В тени больших вишневых деревьев II

Но закон сеянья и жатвы тоже никто не отменял, а жатва как известно всегда превышает сеяние, и Сергею за его маленькие шалости однажды просто сломали ногу. Благо свадьба была у соседки, и его тут же, как поверженного война на руках отнесли к себе домой. Может перелом был бы не таким сложным, если б он не усугубил его: Ближе к обеду, когда он проснулся, то никого дома не было – все усердно радовались тому, что соседская дочка выскочила замуж, и некому было ему сказать, что у него сломана нога. Полежав немного, и пошарив глазами по потолку, одновременно решая кроссворды в голове на тему: «Что было вчера вечером?», он, так ничего определенного не вспомнив, как обычно по старой армейской привычке вскочил с дивана… Стены родительского дома сотрясли страшные крики, так что аж стекла задрожали… И Серега вдоволь наоравшись понял – продолжение банкета для него сегодня не будет…

Но вот настала время когда он сам стал женихом, и пользуясь моментом пока его лицо не украшают «боевые шрамы», пока Катя узнавала его – Сергей сделал ей предложение. Пить он начал на своей свадьбе с самого утра. В начале для храбрости, потом чтоб согреться, так как был конец ноября, ну а потом – для куражу. Но тем не менее каким-то чудным образом Сергей выдержал два дня в вменяемом состоянии. Хотя, если б он сломался, то скорее всего никто бы и не заметил…

С первым днем все понятно: Торжественная часть в зале бракосочетания, обещания любви и верности друг другу, на пороге в ресторан – хлеб изрядно приправленный солью. Потом пожелания и подарки родных и близких, друзей, соседей, и каких-то незнакомых людей, один из которых назойливо требовал несколько раз повторить «горько», потому как прежние «горько» по его мнению были недостаточно горьки.

Второй день свадьбы – неотъемлемая часть времен Совка, и по большому счету уже мало похожий на нее: Тамада с большей частью гостей обыкновенно потерялся еще в первой половине этого дня. А оставшиеся в живых ближе к вечерку уже слабо понимали, где они находиться, и по какому поводу пришли. Жених смешался с пестрой гудящей массой гостей, толкуя о рыбалке, машинах, девчонках, и вообще о жизни, совершенно забыв о суженной. Она же громко смеялась с подругами после очередной свежей сплетни, сказанной хотя не к месту, ну очень уж приятной, и уничтожающей в ноль ее бывшую соперницу. Но вдруг стянутая с ее ноги туфля маленьким мальчиком возвращает ее в реальность, что она находиться на своей свадьбе, и перестав смеяться невеста кричит на весь зал:

– Мальчик! Отдай туфлю! Отдай сволочь! – И повысив голос как минимум на две октавы, уже обращаясь ко всем орет как потерпевшая: – Держи его!

И жужжащая пестрая масса также вдруг обнаруживает движущуюся цель, и не разобравшись в чем дело, роняя стулья и столы, бросается в погоню за пацаном. Тот, видя несущуюся на него пьяную толпу, сразу сожалея о своем поступке бросает туфлю, а сам пытается спрятаться под стол… Свадьба оживает на непродолжительное время, чтоб потом опять разбиться на кружки по интересам, и наполнить ресторан мерным гулом. Этот кипишь возвращает немногих гостей в реальность, они вспоминают зачем здесь, и один из них потеряв всякий интерес к пацану, натужно вопит на весь зал:

– Горько!

Жених глазами ищет невесту, чтоб исполнить призыв, но так и не найдя ее возвращается к прерванному разговору…

Третий день – это особый случай, он уже и отдаленно не напоминает свадьбу. Тут уже не слышится «Горько!», и никаких пожеланий молодым, да и вообще – никому. Топатуху тоже никто не отбивает, хоть в шапках хоть без. Только вот какой-то дядечка закинув за воротник лишнее, танцует сам с собою медленный танец, но не под нежную мелодию «Одинокий пастух», а под жесткий ритм гитары Ангуса Янга из рок-группы АС/DС.

Да и контингент, который пришел на третий день – специфический. Первая половина – это близкие родственники: хочешь не хочешь, а надо. И они отравленные за два дня алкоголем сидя с бледными лицами грустно смотря, как одинокий танцор балансирует, чтоб не упасть цепляясь руками за воздух. И все же притяжение земли в купе с жесткими ритмами гитары, укладывают на асфальт танцора, и грустный взгляд отравленных родственников сопровождает это падение. Вторая половина гостей – это те, кто либо ушел в запой, либо те, кто по каким-то причинам не смог допить за предыдущее два дня. Они бойко опрокидывают стопки с самогоном, не обращая малейшего внимание на лежачего танцора. В общем, на третий день, что первой, что второй категории людей – не было никакого дела до свадьбы.

Опять же следуя многолетней отработанной схеме, на третий день подавали уху сваренную из огромного толстолобика, которая тоже мало кого интересовала: Одним она не лезла в горло, другим, было не до нее – нужно было быстрее поднакидаться самогоном припасённым «на всякий». И только один Серега сидел и ковырял ложкой в жирной ухе не подпадая ни под одну из категорий.

Два дня он сдерживался чтоб не упасть лицом в грязь, вернее на паркетный пол ресторана, но теперь все моральные запреты были сняты, и он напился вдрабадан. Осталось только одно, чтоб поставить классическую точку на свадьбе – драка. Друзья в этом смысле подкачали. Наверное не смогли определить скрытых врагов, а может просто им было как то неловко устраивать кипишь на свадьбе своего друга. Как бы то ни было все шло к своему логическому завершению, и за столом практически никого не осталось, а драки все не было. Тогда Сергей решил взять инициативу в свои руки.

Он сидел набычившись и водил мутными глазами по сторонам выискивая повод к кому бы придраться. Огромное количество спиртного выпитого им за все три дня, не давало ему никаких шансов закончить этот вечер мирно. Оно сузило его мышление от: «А ты меня уважаешь», до «Пойдем поговорим». Но как назло все мирно мычали, и судя по затихающему «бу-бу-бу», вскоре за столом никого не останется, и настоящая свадьба могла сорваться.

Помог случай. Точнее даже не случай, а опрометчиво брошенное слово тестем брата Сергея:

– Недавно парился в баньке у знакомого, блин,… какая красота, – сказал он мирно мычащему соседу, закатив при этом глаза под лоб.

Вроде бы безобидное утверждение о хорошо проведенном времени, и обращенное даже не к Сергею, но оно тут же вызвало у него легкое покраснение итак набыченных глаз. Тесть брата сам не зная того невольно произнёс роковое слово – «баня».

– А ты знаешь, что такое солдатская баня? – сказал Серега и уставился на тестя, все более краснеющими глазами.

– Какая еще солдатская баня? – слегка раздраженно переспросил тот, внутренне негодуя на то, что его сбили с розовых воспоминаний.

И снова не знал он, что эти вопросом снял все внутренние запреты у Сергея, которые были наложены родственными связями.

– Да такая! – решив ограничится этим пространным, но емким понятием, ответил Сергей, и уже набитой рукой запулил тарелку с ухой в лицо тестя.

Хорошо, что уха была наваристая, да к тому же остывшая, и она в виде желе не обронив ни одной капли, приземлилась на лицо любителя попариться, существенно смягчив удар. Правда плохо то, что Сергей прежде чем запустить ее, не вынул ложку, и скорее всего она так возмутила тестя, что тот моментально в обротку швырнул свой заряд ухи. Но у него не была так набита рука как у Сереги, и тарелка угодила в голову мычащего соседа, который сидел между стрелками. Он и так ели сидел на табуретке, все более склоняясь принять параллельное положение относительно пола, и его мычание скорей всего сигнализировало линолеуму, что он собирается идти на посадку. Эта тарелка ухи радикально перевесила все аргументы в сторону горизонтали: И сосед перестав мычать – рухнул на пол, а когда его тело заняло долгожданное положение, он не стал тянуть кота за хвост, и моментально заснул.

Судя по тому, как разлетелась тарелка ухи на голове соседа, Сергей понял, что про солдатскую баню тесть так и ничего не узнал, а отсутствие теперь между ними препятствия, давало ему возможность привести еще дополнительные аргументы об этом уникальном строении. Вновь решив, что просто словами не рассказать об этом чуде инженерной мысли, Сергей, в один прыжок оказался возле тестя, и совершенно молча принялся душить его.

Возможно он через руки посылал какие-то биотоки, и судя по всему довольно интенсивно, потому как тесть через несколько секунд начал хрипеть. А может тот ничего не хотел знать о солдатской бане, и этот хрип был что-то в роде заглушки от ненужной информации. Но это осталось неизвестным вследствие слишком короткого сеанса передачи биотоков через руки – ее прервали полутрезвые гости, оторвав Серегу от тестя, что вызвало негодование его друзей… И далее все пошло как по накатанному: Перевернутые столы, стулья, звон посуды, крики женщин, маты, хруст разорванной одежды, глухие удары… В общем, свадьба все же удалась…