В тени престола. Компиляция 1-12 книга

Филипп укоризненно посмотрел на него:

– Ой, Монморанси! Типун тебе на язык! Разговор идет о графе де Комминж…

– Простите, сир, бестолкового… – Матье смутился.

– Эх, святая простота – купил лошадь без хвоста! – Улыбнулся король. – Стыдно, Монморанси, быть таким простофилей! Особенно, тебе, правнуку самого Генриха Боклерка!..

– Зато, сир, я не паскудничаю, как многие родовитые сеньоры! – вспыхнул Матье.

– Ладно, прости ты меня, старика, мой старый и верный друг… – Филипп улыбнулся. – Кому-кому, а тебе, право, грех на меня обижаться…

– Клянусь Богом, сир… – Матье смутился.

– Значит так, сеньоры… – король подвел общий итог беседы. – Мессиру де Леви должны быть оказаны все возможное, и невозможное, лишь бы он удержался в Каркассоне. А с головы его светлости де Фуа, равно как и его сына, не должен теперь упасть ни один волос! Даже муха без нашего разрешения и документа не должна пролететь над головами де Фуа!..

– Будет исполнено, сир… – хором ответили советники.

– Ох, смотрите у меня… – Грозно, но с веселостью в голосе, ответил им король. – Ух, тогда я вас, ротозеев!..

Советники засмеялись. Им нравилось, когда король заканчивал совещания в такой, вот, веселой, непринужденной и немного игривой ноте. Они встали и пошли к выходу из комнаты, когда Филипп обратился к принцу и приказал ему задержаться.

«Опять он… – подумал Людовик. – Сейчас начет свое промывание» мозгов…».

Когда двери за советниками закрылись, Филипп улыбнулся и сказал:

– Луи, глупый, пойми ты меня, наконец, что я желаю тебе только счастья! Юг очень опасен для тебя. Не надо смотреть на меня, как сыч! Твое здоровье сильно тревожит меня с момента рождения. Твоя покойная матушка, царствие ей Небесное, всю свою слабость передала именно тебе, что не может меня не тревожить…. На Юге полно всякой заразы, даже наш лавный дед, Людовик Воитель, захворал и умер от поноса после своего похода в земли Оверни, а они значительно севернее Окситании! Я хочу успеть, еще до своей смерти, навести там порядок, чтобы ты, не приведи Боже, там не оказался с войском…

Людовик удивленно посмотрел на отца. Таким заботливым он его еще не видел. Филипп продолжил:

– Запомни мои слова, сын, и заруби их себе на носу! У тебя, слава Богу, есть отличная и мудрая жена, Бланш де Кастиль, Герен, Матье и Бартелеми, еще, дай им Бог, проживут немного и помогут тебе. Они же и назначат надежных людей себе в сменщики, ты им не мешай, но, периодически, проверяй. И, самое главное, не обижай самых верных тебе людей, но, сын, сильно их не балуй. Не дай Бог, чтобы они возомнили о себе, черт знает, что, и стали похожими на дурака Рено де Даммартена!

– Я все понял, батюшка… – принц поклонился.

– Да ничего ты не понял! Если бы понял – не выкрутасничал бы все это время, а жил мудро и правильно…

– Но, отец! – Принц покраснел.

– Ладно, не обижайся. – Филипп улыбнулся. – Кому как не мне, говорить тебе правду. Твои придворные, наверняка, будут льстить, и врать тебе…

– Отец, мой король, позволь сказать… – Людовик нервно дернул плечом и посмотрел на отца.

Филипп пожал плечами и ответил:

– Говори, сын, только думай, что скажешь…

Принц гордо поднял голову и произнес:

– Мне неприятны мысли о том, что князей вот запросто можно лишить жизни! Ведь только Господь определяет, кому и когда умереть. Или, я ошибаюсь отец?..

Король молча вздохнул, поправил золотую цепь, висевшую у него на шее, поднял глаза на сына и ответил:

– Ошибаешься, сын мой и наследник, ох, как ошибаешься…

– А, может…

– Никаких «может», наследник! Никаких! Запомни. Все, что угрожает спокойствию короны, не имеет права на жизнь! Запомни! Только смерть врага может дать нам уверенность в завтрашнем дне…

– Но, ваше величество, – принц попытался язвительно парировать, – тогда, почему же его светлость бывший граф де Булонь до сих пор жив?..

Король так грозно посмотрел на сына, что Людовик отпрянул назад, испугавшись отца.

– Рено де Даммартен имел счастье быть моим другом. – Он замялся и поправил себя. – Вернее сказать так – это я считал, что эта змея мой друг. Только это и позволило ему остаться в живых…

Принц побледнел, он понял, что затронул за живое своего отца:

– Прости меня, отец, прости…

Филипп невесело улыбнулся и ответил:

– Ничего, Бог простит. Думай сначала, а потом говори. Тебе скоро, очень скоро, придется надеть корону. От одного твоего слова, оброненного случайно или по глупости, могут произойти большие беды…

– Хвала Господу, что ты у меня такой мудрый. – Принц поклонился королю.

– Не приведи Боже, чтобы и ты научился такой премудрости, что выпала на мою долю. Ступай. Иди к монсеньору Герену, пусть он поучит тебя немного, пока есть время… – Филипп протянул руку для поцелуя сыну.

Людовик прикоснулся губами к холодной руке отца, поклонился и вышел из комнаты. Король задумчиво почесал подбородок и подумал: «Бог мой, вразуми сына моего…».

Принц догнал Герена только во внутреннем дворе замка Пуасси. Глава секретной службы быстро спустился вниз. Он сохранил свою быструю и порывистую походу и, несмотря на годы, все еще оставался бодр.

– Монсеньор, – принц дотронулся до его плеча, – отец приказал мне следовать за вами…

Епископ приветливо улыбнулся и похлопал принца по плечу:

– Эх, ваше высочество, и когда вы, наконец-то, поймете, что спорить со старшими, а тем более, со своим отцом-королем, себе дороже…

– Это точно, монсеньор… – с улыбкой согласился Людовик. – Отец просил, чтобы вы…

– Позволь, я догадаюсь… – засмеялся Герен. – Научил тебе уму-разуму? Я угадал?..

– Ага… – грустно ответил принц.

– Клянусь Господом, ваше высочество, – Герен жестом приказал слугам подавать коней, – вы не пожалеете…

Они сели на коней, епископ махнул рукой, и колонна быстро покинула замок Пуасси. Рыцари сопровождения проворно перестроились на ходу, окружив принца и епископа плотным кольцом. Их невозмутимые лица, казалось, были отстранены от мирской суеты и погружены в свои мысли, но острые взгляды, которыми они осматривали окрестности, говорили о постоянной готовности этих суровых воинов к отражению нападения.

– Епископ, – Луи мило улыбнулся, – вот, смотрю я на ваших воинов, и диву даюсь…

– Это не мои воины, ваше высочество, – ответил Герен, – эти рыцари – будущая ваша личная гвардия…

Принц с уважением посмотрел на него и воинов, окружавших их. Сознание принца наполнилось пониманием того, как хрупок, на первый взгляд, весь этот суетный мир, как неопытен он, как обманчив первый взгляд на простые, казалось бы, вещи, предметы, как обманчивы и непонятны бывают люди. Суровость и тупость этих рыцарей на поверку оказалась профессионализмом и глубокой преданностью, граничащей с самоотверженностью, фанатичным служением своему повелителю и веру в то, что их добрый хозяин не забудет верность своих слуг.