Он обрушился? – спокойно поинтересовался он, доставая из невидимого моему глазу хранилища чашки, горшочек с сахаром и блюдо с баранками.

– Еще не до конца. Но дело идет именно к этому.

– Понятно, - кивнул он, устанавливая на печушку большой пузатый самовар.