В третью стражу. Трилогия

***

От еды Жаннет несколько осоловела, но и то сказать: человек чуть ли не полдня маковой росинки во рту не держал.

"Нет, тут я, пожалуй, переборщила чуток, про маковую росинку... Табак вполне сопоставим, а табака было..."

Но зато на сытый желудок так хорошо пилось шампанское, что они и глазом моргнуть не успели, как ополовинили немаленькую бутылку.

"Магнум это же полтора литра? Или... два?"

– И знаешь, вот читал неоднократно и слышал не раз, - Майкл стоял рядом с ней и рассказывал что-то, тоже, по-видимому, ей, но сама Жаннет - хоть убей - не помнила, когда и как оказалась в этом кресле, и о чем говорит Гринвуд совершенно не представляла.

– Но сам... Нет, не то, чтобы не верил! Верил, разумеется. Как не поверить, если человек говорит, что так было! Я думаю, ты меня понимаешь... Да... Вон, Олежек рассказывал, когда его танк подожгли...

"Какой танк?!
– встрепенулась внутри Жаннет Татьяна.
– Что за бред! Олег - психолог, а не офицер-танкист, как мой бывший..."

Но Гринвуд, - который Матвеев, - продолжал свой рассказ, как ни в чем, не бывало. Стоял почти напротив ее кресла, слегка облокотившись о боковой выступ камина, держал в руке очередной - который по счету?
– бокал шампанского и рассказывал:

– Олег не стал бы врать! Страх уходит на каком-то этапе... Но, понимаешь, сам-то я не воевал... Это Олег с Витей у нас фронтовики, а я - нет. Вот Майкл, тот - да... душегуб, как выясняется...

"Господи! Он же на полном серьезе! И... да!" - только сейчас она вдруг поняла несколько случайных оговорок Ицковича, которые тот быстро и умело превращал в шутки.

А ты как со своей женой познакомился?
– Спросила она. Ей было любопытно отчего-то узнать, что там было и как.

– О!
– улыбнулся Олег.
– Это было весьма романтично. Госпиталь, раненый боец, и молодая женщина-врач. Представляешь?

– Да, иди ты!
– рассмеялась тогда Таня, подумав, что он шутит.

"А он, оказывается, не шутил..."

– И вдруг этот энкавэдэшник поворачивается ко мне и вскидывает руку, а в руке у него пистолет, и я...
– Степан остановился, поставил пустой бокал, - "Когда он успел выпить?" - на каминную полку, и достал сигареты.

– Дай и мне, - попросила Таня и обнаружила, что и у нее в бокале пусто, а она даже не заметила как. Вообще, такое впечатление, что этим вечером она раз за разом отключается, а с чего вдруг - совершенно непонятно.

– Пожалуйста, - протянул ей пачку Степан.

– Американские...

– Ну, я где-то англичанин, - как бы извиняясь за это, развел руками Гринвуд.

– Англичанка гадит!
– капризно надула губки Жаннет.

– Возможно, что и гадит... Вам налить?

– По-моему, мы перешли на "ты".

– Точно!
– засмеялся Степан.
– Так налить?

– Налей...
– только сейчас она обнаружила, что кроме них двоих и поющего на разные голоса граммофона никого больше в гостиной нет.

"Ну, как минимум, не хватает троих, а не двоих... Нет, вряд ли..."

"И в само деле, не в амур же де труа они там..."

– Вот, прошу!
– то ли она так долго обдумывала ситуацию, то ли Матвеев так быстро все делал, но, кажется, он вернулся с полными бокалами, едва успев спросить, хочет ли она выпить. А она хотела, и потому что шампанское было просто чудо, как хорошо, и потому что настроение такое сложилось...

"Стих нашел... Бесаме... тьфу!"

– Спасибо. Но ты мне начал рассказывать...

"Вспомнить бы еще, о чем?!"

– Да...
– Матвеев-Гринвуд держался молодцом, это Таня видела даже сквозь розовый уютный туман, который по-новой стал обволакивать ее несколько минут назад. И все-таки Степа был пьян ничуть не меньше, чем она. Впрочем, он и пил много больше, и отнюдь не одно только шампанское.

– Да... Так вот...
– что-то в нем изменилось сейчас. Наверное, взгляд... Степан был уже там, на той - как ее?
– улице, на которой располагалось несуществующее ныне кафе.

– Он вскинул руку... И знаешь, Таня, там было метров шесть или семь... я увидел отверстие ствола... действительно, словно черный зрачок... выстрелил... То есть, это я только хотел выстрелить, а патронов-то и нет. Кончились. И вот... стою я там, и, знаешь, тишина вдруг упала... Да, нет. Не то. Не тишина, а как будто уши заложило. Словно вата в ушах. Крики, выстрелы... все словно сквозь вату или моток шерсти... Не знаю. И еще время. Длинное. Он вскидывает руку, и я вижу, как движется его палец на спусковом крючке, и вдруг ... ты когда-нибудь видела, как пуля попадает в человека?

– В кино...
– глупость, конечно, но кроме как в кино, где еще она могла такое видеть?

– И я тоже...
– кивнул Степан.
– Только в кино. Но там... Оля влепила ему пулю прямо в лоб... над переносицей, вот так, - и он почесал свой лоб свободной рукой, то ли показывая, куда попала Ольга, то ли просто пребывая в задумчивости.

– Он уже не выстрелил, разумеется, - сейчас Матвеев говорил тихо, почти шептал.

"Завод кончился", - решила Татьяна и разом выпила все, что еще оставалось у нее в бокале.

– Понимаешь теперь? Она мне жизнь спасла... и вообще... такая женщина...

"Ну, да!
– усмехнулась Татьяна, уловив матвеевскую интонацию.
–

Ах, какая женщина

!..

Мне б таааакуую

..."

– Да, нет, - нахмурился вдруг Степан.
– Ты меня не так... Я не в том смысле...

– А в каком?
– кокетливо улыбнулась ожившая по ходу пьесы и вновь "потянувшая одеяло на себя" Жаннет.
– Да, не смущайся так, Степа! Я же тебе не жена и не любовница...
–

рассеянная улыбка

.
– Пока...

Ну, вот - как делать нечего! Бери и употребляй...

"А что? Видный мужчина... гольф... ведь наверняка играет в гольф! Или в крикет... и на лошади... крепкие ноги, широкие плечи... b.c.b.g. короче. А если и так?"

– Ты каким спортом занимаешься?
– спросила она.

– Я?
– удивился Степан.

– Ну не я же!
– усмехнулась Таня.

– Да, я... какой спорт! Времени нет, и вообще... Ох, черт!
– он хлопнул себя по лбу и расхохотался.
– Это дело надо обмыть! Мне вдруг показалось, что я в Москве, и мне пятьдесят, и... Гребля! Академическая гребля, бокс и рыбалка! Ну и футбол, разумеется. Все-таки я где-то англичанин. Шампанского?

– Давай!

– Мигом!
– но на этот раз его заметно качнуло, вернее, едва не занесло на резком повороте.

– А где остальные?
– спросила Таня через минуту, с благодарной улыбкой принимая полный бокал.

– Так, они же в бильярд...

– А мы?
– удивилась Таня.

– Но ты же сама сказала...

– А ты?...

– Я не хотел тебя одну...

– Так ты же рыцарь, Степа!

– Вообще-то, я баронет.

– Вот я и говорю - рыцарь.